Читать книгу "Ключи от Лас-Вегаса - Людмила Леонидова"

— Или просто самодурка, ляпнула черт-те что. Судя по твоему рассказу, она ведь предложила условие: «Если купол завертится, тогда…»

— То-то и оно!

— Но ведь не просто же так привязалась…

— Знаешь, если бы ты ее видел… Она королева. Ну, невозможно про нее сказать самодурка или идиотка! Если ее раскрутить, она пойдет далеко.

Друзья уютно расположились в удобных креслах, Геннадий плеснул в широкие рюмки коньяку и, разогрев свою в ладонях, вдохнул аромат, вспоминая о свидании с Лизой.

— Ладно, не буду тебя интриговать, рассказываю, что произошло на самом деле. Значит, в тот злополучный, то есть, что я говорю, удачный день события развивались следующим образом: после всего, пока она отмокала под душем, я вышел на балкон и услышал пронзительные крики. По двору под проливным дождем метались и кричали люди. Было отчего испугаться! Говорят, что этот купол, он, кстати, называется астрографом, бездействовал энное количество лет. Его охранял какой-то сторож-забулдыга. Но по причине ненастной погоды несколько недель на башню никто не заходил. Рубильник, включающий мотор купола, был замотан половой тряпкой. Напитавшись грязной влагой, тряпка приобрела конечную проводимость и замкнула цепь.

— Сколько же он крутился?

— Ты не поверишь, если я тебе скажу: ровно столько, сколько мы занимались любовью. Потом внезапно остановился. Она до сих пор спрашивает меня, как я это устроил?

— Ты умно отмалчиваешься?

— Многозначительно, — поправил приятеля Геннадий, — но… — в задумчивости продолжил он, — королева оказалась с характером Жанны д'Арк. Теперь она хочет, чтобы я вертелся вокруг нее, как этот купол.

— У тебя опыт, думаю, ты справишься, — обнадежил друга Павел.

— С чем? — неожиданно услышали они голос Натки, заставшей их врасплох.

— С одним очень сложным клиентом, — нашелся Геннадий и, притянув жену к себе, похлопал ее по бедрам.

— Ладно, — снисходительно не поверила Натка и понимающе кивнула.

— О чем могут беседовать два таких красавца-мужчины? — Она нежно приложилась губами к светловолосому затылку мужа. — Ужинали?

— Да-да, угадала, все о них! — Павел готов был прийти с повинной. Но Геннадий его опередил:

— О деньгах…

— Деловые вы мои, вот я сегодня без коньяка, без сигарет, без разговоров, знаете, на какую сумму сделку подписала?

— Подписала… это еще журавль в небе.

— А у тебя что, есть синица в руках? — Натка укоризненно покачала головой.

Последнее время дела в их конторе не очень-то ладились. Геннадий часто уходил или даже уезжал в другие города на длительные переговоры и возвращался ни с чем. Стал поговаривать, что, возможно, он уйдет из бизнеса в политику. Все лежало на плечах у Натальи.

— Синица? Может быть… может быть, — думая о своем, пробурчал Геннадий.

— Тогда давай за нее выпьем, я сегодня что-то устала, — с оптимизмом предложила Наталья и опустилась в кресло рядом с мужчинами.

Павел, встрепенувшись, плеснул ей в рюмку янтарный напиток.

— За кого? — словно очнувшись, Геннадий посмотрел на жену.

— За птичку твою, синичку, — многозначительно проговорила Наталья.

— А стоит ли? Я, знаете, стал суеверен в последнее время.

6

Мягкий пушистый снег лежал на деревьях. Солнце светило, словно в жаркий летний день, и все было бы отлично, если бы не надутые Лизины губки, вычерченные словно кистью на красивом личике.

Прохаживаясь вдоль сугробов по узкой дорожке соснового леса, Лиза аккуратно приподнимала полу мягкой норковой шубки.

— Хочу к людям, что мы как волки здесь живем — в отдельном домике! Мне не от кого прятаться, — тоном взрослой женщины выговаривала она.

— Ты живешь, как королева, в отдельных апартаментах. Все для тебя — сауна, бассейн. Кофе в постель подают, — не желая разборок в такое чудесное утро, увещевал ее Геннадий. — И потом, — он развернул ее к себе, притянув за круглый воротник дорогого одеяния, — разве нам плохо вдвоем, или тебе нужен кто-то еще?

— Не делай вид, что ты не понимаешь, о чем речь. Я не дикая кошка.

«Очень точное определение», — решил про себя Геннадий, а вслух произнес:

— Ты мой тигренок, который изредка выпускает когти.

— Не отвлекайся от темы. — Лиза сверкнула глазами. — Ты обещал, что подашь на развод еще осенью, а скоро уже весна…

— Детка, ты же знаешь, у меня на носу выборы. Как на тебя посмотрят мои избиратели?

— Молча, — огрызнулась девушка.

— В конце концов, — в его голосе послышались нотки раздражения, — чего тебе не хватает?

— Написать список? — с досадой, что он не хочет ее понять, воскликнула Лиза и, разволновавшись, оступилась ногой в высоком замшевом сапоге.

Соскользнув с дорожки и неуклюже взмахнув руками, она повалилась в сугроб, увлекая за собой Геннадия. Ушанка с растопыренными ушками из тонкой белой кожи соскочила с ее хорошенькой головки, длинные черные волосы рассыпались по голубому свежевыпавшему снегу.

Раздражение на девчонку, которая все больше и больше предъявляла на него свои права, моментально исчезло. Лежа поверх хрупкой капризницы, он ладонями обхватил ее лицо, вдыхая нежный аромат кожи. Тело девушки под толстым свитером дразнило его воображение и возбуждало. Руки сами двигались под теплыми полами шубки, настойчиво пробираясь к заветному месту.

— А ты не боишься, что какой-нибудь твой соперник застанет нас тут врасплох? — отбиваясь и барахтаясь в сугробе, сопротивлялась Лиза.

Любые разговоры о соперниках перед предстоящим туром выборов Геннадий воспринимал болезненно. Его стремление к победе было сильнее даже привязанности к ней. Правда, он клялся, что это не простая привязанность, а настоящая любовь.

Она чувствовала, что тут ее власть над ним кончается. Потому что соблазн подчинить многих (возможно, еще более красивых девушек, чем она) сильнее ее чар.

Сказочный зимний лес обступал их со всех сторон, чувствуя приближение весны, птицы громко щебетали вокруг.

— Ты моя синица, — вспоминая разговор с женой, ласково прошептал ей Геннадий.

— Но ведь тебе хочется поймать журавля, скажи честно, да? — легонько отстранившись, Лиза сделала еще одну попытку серьезно поговорить с любовником.

— Хочу, — вырвалось у него откровение.

— Знаешь, я тоже хочу тебе признаться, — в свою очередь заявила девушка. Приподнявшись, она села на снег и, зажмурившись от яркого солнца, осторожно начала: — Понимаешь, так же как и ты, я мечтаю словить журавля.

Любомирский нахмурился.

— Это вовсе не то, что ты имеешь в виду, — поспешила заверить Лизонька.