Читать книгу "Не трепите богу нервы! - Наталья Перфилова"

— Опять твои штучки, Акинфий? Надоел ты мне хуже горькой редьки. Сидишь тут, как прыщ. Нет бы предупреждать, так он нарочно табличку со знаком «объезд» выдергивает, паразит. Шел бы ты отсюда, пока не накостылял. — Парень хмуро поглядел на мздоимца,

— Да я уж и так, Гришенька, тороплюсь, старуха к обеду ждет… Побегу, я ведь только выбежал тебя на помощь позвать, жалко уж больно бабенку.

— Знаем твою жалость, жлоб — буркнул Григорий вслед стремительно удаляющемуся мужичку. — Пока тут Ваша машина торчит никто больше не въедет в колодец, вот и суетится хмырь, чтобы быстрее освободилась ловушка.

— А закрыть люк, например, нельзя? — Поинтересовалась я.

— Отчего нельзя? Можно. Сто раз делали. Только гад этот сразу же в ночь крышку утаскивает и опять поутру сидит, как ни в чем не бывало, у дороги. — Гриша презрительно сплюнул в сторону убогого домишки. — Ладно, машину я вытащу, — перешел он к делу. — Только трактор надо, так не осилю. Оставьте ключи, не бойтесь, ничего с вашим авто не будет, Гриша честный человек, хоть кого спросите, а сами идите по своим делам. Если не секрет, Вы чего к нам приехали то, в гости или как?

— Да считай что в гости. Улица Космонавтов где тут у Вас?

— Так это вот и есть улица Космонавтов. — Пожал плечами парень.

Открытие это поразило меня безмерно. Почему-то улица с таким современным названием никак не ассоциировалась у меня с подобным допотопным убожеством. Здесь отсутствовали не только фонари, но не наблюдалось даже банальных тротуаров вдоль домов. Прикинув, что представляет из себя улица Космонавтов слякотной осенью и хуже того зимой, я искренне пожалела несчастных местных жителей. Пожалуй, я не зря приехала в эту глушь. Вряд ли Марина без веской причины согласилась бы поменять прекрасную городскую квартиру в старинном особняке, доставшуюся в наследство от богатой тетки, на облезлую лачугу и эту убогую улочку.

— Вам какой дом нужен? — Проявил участие Гриша.

— Двенадцатый.

— Это на том конце улицы. — Парень заинтересованно посмотрел на меня . — Танюшка там живет, Шишкова, к ней что ли, или к матери?

— К Татьяне. А ты хорошо ее знаешь?

— А то. Жениться даже хотел. Вот как хорошо. — Он вызывающе глянул мне прямо в глаза.

— А сейчас что, уже не хочешь?

— Так она, как из города вернулась, шизанутая какая то стала. Трясется чуть что. Пошутишь с ней, а она прямо бешеная становится, то плачет, то убегает. Вообще, она девка, конечно, ничего, видная такая, может, отойдет от городских потрясений, там поглядим насчет женитьбы то. Ладно, Вы тогда к ним идите, а то она вечером на работу уйдет, а я пригоню машину к Маринкиному дому, как вытащу. Идет?

— Конечно! А где она работает , не подскажешь?

— Уборщицей, в доме культуры. Аж на трех ставках. Всю ночь полы скоблит, а днем из дома носа не показывает. Я же говорю — шиза. На сколько ее приличных работ звали, не упомню даже, а она в поломойки подалась с образованием то. Главное, зарплата копеечная, приходится аж на трех участках горбатиться, чтобы прожить как-то. Ну, я пошел за трактором. С Вами не прощаюсь, увидимся скоро. — Неспешным шагом он удалился в том направлении, откуда я только что прибыла на своем авто, оставив меня в еще более глубоком недоумении.

Слава богу, дом Шишковых оказался не настолько убогим, как большинство строений на этой улице. Вполне добротная изба с веселыми недавно покрашенными наличниками, ровный забор, резная калитка, в палисаднике гладиолусы разнообразных цветов, астры. По чистенькой дорожке, выложенной плитками, я прошла через калитку к крыльцу и позвонила . Мне долго не открывали, но все таки дверь распахнулась — на пороге стояла худенькая бледная девушка лет двадцати-двадцати двух.

