Читать книгу "Убегай! - Харлан Кобен"

– Он будто знал. Я хочу сказать, он всегда казался совершенно здоровым. Может, скрывал от меня свои проблемы со здоровьем? Как вы думаете?

Саймон покачал головой:

– Не думаю, нет.

Рик умер от инфаркта в возрасте пятидесяти восьми лет. Саймон не был адвокатом или страховым агентом, но работа управляющего частными активами заключается в том числе и в подготовке собственности к любому непредвиденному случаю. Естественно, он обсуждал с Риком и это. Но, как и большинство мужчин его возраста, Рик не склонен был признавать факт собственной смертности.

В кармане у Саймона загудел телефон. У него было строгое правило: когда он работает с клиентами, ничто не должно ему мешать. В этом не было никакого снобизма, ведь люди приходят к нему в офис для того, чтобы спокойно обсудить проблемы, которые представляют для них огромную важность.

То есть проблемы, связанные с деньгами.

Можно как угодно относиться к этому. Да, возможно, на деньги счастья не купишь, но… впрочем, чепуха все это. Именно деньги больше, чем все остальное, могут сотворить чудо и придать блеск неуловимому идеалу в жизни, который мы зовем счастьем. Деньги облегчают нам тяготы жизни. Они обеспечивают получение лучшего образования, предоставляют качественную и вкусную пищу, лучших врачей, позволяют достичь некоторого уровня душевного спокойствия. Гарантируют комфорт и свободу. Деньги предоставляют нам жизненный опыт, новые впечатления, удобства. И самое главное, на деньги можно купить время, а это, как Саймон давно понял, тесно связано с проблемами семьи и здоровья.

Если ты веришь в это – впрочем, даже если и нет, – то выбор человека для управления твоими финансами под стать выбору врача или священника, хотя Саймон мог бы доказать, что человек, управляющий частными активами, даже еще больше вовлечен в повседневную жизнь клиента. Ты усердно трудишься. Копишь деньги. Планируешь. В сущности, нет таких ситуаций в жизни, требующих серьезных решений, в основе которых, так или иначе, не лежали бы деньги.

И если взглянешь на это со стороны, то чувствуешь колоссальную ответственность.

Все, о чем говорила Мишель Брэди, заслуживало его безраздельного внимания и полной сосредоточенности. Однако оживший в кармане мобильник говорил о том, что случилось нечто серьезное.

Он исподтишка глянул на экран компьютера. Его помощник, Халиль, прислал сообщение:

Пришел детектив из полиции, хочет вас видеть.

Саймон довольно долго разглядывал экран, и Мишель не могла этого не заметить.

– С вами все в порядке? – спросила она.

– Все нормально. Просто…

– Что?

– Кое-что произошло.

– О, – сказала Мишель, – я могу зайти к вам в другой раз…

– Вы позволите, я… – он протянул руку к телефону на столе, – всего минутку.

– Конечно.

Саймон поднял трубку и нажал на кнопку для соединения с Халилем.

– Детектив Айзек Фагбенл направляется к вам, – услышал он.

– Он уже в лифте?

– Да.

– Придержите его в приемной, пока я не позову.

– Хорошо.

– У вас есть бланки кредитных карточек, заполненные на имя миссис Брэди?

– Да.

– Попросите миссис Брэди подписать их. Карточки для нее и для Мей должны быть активированы сегодняшним днем. Покажите миссис Брэди, как происходит автоматическая оплата.

– Хорошо.

– К тому времени я надеюсь закончить.

Саймон положил трубку и встретился взглядом с Мишель.

– Я глубоко огорчен тем, что нам помешали, – сказал он.

– Ничего страшного, все в порядке, – отозвалась она.

Да уж нет, какое там в порядке.

– Вам известно о том, в какую, мм… ситуацию я попал три месяца назад.

Она кивнула. Конечно, всем это было известно. Саймон занял почетное место злодея в пантеоне популярных видеороликов наравне с зубным врачом, который застрелил льва, и съехавшим с катушек адвокатом-расистом. На следующий день после того, как это случилось, ведущие утренних передач на каналах Эй-би-си, Эн-би-си и Си-би-эс здорово повеселились, перемывая ему косточки. В новостях на кабельном телевидении было то же самое. Как и предсказывала Эстер Кримстайн, за несколько дней его дурная слава разнеслась по всей стране, а потом, уже к концу месяца, быстро погасла, и вся эта история была напрочь забыта. За первую неделю видеоролик собрал до восьми миллионов просмотров. А к сегодняшнему дню, почти за три месяца, это количество выросло лишь до восьми с половиной, даже меньше.

– А что такое? – спросила Мишель.

Может, не стоит говорить об этом. Хотя, с другой стороны, почему бы и нет.

– Сюда идет полицейский, хочет со мной встретиться, – сказал он.

Если сам ждешь от своих клиентов откровенности, разве справедливо лишать их ответной откровенности? Мишель это дело, конечно же, не касается, если не считать, что сейчас он должен сделать перерыв в работе с ней, а это значит, что она вправе знать, в чем дело.

– Рик говорил, что все обвинения с вас были сняты.

– Да, это так.

Эстер и здесь оказалась права. За последние три месяца ни об Аароне, ни о Пейдж не было ни слуху ни духу – словом, как говорится, «нету тела – нету дела». Также на ход дела не могло не повлиять и то, что Саймон был человек вполне преуспевающий, а Аарон Корвал, как довольно скоро с огорчением, хотя и без удивления, узнал Саймон, имел довольно длинный список судимостей. Эстер и окружной прокурор Манхэттена делали свое дело тихо, подальше от любопытных глаз.

Ничего, разумеется, не подписывалось. Никаких очевидных «рука руку моет» и прочих бестактностей. Но с другой стороны, подумать только, на носу кампания по сбору денег, если, конечно, Саймон с Ингрид еще хотят принять в ней участие. Директор Карим через две недели после инцидента вышел с ним на связь. Прямо извиняться не стал, зато предложил поддержку, напомнив Саймону, что семейство Грин является неотъемлемой частью «семьи» Академии Абернати. Саймон хотел было сказать, чтобы он проваливал ко всем чертям, но Ингрид вовремя напомнила, что Ане скоро поступать туда на первый курс, и тогда Саймон улыбнулся, вернул чек, и жизнь опять пошла своим чередом.

Было, правда, маленькое условие: районный прокурор Манхэттена хотел немножко подождать со снятием обвинений. Нужно было устроить все так, чтобы инцидент этот ушел на задний план и журналисты ничего не заметили и не задавали лишних вопросов о привилегиях и прочем.

– Вы знаете, зачем здесь полиция? – спросила Мишель.

– Нет, – ответил Саймон.

– Вы не хотите позвонить своему адвокату?

– Как раз об этом сейчас и думал.

Мишель встала: