Читать книгу "Драконий родич - Тодд Маккефри"

Он слышал доносившиеся из дома голоса, звучавшие то громче, то тише, но не мог разобрать ни слова. Вконец заскучав, он вышел в обнесенный стеной садик, отделявший Дом арфиста от Наталон-кемпа. Жилище Наталона было слишком велико для того, чтобы его называли просто домом. Кроме того, его должным образом выстроили из камня. Когда подойдет время Падения Нитей, отсюда проведут вход в настоящий холд, выбитый в сплошной скале; возможно, когда-нибудь он сравняется по величине с Кром-холдом.

Киндан и другие мальчики провели в Кром-холде большую часть жизни, а тем временем Наталон, Данил и другие первые горняки вели поиски, закладывали новую шахту и начали работы в ней. Кром-холд являл собой обширный лабиринт из туннелей и комнат, уходивший в глубь высокого, величественного утеса. Киндан провел немало времени, бегая по пустым помещениям или же занимаясь их уборкой. Эти необитаемые комнаты должны были в будущем снова стать домом для тех, кто обратится за защитой к лорду-холдеру Крома, когда с неба начнут падать Нити.

От этой мысли Киндан содрогнулся. Нити. Мерцающие, длинные, тонкие, серебристые полоски, которые начинали падать с неба всякий раз, когда Алая Звезда подходила близко к Перну. Сжигающие, сжирающие, уничтожающие всё, к чему прикасались, — хоть дощатый сарай, хоть человеческое тело. Когда вернутся Нити, не сможет расти никакая зелень. Нити, не имеющие даже самомалейшего подобия разума, могут расти невероятно быстро, — по крайней мере, так говорили Киндану в школе, — и способны за считаные часы опустошить целые долины.

Киндан зажмурился, пытаясь представить Наталон-холд в виде настоящего большого холда, вырубленного в склоне утеса. Из него, конечно, будет открываться хороший вид на лежащее внизу озеро. Но Киндан не был уверен, что ему захочется просидеть здесь взаперти на протяжении следующих пятидесяти Оборотов.

В глубине души Киндан не был уверен даже в том, что хочет стать горняком. Впрочем, он решительно отверг эту мысль. Его отец был горняком и воспитателем стража. Киндан должен надеяться, что ему повезет, и он тоже станет и тем, и другим.

Горняки и их работа имели жизненно важное значение для всего Перна. Без огненного камня, который добывали в других шахтах, драконы не могли выдыхать огонь; без огня драконы не могли уничтожать Нити, падавшие с неба. Уголь, который добывали в Наталон-кемпе, давал самый сильный жар, благодаря ему можно было делать наилучшую сталь. Ну а другие шахты добывали железную руду, из которой делали сталь, а из нее ковали лемеха для плугов, лопаты, вилы, гвозди, винты, застежки и бесчисленное количество других вещей, без которых жить на Перне было бы просто невозможно. Горняки также добывали медь, никель и олово; эти металлы сплавляли и делали предметы украшения и столовые приборы. Горняки из больших соляных копей Южного Болла и Айгена снабжали весь Перн солью.

Стражей порога в шахты стали брать сравнительно недавно, и Киндан знал, что ни у кого нет такого опыта работы со стражем в шахте, как у его отца. Даск, страж порога, связанный с его отцом, не только умел предупреждать горняков о появлении ядовитого воздуха, но также умел хорошо копать и перевозить руду. По подслушанным обрывкам бесед между отцом и старшими братьями Киндан подозревал, что у Данила имеются серьезные планы на будущее, в которых большое место отведено использованию стражей порога в шахтах.

Если люди, как правило, бодрствовали днем и спали ночью, стражи порога вели прямо противоположный образ жизни и были деятельны по ночам, а днем отсыпались. Именно поэтому их использовали для ночной охраны в больших холдах (благодаря чему они и получили свое название). При разработке новых шахт благодаря помощи Стражей порога ночные смены добивались гораздо большей выработки, чем любая из дневных смен.

Но о стражах порога на самом деле было мало что известно. Даже знания его родного отца практически ограничивались тем опытом, который он получил, общаясь с Даском.

Киндан знал, что сначала в Наталон-кемпе было еще два стража порога. Один погиб, а второй покинул кемп вместе со своим воспитателем. Киндан слышал, как его братья сетовали по этому поводу и возмущались неприязнью, которую Тарик испытывал к стражам порога, не считая даже нужным хоть чуточку скрывать ее.

Киндан знал, что обязан считать наивысшим счастьем, если его когда-нибудь сочтут достойным получить яйцо стража порога.

К тому же он по-настоящему любил петь.

Киндан отвернулся от Наталон-кемпа и окинул взором раскинувшиеся внизу озеро и дома.

Цоколи домов, до уровня окон, были сложены из грубо обтесанных каменных блоков, а верхняя часть каждого строения была деревянной. Островерхие крыши далеко выступали за стены зданий. Ко времени Падения крыши надо будет переделать и покрыть сланцем, которому не страшны Нити, но большинство народу могло чувствовать себя в безопасности лишь в холде, укрытом глубоко под землей.

— Киндан!

Голос Данила вернул мальчика к действительности. Он повернулся и, повинуясь кивку отца, направился обратно к Дому арфиста.

— Увидимся на церемонии, — сказал Данил. А потом, к удивлению Киндана, отец наклонился и крепко обнял его. — Я люблю тебя, сынок.

Киндан попытался сдержаться, но слезы всё же навернулись ему на глаза.

— Я тоже люблю тебя, папа.

Данил легонько махнул сыну рукой и твердой походкой зашагал прочь. Киндан направился к двери дома; его грудь распирали какие-то странные чувства.

В доме мастер Зист окинул Киндана долгим проникновенным взглядом.

— Твой отец — настоящий человек, парень, — сказал он, выдержав долгую паузу. — Настоящий человек.

Киндан кивнул.

— Еще раз повторим «Песню об утреннем драконе», а потом пройдем всю программу, — сказал ему Зист.

Он воздел указующую длань, а мальчик раскрыл рот и набрал полные легкие воздуху.

— Нет! Парень, совсем не так. Вспомни, что я тебе показывал. — Зист положил руки себе на бока и легонько сдвинул их в направлении диафрагмы. — Отсюда. Дыши вверх и вниз, а не в себя и наружу.

Мастер Зист в сопровождении Киндана подошел к свадебному помосту. По центральной площади кемпа гулял ветер. И старик и мальчик нарядились в свои лучшие одежды. У мастера Зиста в синем одеянии — синий был отличительным цветом цеха арфистов — был поистине царственный вид. О своем наряде Киндан старался не думать, опасаясь ревности прочих детей кемпа, — в недалеком будущем она могла привести ко множеству столкновений, что невыгодно сказалось бы на его внешности.

Мастер Зист, вероятно, почувствовал настроение Киндана, поскольку именно в этот момент произнес:

— Парень, ты выглядишь великолепно.

По традиции церемония брака должна была совершаться рано утром с таким расчетом, чтобы к тому времени, когда новобрачные закончат приносить клятвы, солнце уже поднялось, символизируя своим появлением тепло возникших отношений и как бы освящая светом не только невесту и жениха, но также и всех их родных и близких.