— Вам кого? Мамы нет дома, она через час где-то будет. Хотите подождать?

— Татьяна, я к Вам приехала, можно с Вами поговорить.

— Оттуда? — и без того бледное лицо девушки стало почти серым.

— Не поняла, — от такой реакции я немного опешила, — я из города приехала, чтобы поговорить с вами о том, что случилось год назад, можно войти?

Практически в обморочном состоянии Татьяна прошла в глубь коридора, затем в комнату, я за ней. Добравшись до дивана, девушка почти рухнула на него. Я аккуратно устроилась в кресле. Как вести себя, с чего начать разговор? Пока я размышляла об этом, Шишкова выпрямилась, на ее щеках появился лихорадочный румянец.

— Я знала, знала, что Вы придете, разве можно спрятаться от суда божьего? Я говорила ему: от людей можно, да, а от бога куда же убежишь? Хорошо, что все наконец кончилось, я сама давно хотела покаяться, мне и батюшка в церкви твердит об этом, но не было сил, не могла я подвести хорошего человека. Но он поймет, простит, он добрый. Вы прямо сейчас заберете меня, можно маму дождаться? Проститься хочу, вдруг не увидимся больше.

По дрожащим рукам, капелькам пота на лбу девушки, по горящим мрачным светом зрачкам безумных глаз я поняла, что Татьяна на грани срыва, и постаралась как-то разрядить ситуацию.

— Конечно, дождемся. Вы знаете, я так долго была в пути, да еще застряла тут у вас в конце улицы. Если не трудно, не угостите чашечкой чая, а лучше кофе, если есть?

— Есть. Сейчас сварю. — Девушка резко встала и пошла к двери кухни, по дороге остановилась, прислонилась к стене и горько-горько заплакала.

Кофе варить пришлось мне самой. Силком напоив Марину крепким напитком, успокоив ее в меру сил, я, наконец, услышала то, что так волнует девушку вот уже целый год, доводит до безумия, лишает желания жить.

ГЛАВА 8

Родилась Татьяна Сергеевна Шишкова в деревне с «поэтическим» названьем Гусихино в тысяча девятьсот восьмидесятом году. Детство ее, в общем, не отличалось ничем существенным от жизни других крестьянских детей того времени: лепила куличи в песочнице у дома, ходила в ясли, садик, когда пришло время, под торжественную музыку с букетом гладиолусов, нарезанных мамой прямо в палисаднике, с трепетом вошла в свой первый класс. Семья Шишковых среди местных жителей считалась интеллигентной: отец — агроном, мать — ветеринар. Материально жили неплохо, у девочки всегда были игрушки, книги, неплохая одежда.

В девяностых годах жизнь в деревне незаметно стала меняться. Из-за отсутствия финансирования закрылась мясо-молочная фабрика, на которой работала Таисья Шишкова, совсем разладились дела у местной МТС — половина тракторов и комбайнов просто не могла выйти в поле по причине отсутствия исправных запчастей, вторая половина, кое как доведенная за зиму до ума, старательными руками трактористов угрожающе скрипела, намекая тем самым, что и она в любой момент может превратиться в балласт. И без того мизерную зарплату не платили по полгода, а затем выдавали молоком, зерном, мылом, досками… Нищета подступила вплотную к домам крестьян. Постепенно она начала сквозить из всех щелей сельского быта. Значительная удаленность Гусихина от города играла огромную роль в экономическом положении местных жителей. Все мало-мальски работоспособные мужчины подались в город на заработки, дома появлялись редко, с подарками и деньгами, потратить которые здесь в деревне было практически не на что. Магазины стояли пустые, витрины кое-как были заполнены товаром до этого годами пылящимися на складах — крупы вперемежку с мышиным дерьмом, платья фасона 70-х годов и ужасающе траурных расцветок. Из-за отсутствия денег закрылся Дом Культуры, единственное место, где молодежь проводила досуг.