Читать книгу "Любимая женщина маньяка - Марина Серова"

— Но если днем вы все время будете рядом, нужно что-то придумать. Что-то вразумительное. У меня бывает масса народу: устроители выставки, мой агент, да и просто клиенты, что заказали картину или желают выбрать-заказать. Как вас представить всем этим людям? Как очередного клиента?

— Думаю, нет. Клиент или заказчик не может торчать рядом целыми днями. Пожалуй, стоит представить меня знакомым как ученицу.

— Как кого, простите?!

— Богатую взбалмошную особу, которая является почитателем вашей самобытной живописи и вздумала изучить стиль вашего письма. Докопаться до истоков таланта, так сказать. Для этого нужно быть рядом много часов подряд, включая то время, что вы работаете. Я, в свою очередь, полностью понимаю суть творческого процесса и обязуюсь не мешать и не отвлекать от работы.

— А у меня ее неисчерпаемое море, кстати сказать, — всплеснула Татьяна руками, — вечно ничего не успеваю!

— Если мы с вами договорились, то не смею больше отвлекать.

— В принципе, да. Но разве вам не следует, не знаю, задать мне разные уточняющие вопросы? Записать данные Брянцевой? Ведь с ее проверки, беседы с ней вы, полагаю, и собираетесь начать?

— Конечно. Но мы все это сможем зафиксировать во время небольшого перерыва. Например, на обед. Так что вы можете спокойно приступать к работе, а я пока осмотрюсь немного. Полагаю, привыкать к моему постоянному присутствию вам будет сложно, художники, как правило, стремятся к одиночеству, если это не портретисты. Но повторюсь, я постараюсь не мешать и не отвлекать вас от работы. Есть только один вопрос: записки, что вам присылали, вы сохранили?

— Сначала выбрасывала, — с готовностью кивнула Татьяна, — не думала, что подобное стоит беречь, не стихи же шлют, в самом деле. А потом, повинуясь какому-то странному порыву, начала складывать. Пройдемте в рабочий кабинет, они там, в вазочке, в шкафу все лежат.

* * *

На мольберте стояла почти законченная картина. Быстрый, пенящийся горный водопад, сбегающий со скалы, впадает в неожиданно небольшое, круглое озеро, окруженное высокими травами и разнообразными яркими, кое-где экзотическими цветами. Ближе к зрителю, на переднем плане, цветы становятся крупнее и прорисованы четче. Вокруг летают пчелы и бабочки, а неподалеку от озера прямо на траве сидит симпатичная девушка. Присмотревшись, я с удивлением заметила за спиной девушки тонкие, практически прозрачные крылья.

— Это фея? — вырвалось у меня шепотом.

— Да, я ее еще не доработала. Хочу сделать крылья прозрачными, в радужных разводах, как у стрекозы или самой светлой бабочки, какая только существует в природе.

— Поразительно! От этой картины веет покоем, очарованием и какой-то очень древней сказкой. Чем-то далеким, из детства. Родным, но давно забытым.

— Спасибо, Женя. Вы невероятно тонко все подмечаете, впрочем, как обычно.

— Это чей-то заказ?

— Нет. Я готовлю ее для выставки. — Татьяна протянула мне записки, которые только что вытащила из вазочки, вернее, широкой конфетницы.

— Спасибо. Можно я посмотрю остальные картины?

— Конечно. Правда, некоторые из них уже упакованы. Но те, что на стенах или на подставках, смотрите, пожалуйста.

— Спасибо. И еще одно: нам предстоит общаться достаточно долго, может, для удобства перейдем на «ты»? Если вы не против?

— Да, разумеется, я и сама хотела предложить, только не решилась. Честно говоря, я обычно далеко не сразу схожусь с людьми, но у меня крепнет ощущение, что мы с тобой понимаем друг друга с полуслова и вообще давно знакомы.

— Может быть, в прошлой жизни? — усмехнулась я.

— Ты в это веришь? — встрепенулась Татьяна, и глаза ее загорелись.

— Я скептик по жизни и атеист, не верящий в мистику, но одновременно у меня не только развитые инстинкты, но и хорошая интуиция, и иногда, очень редко, при знакомстве с человеком я чувствую симпатию, которую не объяснить рационально, только лишь неким родством душ.

— Женя, ты снова словно мысли мои озвучила, — кивнула Татьяна и принялась за работу.

Работала женщина долго и увлеченно, ни на что не отвлекаясь. Впрочем, мне и самой было чем заняться. Сначала я внимательно прочла все записки и разложила их на три разные стопки. В первую пошли записки странные и двусмысленные. Вроде тех, что упоминали Вера с Еленой. Или такие, например: «Дверь осталась полуоткрытой, и ты всегда можешь снова заглянуть на ту сторону» и «Море на твоих картинах пронзительное, как твои глаза. Они манят заглянуть в зазеркалье». «Чувства подобны костру. После каждой встречи он разгорается все больше». Во вторую я отложила записки обычные и даже банальные, вроде: «Красивые цветы для красивой женщины». А в третью такие записки, которые при желании можно было поместить как в первую, так и во вторую стопку.

Теперь следовало еще раз все это внимательно прочесть и тщательно проанализировать, особенно послания необычные, двусмысленные и настораживающие. Впрочем, этим можно было и дома вечерком заняться.

А сейчас я предпочла неспешно и подолгу рассматривать картины Татьяны, чтобы лучше понять внутренний мир и мысли своей подопечной, а может быть, если повезет, вычислить, чем именно она смогла привлечь столь странного поклонника или поклонников. Ведь, судя по всему, ее творчество играло немаловажную роль и, возможно, влияло на активность ее фанатов.

Если поразмыслить, все произведения Татьяны Новой, вернее, ту их часть, что мне удалось просмотреть, можно условно разделить на несколько категорий. Первая подборка картин представляла собой всевозможные пейзажи. Женщина с одинаковым увлечением и мастерством изображала море, горы, поля с цветами и речками. От каждого такого произведения веяло спокойствием и тишиной.

На картинах из второй категории были изображены городские пейзажи. Это мог быть город и несколько пешеходов, мокнущих под затяжным осенним дождем, или старинные улочки, залитые ярким солнцем, похожие на греческие или турецкие постройки.

Набережная, с которой в лазурную морскую даль смотрит маленькая девочка в белом платье и соломенной шляпке.

Маленький домик, прислонившийся к скале у моря, или часть роскошного старинного дворца с цветами в напольных вазах у подножия мраморной лестницы. Каждая из этих картин была талантливо написана и по-своему интересна.

Третья категория представляла собой всевозможные цветы в вазах и на кустах. Прямо в чистом поле или на пестрой клумбе. Это были розы, ромашки, орхидеи и яркие алые маки, а также разные экзотические растения, названия которых я, возможно, когда-то слышала, но сейчас они ускользали от меня.

Но некоторые картины я автоматически внесла в отдельную категорию. И не потому, что их объединяла какая-то общая тема, а скорее по впечатлению, которое они произвели на меня лично.

Пожалуй, каждая из них достойна отдельного описания. Небольшой христианский храм, окруженный зеленью, отражается в спокойных водах овального озера. Легкие облачка на пронзительно-голубом небе. Все вокруг дышит умиротворением и спокойствием.