Читать книгу "44 главы о 4 мужчинах - Биби Истон"

Я чувствую, ты все-таки меня осуждаешь. Можешь не говорить. Неодобрение просто написано на тебе, как наклейка «Мясо – это Убийство» на Макбуке. Тебе-то хорошо, в твоей надутой башне из чертовой слоновой кости.

Ты не знаешь, каково мне тут, на передовой, каждый божий день пытаться заставить работать этот чертов брак. Ты знаешь, что пятьдесят процентов таких проектов проваливается? Может, если я расскажу тебе побольше и обрисую перспективы, ты поймешь, что я не такое уж и чудовище? Я просто фрустрированная жена, которая хочет увеличить потенциал своего совершенно прекрасного, но столь же холодного мужа. Так что, может, ты все же перестанешь молчаливо осуждать меня?

Для начала, ты в курсе, что у Кена на руке уже вырезаны чьи-то инициалы? Да, вот так. Когда ему было шестнадцать, девочка, с которой он потрахался, типа, два раза, решила перестать с ним трахаться, и он вырезал на своей руке ее чертовы инициалы.

Ладно, когда мне было шестнадцать, у меня были проколоты оба соска, так что мне тоже не чуждо членовредительство, но все равно. Когда этот паршивец помрет, проведя, скажем, тысячу лет в качестве моего партнера по жизни, его тело ляжет в землю с высеченными на нем какими-то посторонними инициалами. Я всего лишь, черт побери, тоже хочу быть представленной на этом организме. Желательно где-нибудь в заметном месте и отчетливо непрофессионально.

Так что, Дневничок, это все не потому, что я какой-то эгоистичный единственный ребенок, желающий, чтобы муж вытатуировал на себе мое имя. Я просто хочу видеть на нем свое имя крупнее и ярче, чем ее. А это совсем другое дело.

Из моих предыдущих записей ты уже знаком с низким либидо Кена и его коматозным проявлением в спальне, так что я перейду к третьей поведенческой реакции, которой хочу достичь в ходе своего эксперимента, то есть заставить Кена говорить мне комплименты. Я понимаю, что это тоже звучит напыщенно и убого, но, Дневник, если бы ты только знал. Этот засранец никогда в жизни не похвалил меня без того, чтобы я на это напрашивалась, ни разу.

Я уверена, что ты не понимаешь, как такое возможно. Конечно, это преувеличение.

А вот и нет. Кен упрям до жопы. С тех самых пор, как я впервые надулась, когда он отказался сказать мне комплимент, еще когда мы только начали встречаться, это перешло в борьбу характеров и достигло эпических пропорций. Каждые четыре или шесть месяцев (и, как правило, примерно за три-пять дней до начала моего цикла) я обращаю на это его внимание, и каждые четыре или шесть месяцев он закатывает глаза, словно я какой-то похотливый суккуб.

Вот, например, эта ежегодная рождественская вечеринка у него на фирме. Каждый год, когда я выхожу из ванной, проведя там два часа в подготовке к этому чертовому блэк-тай-дерьму, про которое он знает, как я к этому отношусь, знаешь, что он говорит, поглядев на меня с дивана?

Да, ты угадал. Ничего.

А знаешь, что написано у него на лице? «Господи, теперь она ждет, что я буду говорить ей комплименты. Не дождется. Буду сидеть тут, смотреть на эту третьесортную выставку уцененных побрякушек и делать вид, что ее тут вообще нету. Черт. Она все еще тут? Я ж даже не смотрю на нее. О, нет, теперь она еще и встала руки в боки! Блин! Теперь она злится. Интересно, если я убьюсь головой об стену, сможем мы обойтись без этого разговора и сразу отправиться в больницу? И хрен с ним, что мы пропустим ежегодный аукцион. На кой черт мне еще один айпад, верно?»

И так мы пялимся друг на друга, как идиоты, минуты две с половиной, а сверчки чирикают так громко, как будто стараются сами сказать мне комплимент, просто чтобы разрядить обстановку.

