Читать книгу "Одна в двух мирах - Ирина Ваганова"

— Мне бы с ней поговорить, пригласишь сюда? — попросила Юля, ей хотелось взглянуть на здешнюю Дину. Раз мамина близняшка обнаружилась, почему бы лучшей подруге не оказаться точь-в-точь такой, как в реале?

Тутти сокрушенно покачала головой:

— Она в узилище.

— Где?

— В казематах… В подвалах тюремной башни, — на глазах девушки показались слезы. — Казнят вашу фрейлину. Так жалко! Она была доброй, веселой, всегда подбодрит, пошутит, утешит…

Дина как живая предстала перед глазами. Каждое слово служанки подходило Юлиной подруге. Точно, это она! Нельзя допустить, чтобы с Диной случилось что-то ужасное!

— Проводишь к ней? — решительно поднялась Юля. — У меня есть вопросы!

— Не смогу, — голос у Тутти дрожал, — караульные без приказа правительницы не пропустят. — Уловив задумчивое выражение на лице госпожи, она покачала головой: — Лучистая радость не позволит, даже не пытайтесь просить. Такой шум был! Всю родню Диин с позором выгнали из дворца. Суд назначили на завтра. Так жалко!

Да уж, жалко. Юля прошлась по комнате, остановилась у окна. Солнце поднялось и сияло в безоблачном небе, словно забытый прожектор. Удачная погода для пробежки, но настроение пропало. Не оборачиваясь к Тутти, она спросила:

— Элих сумеет помочь?

— Секретарь правительницы, — задумчиво протянула служанка, — всегда действует по приказу Лучистой радости. Ему доверяют. Но согласится ли, не знаю.

— Позови его сюда. Я найду слова для уговоров. — Тутти выглядела испуганной. Видя, что девушке трудно решиться, Юля предложила: — Боишься сама, пошли вторую. Молли.

— Молли отправилась навестить брата и сестер, как всегда по субботам, — отвела глаза Тутти.

— Ну так что? Будем ждать, когда мою подругу казнят? Даже не выслушаем оправданий?

— Я попробую, — служанка присела в реверансе и выскользнула из спальни.

Элих прибыл буквально через пять минут, упрашивать его не пришлось. Заметно было, что парень и сам переживает за фрейлину и не прочь порасспросить ее. Одевшись в удлиненный темно-серый кафтан, набросив на голову платок из серебристого козьего пуха, и сунув ноги в рыжие кожаные сапожки, Юля поспешила за Элихом. Сегодня он не выглядел так торжественно как вчера, обошелся просторными шерстяными брюками и свитером крупной вязки. Видно, Тутти все-таки предупредила его.

Торопливым шагом преодолели двор, прошли вдоль ограды и остановились около входа в невысокую кирпичную башню, похожую на старый бочонок. Дежуривший около нее стражник, вытянулся, кося глазами то на Юлю, то на ее спутника. Девушка опасалась, что парень не пустит их, но авторитет секретаря правительницы оказался непререкаемым. Захрустел потревоженный огромным ключом замок, цокнула отброшенная дужка, скрипуче поддалась нажиму дубовая дверь. Из башни дохнуло сыростью, плесенью, мышами. Через порог обнаружилась метровая площадка. Он нее шили две лестницы со ступенями из криво подогнанных камней. Одна вверх, другая вниз. Элих спускался первым, прихватив из ниши масляный фонарь. Миновали два довольно длинных пролета и оказались в коридоре с земляным полом и сочащимися влагой стенами.

— Неужели она здесь? — шептала Юля, дрожа от нервного напряжения.

Элих протянул ей фонарь и указал на решетку, отделяющую выдолбленную в стене пещеру от коридора:

— Идите, Ясная заря. Я подожду здесь.

Спотыкаясь о неровности и камни, Юля бросилась вперед и замерла около решетки. В черноте, за кругом неровного света ее фонаря, послышался шорох соломы. Громыхнул металл. Прикрывая ладонью глаза, оттуда выползла Дина. Она поднялась на ноги и, взяла свободной рукой груз, к которому вела цепь от ее щиколотки, и шагнула ближе:

— Юлла! Пришла!

— Дина!

Это была она, Юлина подруга. Даже в истрепанном длинном платье, с перепачканным грязью лицом невозможно было ее не узнать. Синие, распахнутые глаза сияли, ноздри вздернутого носа трепетали.

— Ясная заря! Я не виновна. Никогда бы не причинила тебе вреда! И никто не смог бы меня заставить, — слезы катились по осунувшимся щекам, оставляя светлые дорожки. — Лучше бы я сама съела это яблоко! Оно предназначалось мне.

— Кто дал тебе его, Дина?

Узница наклонила голову и замотала ей, отказываясь отвечать. Были слышны слабые всхлипы.

— Это важно! Скажи! — требовала Юля. — Кто?

Хруст мелких камушков возвестил о приближении Элиха. Он отстранил Юлю, пытавшуюся дотянуться до подруги и забрал фонарь:

— Не надо прикасаться к ней.

— Секретарь? — подняла голову Дина. — Уже?

Парень покачал головой:

— Завтра, Диин.

Девушка уронила груз, громыхнув цепью, и схватилась за прутья решетки.

— Попроси принести мне воды.

— Хорошо, — пообещал Элих и обратился к Юле: — Идемте, Ясная заря. Меня могут хватиться.

Поднимались обратным порядком: Юля — впереди. Элих шел шаг в шаг, держа фонарь над ее плечом, чтобы освещать ступени. Девушка чувствовала на щеке его дыхание и улавливала знакомый травяной аромат. Крапива! От Элиха пахло крапивой. Она не думала ни о нем, ни о себе. В груди колючим комом ворочалась жалость к томящейся в подземелье горемыке. Юля пыталась убедить себя, что это не ее реальная подруга, а всего лишь похожая девушка. Точно так же, как правительница — не мама, а дубль. Не слишком удачный, надо заметить. И все-таки в искренность Диин она не могла не верить.

— Напои узницу, — выйдя из башни, приказал Элих стражнику.

Тот с сомнением покачал головой:

— Не велено отлучаться.

— Давайте, я отнесу! — встряла Юля.

Караульный выпучил глаза и пробормотал:

— Не утруждайте себя, Ясная заря! Все сделаю.

Убедившись, что парень зачерпнул ковшом воду из стоящей неподалеку бочки и скрылся за дверью, Юля и Элих отправились в обратный путь. Молчали. Она кусала губы и то и дело терла пальцами веки. Он вздыхал, не поднимая взгляда от тропы под ногами. «Надо что-то делать! Надо помочь ей…» — шептала Юля себе под нос. Спутник то ли услышал, то ли догадался, о чем она бормочет и сказал:

— Покушение на дочь правителя прощать нельзя.

— Это доказано? — она остановилась и взглянула прямо в лицо Элиху.

Он опять вздохнул:

— Никто кроме вас не может знать наверняка. Динн призналась, что дала яблоко. Остальные фрейлины гуляли около фонтана и прибежали на крик.

— Выходит, свидетелей нет, — рассуждала Юля.

Элих кивнул и, помявшись, спросил:

— Как все было?

— Я не помню. — Спохватившись, она поправилась: — Поначалу вообще ничего не помнила, а теперь кое-что начинает всплывать.