Читать книгу "Сама виновата - Мария Воронова"

Она посмотрелась в зеркало. Стройная девушка в черных брюках и черной маечке, волосы расчесаны на прямой пробор. Это ее стиль еще со школы, и менять она ничего не собирается хотя бы потому, что люди, не способные оценить этот аристократический шик, ей неинтересны.

Кирилл Мостовой должен все понять правильно.

Полина склонила голову на плечо, кинула своему отражению короткий ускользающий взгляд и облизала губы.

«Ах, Кирилл, сколько лет судьба вела нас к этой встрече», – прошептала она. Нет, рано. Пока рано.

Полина влюбилась в Кирилла Мостового даже не по фотографии, а по карандашному рисунку. В четырнадцать лет она в очередной раз лежала в больнице Раухфуса с очередной непонятной болезнью. Палата была большая, как спортзал, коек на десять, занятых в основном малышней, но одна соседка оказалась очень интересной.

Эли, как она предпочитала себя называть вместо банальной Лены, была уже сформировавшаяся девушка с горбоносым лицом, которое могло быть красивым, если бы не густо усеивающие его юношеские прыщи. Она тоже одевалась во все черное, но вообще уделяла очень мало внимания своей прическе и одежде. Целыми днями напролет она читала, как Полина сначала думала, свои дневники, но вскоре выяснилось, что это роман «Мастер и Маргарита», полный текст которого Эли собственноручно переписала в несколько тетрадок по девяносто шесть листов.

На следующий день родители передали принадлежности для рисования, и Эли принялась изображать то Азазелло, то Воланда.

Рука у нее была твердая, Полине нравилось наблюдать за ее работой, и Эли, поначалу отнесшаяся к мелкой соседке презрительно, оттаяла и стала рассказывать про дальнейшие приключения героев любимого романа. Это было немножко странно, потому что, увлекшись, Эли причислила себя к действующим лицам, но интересно.

Потом она нарисовала очень красивого молодого человека, Полина залюбовалась и спросила, кто это, решив, что очередной плод фантазий Эли, но неожиданно та сказала, что парня зовут Кирилл Мостовой и он существует, поет в рок-группе и страстно влюблен в Эли.

Полина развесила уши и до выписки слушала россказни про ленинградский рок-клуб, почти правдивые, и про роман Эли и Кирилла, что было наглым и абсолютным враньем. Полина все понимала, но делала вид, что верит, и Эли тоже делала вид, что принимает этот вид за чистую монету, словом, между девушками воцарилась полная гармония.

Проведя в больнице почти две недели, девочки подружились. У них на самом деле оказалось много общих интересов, обе любили читать, писали стихи, а что Эли жила в мире своих фантазий, так это только веселее.

Они стали видеться, Эли провела Полину на несколько квартирников, но на Кирилла удалось посмотреть только издали. Сам он не подозревал, что Эли его возлюбленная, и никто другой не взял на себя труд представить ему девочек.

И все же Полина влюбилась крепко, пользовалась любой возможностью показаться ему на глаза, просиживала вечера в «Сайгоне», но как-то ни с кем не нашла общего языка и не сумела закрепиться в тусовке, а через год родители Эли получили работу в другом городе и семья уехала. Эли писала подруге длинные письма, но Полина ленилась отвечать. Зачем, ведь теперь Эли никуда не могла ее взять с собой.

Она сунулась как-то одна, но косматые мужики в косухах обозвали ее «малой» и прогнали. Так и сказали: «Слышь, малая, чеши отсюда».

Приходилось вечерами шлифовать тротуар Невского возле кафе в надежде на случайную встречу, но случая не представлялось.

Ах, как она была влюблена тогда, как замирало сердце… Как она мечтала о прекрасной минуте, когда Кирилл заметит ее и подойдет, влюбившись с первого взгляда точно так же, как и она в него. И все плохое сразу станет неважным и отпадет, как хвост у ящерицы, и начнется только счастье и блаженство.

Мечта о любви подарила ей способность писать. Полина излила свою тоску по Кириллу в стихи и быстро сделалась знаменитой.

Творчество и признание заполнили ее жизнь до краев, и первая любовь не прошла, но потеряла остроту и уже не могла так больно ранить ее сердце.

Самое время воскресить ее, только теперь уже на своих условиях.

Полина тряхнула головой. Волосы красиво переливались в свете настольной лампы. «Нет, я хороша. По-настоящему хороша, женщина, а не тупая матрешка».

Теперь Кирилл точно не сможет смотреть сквозь нее. Правда, говорят, он женат. Полина пожала плечами. Кто знает, насколько правдивы слухи, но, даже если и так, разве это важно? Жена – это что-то скучное и обыденное, пропахшее тоской и борщами, ненужная обуза, которую приходится терпеть. Пусть будет жена. Главное, это поцеловаться с Кириллом хотя бы раз, и тогда уж он от нее точно никуда не денется.

Звонок раздался в точно назначенное время. Полина впустила гостя, с легким разочарованием отметив, что он без цветов, и пригласила в кабинет, категорически запретив снимать обувь.

Зоя Михайловна завтра будет ворчать, что наследили, но она деньги получает за мойку полов.

– Пожалуйста, располагайтесь, – Полина указала на диванчик, – а я пока сделаю кофе. Вы, наверное, пьете крепкий, я угадала?

– Может быть, сразу к делу? – Кирилл мялся в дверях.

– Нет-нет, когда вы попробуете мой кофе, то сразу поймете, что отказываться было настоящим преступлением.

Мостовой пожал плечами. Высокий, широкоплечий, чем-то похожий на Штирлица, он был так же красив и притягателен, как прежде, но все же не такой, как она его помнила. Раньше он ходил как настоящий металлист, а теперь обычный скучный вид – пальто, брюки со свитером, стрижка под машинку. Все – советский ширпотреб. Только эта серость удивительным образом не портит его, а делает еще интереснее.

Полина вышла на кухню и возилась с туркой нарочно долго, чтобы Кирилл освоился на незнакомой территории.

Когда она вкатила сервировочный столик, Мостовой чинно сидел на краю дивана, будто аршин проглотил.

Полина наполнила из турки чашечку и подала ему. Фарфоровое изделие Ломоносовского завода смотрелось крохотным в его большой руке с длинными крепкими пальцами.

– Кофе необычайно вкусный, Полина Александровна. Действительно, я бы себе потом не простил, если бы отказался.

– Сахару?

Он покачал головой.

– Так, Полина Александровна, чему, как говорится, обязан?

Она, смеясь в нужных местах, рассказала, что была в редакции и там случайно сунула нос в невостребованные рукописи и выудила стихи Кирилла Мостового. Они сразу привлекли ее внимание, а когда она увидела фамилию автора и вспомнила, как глупенькой несмышленой девчонкой фанатела от группы «Мутабор», то сразу заинтересовалась. Она и подумать не могла, что рокер пишет такие глубокие лирические стихотворения…

– Я у вас была на нескольких квартирниках и на даче… Но вы меня, конечно, не помните…

– Простите, Полина Александровна, – покачал головой Кирилл, – но нет.