Читать книгу "Твое желание. Фрол - Наталья Ручей"

Я бросаю взгляд на пустующий шест, и снова чувствую, что меня нагло рассматривают.

На этот раз смотрю на мужчину смело — несмотря на ауру власти, которую он излучает, опасаться мне нечего. Это раньше я таких избегала. Мне казалось, что они могут меня поглотить, подчинить, а во мне и так было достаточно сломленных веточек, чтобы позволить это сделать постороннему человеку.

На удивление, джинну нравится такое внимание. Он воспринимает его как должное, на его жестких губах мелькает усмешка, взгляд лениво прохаживается по моему телу, а потом устремляется к моим глазам. И черт знает, почему мне отчетливо читается в нем приказ: «Поднимись… поднимись, чтобы рассмотрел тебя всю!»

Но пугает меня не это, потому что это фантазии, этого просто не может быть. А то, что я лишь в последний момент останавливаю себя от того, чтобы не сделать так, как он требует.

А ведь он даже слова не произнес!

Только смотрит.

Смотрит так, что…

Лицо горит, ноги ватные, ужасно хочется пить, у меня стойкое ощущение, что пока джинн терзает меня своим взглядом, в меня въедается какой-то редкий, прилипчивый и трудно поддающийся лечению вирус.

Нет, брат был прав — надо срочно бежать. Наверное, здесь в вино что-то подмешивают!

— Катерина, — не узнаю свой голос, настолько он низкий и хриплый, и мне кажется, его едва слышно, тем более что подруга увлечена разговором с ребятами.

Но, к счастью, она оборачивается. И даже подходит ко мне.

— Катерина, нам надо идти, — сиплю я.

— Дай мне пару минут, — просит она и, негромко смеясь, поясняет. — Слушай, они такие озорники… предложили вариант, что их будет двое, а я одна…

Не успеваю я поразиться, как она умоляюще складывает ладони и канючит жалобным ежиком:

— Ну, пожалуйста, Оль. Ну, ради меня. Я только посмотрю, как они целуются. Никогда не видела, как двое мужчин… А эти еще и симпатичные такие… Только пару минут, и сразу домой! Мы недалеко, здесь смежная комнатка есть, так что… Ну невинное ведь желание!

— Две минуты, — я со вздохом смотрю на свои часы, за что получаю поцелуй в щеку и радостное «хе-хе», полное предвкушения.

Катерина времени не теряет — и она, и двое ребят заходят за сцену и исчезают — видимо, смежная дверь где-то там. Я то и дело смотрю на стрелки часов, и потому не сразу замечаю, что джинн уже рядом.

Точнее, не просто рядом, а практически надо мной нависает.

Не отвлекаюсь, слежу за стрелками — две минуты я выдержу.

Хотя он так дышит… и пахнет приятно, моей любимой арабикой…

Так, все!

Его здесь нет, я одна, убеждаю себя.

И, видимо, настолько погружаюсь в этот процесс уговоров, настолько пытаюсь выбить себя из реальности, которая для меня неудобна, что лишаюсь рассудка, теряю контроль.

И словно со стороны вижу, как мужская ладонь небрежным жестом задирает подол моего платья.

Оторопело поднимаю взгляд на мужчину — ведь не может он делать то, что мне кажется?

Не может.

Наверное, я устала, да еще и вино, вот и ненадолго уснула.

Встряхнув головой, облегченно выдыхаю, снова пытаюсь взглянуть на часы, но неожиданно мой подбородок приподнимает вверх мужской палец, чтобы я увидела толику недовольства в темных глазах. А потом этот чудесный волшебный джинн, видимо, сам сходит с ума, потому что непререкаемым тоном ставит меня в известность:

— Чулки — это хорошо. Мне нравится. А вот трусики надо было давно уже снять.

Глава № 6

Трудно сказать, что поражает меня сильнее — наглое, самоуверенное поведение незнакомца или его заявление.

— Интересно, когда я должна была это сделать, — удивляюсь я, безуспешно отпихивая его ладонь. — Может, сразу при входе в клуб?

— Можно было при выходе из квартиры, — отвечает прохладно он и сам убирает руку. — А можно было с утра вообще их не надевать.

— Это такие правила клуба?! — выдавливаю ошеломленно, пытаясь понять, почему мужчина, который должен спрашивать «Чего изволите, госпожа?», выглядит недовольным, как будто ожидает услышать эти слова от меня.

— Это мои правила, — чеканит он, с укором мазнув взглядом по платью, которое я одернула.

Сговорились эти волшебники, что ли? Дед Мороз в детстве требовал рассказать стишок и спеть песенку, прежде чем отдать мне подарок, который купили мои же родители. Джинн тоже сначала выдвигает свои требования, вместо того, чтобы хотя бы узнать, чего хочу я.

— Я жду, — приказной тон джинна помогает вспомнить, почему его прототипа вообще заточили в лампу.

И только я собираюсь поинтересоваться, помнит ли об этом и он, как понимаю: скорее всего, он просто привык работать по сценарию одной шоу программы! По типажу ему больше подходит роль доминанта, вот он и пытается ее применить ко мне.

— Скучно, — сообщаю я, с трудом давя зевок, все же меня разморило, — я была уверена, что уж вы… — обвожу взглядом такую фактуру, — способны на какую-то импровизацию!

Я слышу, как он с шумом наполняет легкие воздухом, но честное слово, с дедом Морозом было куда интересней — тот все-таки вместе со мной плясал возле елочки, а этот хочет, чтобы все сделала я.

— Импровизация, значит… — задумчиво тянет джинн. — Разве что в качестве исключения…

Зевать тянет так сильно, что я все-таки прикрываю ладонью рот, устало закрываю глаза, и…

И в следующий момент буквально взлетаю!

Я только и успеваю разок хлопнуть ресницами и понять, что это джинн зачем-то выдернул меня с дивана, как этот наглый субъект обхватывает мою голову руками, с победным блеском в глазах ловит мой растерянный взгляд, и… накрывает мои губы своими!

Попытка отпихнуть мужчину проваливается с треском, как и попытка его укусить. И потом, он ведь не медлит, а действует! И причем так напористо, с таким жаром и так умело, что спустя пару мгновений я вынужденно признаю: свою шоу программу он делает мастерски. И еще этот запах арабики…

И я даю себе разрешение посмотреть еще один маленький акт, а потом уж…

Не знаю, не хочу думать, на ком он оттачивал свое мастерство, но его поцелуи выбивают из моей головы все связные мысли. И единственное, что я пытаюсь теперь — устоять на ногах, когда перед глазами туман, а в ушах гулкий шум. И уже на вино не списать, потому что я точно знаю — во всем виноваты губы мужчины, жесткие, властные, которые заставляют меня задыхаться и хвататься за единственную опору, которая мне доступна.

Естественно, это джинн. Только по чистой случайности мои ладони хватаются не за его рубашку, а за шею, соскальзывают чуть ниже, в ту область, где мне мерещилась татуировка, и самовольно пытаются провести маленькое расследование. Джинн издает странный гортанный звук, который действует на меня как щедрая доза афродизиака, и даже мелькает мысль, что, пожалуй, я пересмотрю свое отношение к этим волшебным мошенникам.