Читать книгу "Бесогон на взводе! - Андрей Белянин"

Он скорее свято убеждён в неразумности резко менять устоявшиеся привычки после шестидесятилетнего порога. Так называемый здоровый образ жизни не про него, его и так никаким дубом с размаху по башке не свалишь. Живёт под лозунгом «Дай сюда ватрушку, иди и не греши!».

Ну а кухонный бес у нас и не ест ничего практически, нечисть редко нуждается в земной пище. Исключения, разумеется, есть, как помнится, например, те же восточные джинны. На уроках восточной философии нас учили правильному пониманию глубинных мусульманских традиций, одна из которых гласит, что обычную еду, над которой не была произнесена благодарственная молитва Аллаху, пожирают джинны. Причём прямо из человеческих желудков отступников от истинной веры.

За столом о работе не говорили. Значит, разбор полётов будет перенесён на завтра. Спал я, кстати, хорошо, несмотря на плотный ужин с обилием мучного и сладкого. Четыре плюшки в сахарной пудре у меня бесстыже выцыганил Гесс из-под стола. Отец Пафнутий сделал вид, что не заметил, а Анчутка по-любому не сдал бы добермана, он знает, куда и какой «кусь» бывает за такое предательство.

Легли рано. Утро тоже не пестрело неожиданностями: побудка холодным носом в шею, получасовая прогулка на морозе, осторожная игра в «принеси палку, отдай, на, лови!», лёгкий завтрак, а вот потом…

– В церковь-то идти спешки нет, да и ты от, паря, сегодня там без надобности. Пойдём-ка на воздух, надо от и мне, старику-то, кости поразмять.

Тревожный звоночек в голове за левым ухом позволил предположить, что ничем хорошим это не закончится. Надо ли говорить, как я оказался прав? Батюшка вышел во двор, встал напротив меня, в простой рубахе на голое тело, в тёплых штанах, без шапки, в валенках, и вытащил из поленницы толстый метровый дрын.

– От и слушай сюда, Федька, – деловито начал он, небрежно помахивая тяжёлой палкой с головокружительной скоростью. – То, что тебя от с Системы-то взашей попёрли, ничего не значит. Ты от как бесогоном-то был, так им и остался. А вот прознай вдруг бесы-то, что ты сейчас больной да увечный, как от, думаешь, долго они удобного случая-то ждать станут?

Ответа у меня не было, да и сам вопрос скорее был поставлен фигурально. Зато вполне себе определённо вырисовывались нехорошие предчувствия. Если хоть на секунду задуматься и вспомнить, сколько литров крови я попортил местной и неместной нечисти как в наших краях, так и не в наших, в других странах, временах или измерениях, то и круглому дураку ясно – бесы заявятся сюда уже вчера. Именно так.

– И что? – рискнул спросить я, задать глупый вопрос, хотя ответ казался очевиден.

– Учись от, паря, драться, когда и драться-то не можешь.

После чего примерно с полчаса-час он гонял меня по двору палкой, требуя, чтоб я не только уворачивался, но ещё и переходил в контратаку. Бегать по снегу спиной назад всегда трудно, резко приседать и выпрямляться с травмированными рёбрами тоже не сахар. Падать вбок, уходя от ударов кувырком, как оказалось, вообще невозможно, боль такая, что орёшь в голос и двинуться сам не можешь ни на сантиметр.

– Вставай от, Федька, вставай. – Отец Пафнутий собственноручно помогал мне, поднимая и ставя на ноги. – Нечисть, она-то, поди, ждать не будет. Семь от пуль у тебя в нагане, пусть хоть семерых от и завалишь, а дальше-то что? Порвут тебя, паря!

Мой бедный доберман весь излаялся, глядя в окошко на мои мучения. Но, видимо, батюшка дал строгий приказ Анчутке не выпускать пса из дома, поэтому отдуваться за себя мне приходилось самому. Наверное, где-то ещё через полчаса удары палкой стали всё чаще прилетать в воздух.

– От правильно, паря. Меньше дёргайся, так от, поди, и дольше проживёшь. А вот так-то? А слева, а от ежели снизу-то да с подковыркой?

Что-то я пропускал, что-то ловил, но, как только удавалось отключить голову, полностью предоставив контроль над телом не разуму, но интуиции, дело пошло на лад. Последние минут пятнадцать – двадцать взмокший отец Пафнутий безрезультатно колотил палкой снег, а я успел три или даже четыре раза дать ему сдачи. Не в лицо, разумеется, мы ж оба бывшие военные, субординацию понимаем. Я успешно отмечал его кулаком или ногой в грудь, живот или в плечо. И не так чтоб изо всех сил, это же тренировка, а не уличный мордобой где-нибудь в Перми или Екатеринбурге.

– Добро от, добро! Мне-то пора обеденную служить, на будущей от неделе ещё реставраторов от из райцентра каких-то прислать обещали. А вот ты от чтоб со двора ни ногой! На Геську шибко не надейся, наган-то под рукою держи.

Когда мы вернулись в дом, он отдышался, сменил рубашку, выпил чаю и, раздав нам всем, включая добермана, распоряжения по хозяйству, без спешки отправился в Воскресенский храм.

Теперь уже наша разношёрстная троица уселась на кухне поговорить нос к носу.

– Ты в курсе, когда меня придут убивать?

– Найн, партнёры! Клянусь Маткой Боской Ченстоховской!

– Тео, я его сейчас кусь за одно место, он сразу вспомнит.

– Не надо меня кусать! Я и так всё скажу, подумаешь, не тем именем поклялся, – примирительно подняв руки вверх, покаялся Анчутка. – Да, у меня, как и у многих, есть мелкие бесы в услужении. Адскую иерархию в пекле никто не отменял! Короче, амиго, ке паса?

Гесс, не удержавшись, всё-таки клацнул страшными зубами в считаных миллиметрах от классического носа нашего домашнего беса. Что резко повысило нечистому скорость речи.

– Теодоро, мон ами, ты умудрился обидеть саму Якутянку! Если я – айн, то она такое цвай-драй в геометрической прогрессии, что, майн фройнд, тебе оно надо было? Какая леди, вумен, фемина! Греческая фигура, четвёртый размер, золотое сечение, без стрингов, но в алмазах, ты на фига брыкался-то?

– Я люблю другую.

– А что-нибудь про месть отвергнутой женщины слышал?! Уно кретино, дебило, идиото…

Сколько реальных проблем могла принести с собой эта черноволосая красавица, я, кстати, вполне себе представлял. Причём главная опасность была не столько в ней самой, сколько в том или в тех, чьи интересы она отстаивала. Например, некий Хан, с которым у меня был непродолжительный разговор и о личности которого наш домашний бес категорически отказывался говорить. Думаю, у него были на то причины, и не мне его осуждать, он и так рискует.

Но вернёмся к Якутянке. О том, скольких бесогонов погубила жгучая брюнетка в песцовой шубе и высоких сапожках, меня предупреждал ещё отец Пафнутий. Батюшка сам с ней сталкивался, и не раз, но только если его годы меняли, то над Якутянкой время было не властно. Она демон не последнего ранга, и редко кто сумел выдержать томный взгляд её чёрных глаз, наполненных от края до края беззвёздной темнотой Вселенной…

– Она вернётся, да?

– Ты шутишь, мин херц?! Да кто тебя забудет после того, что ты там устроил на балу? Я, я, дас ист фантастиш!

– Ты всегда это говоришь.

– Я говорю, а ты делаешь!

– Не кричи на Тео, а не то кусь тебя.