Читать книгу "Супербоги - Грант Моррисон"

Супермен родился социалистом; Бэтмен же был идеальным капиталистическим героем, что, пожалуй, объясняет нынешний интерес к Темному Рыцарю и относительное падение популярности Человека из Стали. Бэтмен – и непристойно богатый Брюс Уэйн, и его дерзкое альтер эго – олицетворяет осуществление грез. Бэтмен – миллионер, который вымещает детский гнев на преступных элементах самого низкого пошиба. Бэтмен – защитник привилегий и иерархии. В мире, где богатство и слава – мерила успеха, неудивительно, что два самых популярных ныне супергероя, Бэтмен и Железный Человек, – красивые магнаты. Супермен и Бэтмен, социалист и светский лев, сходились только в одном: убивать – это плохо.

Пленительный новый герой был рогат, как дьявол, и лучше всего чувствовал себя в темноте – устрашающая демоническая сила, выступавшая на стороне ангелов. По тем или иным причинам эти расчетливые конфликты и противоречия обеспечили Бэтмену цикличное возрождение популярности, а вот привлекательность Супермена, чей яростный гуманизм перекроили в ностальгический самообман, со временем размылась до пошлости. По сути, оптимистичный подход Супермена к решению проблем обрел свое циничное отражение в одержимых и обреченных попытках Бэтмена забивать преступность до полного вымирания по одному гаду за раз.

Невзирая на кардинальные различия, Супермен и Бэтмен со временем подружатся. Их будущая встреча возвестит зарю общей вселенной DC Comics – необъятной виртуальной реальности, что населена вымышленными персонажами, охватывает десятилетия и сотни тысяч страниц, со своими правилами, физическими законами и альтернативными формами времени. Новорожденная комиксовая вселенная началась с каббалистической, герметической симметрии этого великого разобщения света и тьмы, да и нет, того и этого, верха и низа. Первый свет отбросил первую тень.

Творилась некая алхимия.

Глава 2

Дитя молнии

Едва сложилась формула, можно было запускать десятки, сотни вариаций и комбинаций героев. Некоторые персонажи обладали особыми способностями, но большинство были в целом обычными мужчинами и женщинами, которые называли себя, к примеру, Могучий Атом (1940), Леди Фантом (1941) или Черная Канарейка (1947)[23], наряжались ослепительно и боролись с преступностью, вооруженные лишь собственными мозгами и, очевидно, ненасытным аппетитом к кровавой уличной справедливости. Многие супергеройские стрипы строились вокруг одного-единственного прибамбаса: Песочный Человек (1939)[24] укладывал своих преступных жертв спать посредством газового пистолета, а Мадам Фаталь (1940)[25] втайне была отставным актером Ричардом Стэнтоном, который сражался с преступностью, переодевшись старушкой, и был, таким образом, первым, хотя отнюдь не последним супергероем-трансвеститом.

Стремительный рост числа супергеройских комиксов после «Супермена» и «Бэтмена», а также всепожирающий спрос на свежий материал толкали молодых писателей и художников в поисках источника вдохновения все дальше углубляться в сюрреалистические дебри. В условиях жестокого естественного отбора и поиска новых эволюционных ниш супергероям пришлось специализироваться.

Самыми удачными из этих «узких специалистов» стали два ранних дебютанта у одного из крупнейших конкурентов National Comics. Издательство под названием Timely Comics поспешило воспользоваться модой на супергероев и в октябре 1939 года запустило свой первый журнал «Marvel Comics», в котором появились, помимо прочего, два новых персонажа: Человек-Факел[26] и Принц Нэмор Подводник[27]. Бэтмен и Супермен были столпами будущей вселенной DC; Подводник и Человек-Факел первыми освоили края, где однажды раскинется вселенная «Марвел».

Великое новаторство Timely Comics, которое сослужит хорошую службу зачаточному «Марвел» и будет отличать его от DC, заключалось в том, чтобы сойти с Олимпа и дать голос стихиям, персонифицировать силы природы как героев.

Принца Нэмора («Namor» – перевертыш от «Roman»[28]) из Атлантиды создал семнадцатилетний Билл Эверетт. На фотографиях у красавца Эверетта густая шевелюра а-ля Рембо, гиковские очки, в зубах трубка, а в глазах демонический блеск. Супермен порой попирал закон, но приличным людям нечего было опасаться в основном законопослушного Человека из Стали. Принц Нэмор – другое дело: оседлав кита и взлетев на пенном апокалиптическом гребне разрушительного мегацунами, которое он наслал на Нью-Йорк, этот террорист-получеловек готов был потопить и правых, и неправых. Стиль Эверетта имитировал топорность бульварных комиксов – получалось резко, угловато, фантастично, и ничего подобного читатели еще не видели.

У принца пучины был «вдовий мыс» чернее черного надо лбом, пронизывающий взгляд, заостренные уши, скулы как лезвия и крылышки на ногах; носил он только чешуйчатые зеленые плавки – символ своего знатного происхождения. Нэмор был лицом нахальной подростковой преступности; для его воцарения не хватало только рок-н-ролла, Марлона Брандо и Джеймса Дина. Движимый страстями и мимолетными пристрастиями, Нэмор смотрел миру в лицо, рыча: «Да пошли вы нахер», и творил акты высокой анархии в масштабах, о каких террористы реального мира и помыслить не могли.

А морских баек, сказок об Атлантиде, штормах, пиратстве, династическом наследовании и императорском возмездии на свете пруд пруди – было откуда черпать вдохновение для игр на этой плодородной фантазийной площадке.

Неизбежный двойник и антипод Нэмора Человек-Факел таким успехом не пользовался. Он был умным искусственным человеком с серьезным конструктивным недостатком, от которого на воздухе загорался; но с механическим доброхотом идентифицироваться сложнее, чем с импульсивным Нэмором, и потому интерес к Факелу стабильно падал. (Возродив концепцию для «Фантастической Четверки», Стэн Ли мудро решил, что новый Факел будет человеком – подростком-хипстером с горячей головой в самом буквальном смысле.)