И я неизбежно фыркаю и шиплю сквозь стиснутые зубы: «Значит, так. Я сейчас снова уйду в ванную, и мы попробуем сначала. Но на сей раз, когда я выйду, ты скажешь: «Прекрасно выглядишь», и мне не придется лупить тебя шпилькой по яйцам».

Знаешь, Дневник, я ведь психолог, а не угадыватель мыслей. Если Кен не говорит мне, что я красивая, или что я хорошая мать, или что я хреново делаю хлопья с молоком, то как я могу узнать, что он об этом думает? Никак. Ну и получается, что я целыми днями хожу в предположении, что мой муж считает меня домашним уродом. Так что, когда (и если) кто-то из эпизодических участников киноленты моей жизни случайно роняет комплимент в мой адрес, я реагирую, как тонущий пьяный пассажир, которому только что сунули спасательный круг. Я реву, молочу руками по воде и пытаюсь задушить эту сволочь.

Вот, например, пару месяцев назад я была в супермаркете. Я чувствовала себя предельно несексуально, пытаясь всем своим бесформенным телом отловить и засунуть своего трехлетнего сына и грудную дочь в одну из этих жутких продуктовых тележек с красной машинкой, прицепленной спереди, так, что всю эту конструкцию вообще невозможно прокатить по рядам, не сшибив с полок половину выставленных там продуктов. И тут я получила очередной удар. В попытке избежать общения с живыми людьми, я заволокла это трехсоткилограммовое красно-желтое кошмарище в кассу самообслуживания, со всей возможной скоростью провела через сканер все памперсы, прокладки и крем для сосков и упаковала их так быстро, как мне позволили мои отечные пальцы. Схватив выползший из кассы чек, я, приседая и волоча за собой телегу, уже направлялась к спасительному выходу.

И тут среди моей попытки ускользнуть незамеченной ко мне подошел служащий мужского пола, лет на десять моложе меня, преградил мне путь и со всей искренностью спросил: «А вы уже получили свою скидку?»

Одновременно раздраженная, что мне загородили путь, и смущенная его вопросом, я нахмурилась и мрачно посмотрела на него, ожидая, что он продолжит.

И он, исполняя свой служебный долг, просиял мне в ответ: «У нас сегодня пятидесятипроцентные скидки для всех прекрасных дам!»

Слезы застили мне глаза. Как будто всего уже сшибленного мной сегодня в магазине было недостаточно, я врезалась в этого юношу с такой силой, что мы с ним оба влетели в гигантскую башню баллонов с водой для кулеров.

Хорошо, что нам быстро помогли, а то Кену пришлось бы увидеть в вечерних новостях, как мое безжизненное тело извлекают из кучи голубых пластиковых баллонов под бегущим заголовком: «Только что. Мать двоих детей и сотрудник супермаркета погибли под лавиной баллонов для кулера. Причиной инцидента стало эгоистическое воздержание мужа от комплиментов».

Видишь, Дневник? Из-за отказа Кена говорить мне приятное могли погибнуть люди.

И это приводит нас к последнему, четвертому пункту моих брачных целей – вынудить Кена придумать мне симпатичное личное прозвище. Мой муж никогда не называет меня иначе как полным именем, данным мне при крещении. Ой! Знаешь что? Однажды он назвал меня Психом. Это как, считается прозвищем?

Это было посреди ночи, когда я нечаянно разбудила его, ругаясь и мечась по нашей ванной во время полномасштабного приступа ОСД (Обсессивно-Компульсивного Расстройства).

(Это некоторое преувеличение. Вообще-то у меня нет ОСД. У людей с ОСД есть действительные причины делать то, что они делают, вроде иррационального убеждения в том, что они могут заразиться герпесом слизистой оболочки глаза, если не переключат все выключатели в доме четырнадцать с половиной раз перед каждым выходом из дома. Но во всем статистическо-диагностическом справочнике Американской Ассоциации Психологов нет того, что описывало бы мой случай. У меня у самой три степени по психологии, а я все еще не могу понять, что со мной не так, кроме того очевидного факта, что я плохой психолог.)