Читать книгу "Босс под запретом - Татьяна Тэя"

Быстро расстегнул ремень, пояс и ширинку, высвобождая свой готовый к работе член, и одним мощным толчком вошел в нее. А затем принялся резко и жестко двигаться, буквально впечатывая Лизу в стену.

Ему надо, чтобы она застонала. Почему, черт ее дери, она молчит? Недостаточно хорошо?

Рывок. Еще один. Прикусить шею… мочку уха.

Вздох. Стон. Рай.

Варганова вообще не волновало, что кто-то может войти к нему в приемную, что секретарь вернется из архива с запрошенными документами, что зазвонит гребанный мобильник или все телефоны разом. Ему просто нужно было выкинуть Лизу из своей головы.

И пока он не понимал, как это сделать. Но ему очень хотелось, чтобы в его мыслях и штанах воцарился мир. И прежнее спокойствие.

— О, нет! — кричала она, лишь крепче обхватывая его ногой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— О, да! — простонал Варганов, зарываясь лицом в ее растрепанные волосы, потому что совершенно внезапно кончил в нее, лишь сильнее сжимая бедра руками и ничего не видя перед собой. Все застилал туман.

Однако и он быстро развеялся. Они отстранились друг от друга, чтобы поправить одежду с таким видом, будто ничего особенного не произошло.

Хотя оба пребывали в шоке друг от друга и от самих себя.

— Это и было ваше вчерашнее неоконченное дело? — с вызовом кинула ему Лиза.

Кирилл метнул в нее таким взглядом… Лиза могла поклясться, что им можно было прожечь дыру в стене, но она его выдержала.

— Зайди в… туда, — махнул он в сторону секретарской приемной, где была отдельная уборная. — Поправь одежду… там… приведи себя в порядок. — Он сделал паузу, чувствуя, что путается в словах, что было ему вовсе несвойственно. — Нельзя чтобы кто-нибудь видел тебя такой.

С этими словами он вышел из кабинета первым.

А Лиза прижалась к стене, ощущая огромное желание съехать по ней вниз.

Ну, и что это, черт возьми было? Опять?

Глава 12

Лиза медленно приблизилась к зеркалу в ванной. По ней словно асфальтовый каток проехался. Да и спина, которую так неаккуратно впечатывали в стену, слегка потягивала. Рука Лизы сама собой метнулась к прическе, превратившейся в какое-то разворошенное гнездо. Светлые локоны находились в диком беспределе, аккуратная укладка улетела к чертям собачьим. Что ж… надо бы постараться как-то это пригладить и проходить с художественным беспорядком до вечера.

Она вспомнила, что практически все ее заколки остались на полу кабинета шефа. Вероятно, Варганову нравились распущенные волосы. Что ж… стоило это учесть. Что? Лиза покачала головой, прогоняя наваждение. Но тут же полезли воспоминания, как его руки сгребали ее волосы в горсти и гладили затылок, следом по телу прошла дрожь. Нет-нет. Не надо ничего учитывать. Это было второй и последний раз.

Лиза выдохнула и включила кран, подставляя ладони под струю воды.

— Второй и последний, — еще раз вслух повторила она.

Для самой себя в первую очередь.

Ей пришлось стирать смазанную косметику, поправлять съехавшее и теперь криво сидевшее платье. Слава богу хоть трусики остались на месте.

Следом Лиза вспомнила, что Кирилл не сдержался и совершенно наглым образом без предупреждения кончил в нее.

— Сукин сын. Даже не поинтересовался, а можно ли…

А она бы разрешила?

Лиза подумала, прошепчи он ей тогда на ухо, как сильно хочет кончить в нее, она бы не стала возражать. Разрешила бы все. Не смотря на то, что сама-то она до оргазма не добралась. Ну, не в этот раз, так в другой.

Нет. Она, что, реально только что подумала, что будет еще другой раз?

Боже, куда катилась ее жизнь? Она покачала головой, не веря собственным мыслям.

Еще утром у нее был совершенно четкий план. Если шеф появится в офисе, прийти и обсудить с ним злополучный отчет. Прояснить каждый гребанный пункт, чтобы не думал, что она зря свое повышение получила.

Выйдя за водой, она наткнулась на Павла Максимовича, и ей на какое-то мгновение стало неудобно за свои фантазии, которые все равно ни к чему не привели. Она ведь не смогла обмануть собственное подсознание, какие бы картинки ему не подсовывала, образ в голове в самый неподходящий момент сменился.

Но Павел вел себя так легко, так просто, пошутил даже, а она рассмеялась его шутке, думая, какие же они с братом разные. Словно огонь и лед.

И лед явился. Рыкнул на весь коридор. Это было унизительно. Очень хотелось ему сказать, чтобы отвалил, но не посылать же шефа перед всеми. А потом он шел впереди нее по коридору, и она взгляд не могла отвести от его крепкой задницы и широких плеч. Ну как он мог выглядеть настолько сексуальным в этом простом деловом костюме?

Ее реакция… это плохо… это было чертовски плохо. Она больше не отвечала за себя.

Что ей делать? Увольняться? Нет, ужасная идея, к тому же это — не выход. Ей нравилась ее работа и те деньги, которые она ей приносила. Ей нравился коллектив и то уважение, которым она здесь пользовалась. Сам отец Кирилла к ней хорошо относился, ценил ее заслуги перед фирмой и, не без его слова, она сейчас продвинулась по службе. Разве может она отплатить ему за все своим уходом?

Да и вообще, почему это она должна чем-то жертвовать и увольняться? Если Кириллу Максимовичу она неудобна, пусть сам и уходит.

Лиза коротко хихикнула от подобной мысли.

Потом погрозила своему отражению пальцем и резюмировала.

— Ты умная, сильная и независимая женщина, ты не разрешаешь телу управлять своим разумом, ты останешься профессионалом и никогда больше не позволишь этому повториться.

Установка была дана. Лиза еще раз глубоко вдохнула и выдохнула, и вышла из уборной прямо в приемную Варганова. Оказывается, за то время, что Лиза провела в туалете, его помощница успела вернуться. Она зыркнула на нее вопросительно, и Лиза очень надеялась, что по ней не было очень сильно заметно, чем они с шефом занимались несколько минут назад.

Ну и пусть это был самый страстный и горячий, самый восхитительный секс в ее жизни, пусть босс одним лишь взглядом, одним лишь прикосновением распалял ее до нереального состояния, пусть он целовался, как Бог, а трахался, как самый прожженный дьявол-искуситель, нужно было просто почаще напоминать себе, какой он высокомерный и нелюбезный засранец. Думает, что ему все позволено, что весь мир и все женщины у его ног. Это было отвратительно. Единственный, кто его беспокоил — это он сам.