Читать книгу "Всем сестрам по мужьям - Арина Ларина"

– Правда? – обозлилась Таня. – А кто их туда кладет, общие-то? Ты? Или, может, невеста наша на сносях?

Папашка затих. Возразить было нечего.

– Можно подумать, ты всю семью кормишь, – примирительно прогудел Денис.

– Именно так и есть, – сухо произнесла Таня. – Поэтому счастью я вашему, конечно, рада, но хотелось бы, чтобы вы все же обошлись без меня в своих расчетах. Если ты собрался жениться, ребенка соорудил, то, будь любезен, рассчитывай только на себя.

– Он на себя и рассчитывает! – вспыхнула Оля. – Мы все сделаем очень скромно.

– Даже на «очень скромно» нужны деньги, – напомнила Таня. – Ты же, небось, белое платье с машиной захочешь?

– Ну, платье ты сошьешь, – пожала плечами сестрица. – Машину арендуем недорогую.

– Хороший план. Особенно мне нравится, что я, оказывается, тоже в нем задействована. И много ты на этот дивный план денег отложила? Ну, хотя бы на тряпку для платья? Или ты думаешь, что мы на это дело тюль из гостиной пустим?

Ольга насупилась и обиженно отвернулась.

Наверное, Денис впервые пожалел, что выбрал ее, а не Татьяну. Во всяком случае, в его глазах мелькнуло что-то такое, от чего Тане полегчало. А потом ей вдруг стало стыдно. Она внезапно осознала, что не желает молодым счастья. Эти два инфантильных придурка рано или поздно разбегутся, и останется маленький, сопливый комочек, которому нельзя будет сказать, чтобы он тоже разбирался со своими проблемами сам, потому что у него такие родители. У комочка будет тетка. И этой теткой будет она. И она просто станет тащить на себе плод совместной любви своей бестолковой сестрицы и бывшего жениха. Перспектива – зашибись!

– Слушайте, я одна тут понимаю, что проще сделать аборт, а детей заводить, когда вы на ноги встанете? – поинтересовалась Таня.

– Аборт – грех! – ахнула Ольга.

– Грех – дурой такой быть и за дурака замуж бежать! – крикнула Татьяна. Ей было тошно. Конечно, грех. И не ей решать. И даже хорошо, что не ей.

– Давайте обсудим свадьбу, – вернул всех к началу дискуссии Денис. – Значит, платье шьет Таня…

– Стоп! – Таня потерла лицо и бессильно махнула рукой. – Тряпка на платье – с тебя.

– Ты можешь подарить его нам на свадьбу, – предложил Денис. – Тогда деньги можешь не дарить.

– Заметано, – хмыкнула Таня. Жених был ужасен в своей бесконфликтности и приземленности. Похоже, Ольга уже вляпалась, и ее можно лишь пожалеть.

– Спиртное – маманя самогона привезет. Мясо надо еще. Это я не знаю. Кабанчика она может и отказаться колоть. Дорого это слишком. Она его всю зиму ест и продает еще.

– Ну, свадьба раз в жизни бывает, – нахмурился будущий тесть. – Может и пожертвовать мясом-то.

– Нас у мамани пятеро, – напомнил Денис. – У нее не свиноферма, чтобы каждому по кабанчику дарить. Да еще самогон она повезет. Не, не пойдет…

С этих слов начался ожесточенный торг, в суть которого Таня уже не вслушивалась. Она смотрела на блаженно улыбавшуюся сестру и тихо возмущалась.

Правильно говорят: где дуракам жить легко, там умные мучаются.

Свадьба напоминала зарисовку из рассказов Зощенко. Гости перепились, беременную невесту тошнило, новоиспеченная свекровь чуть не подралась с тестем, а родственники молодого агитировали городскую родню приехать к ним в село на побывку по схеме «вы – к нам, мы – к вам».

Таня в тоске смотрела на толчею. По плотности народа на квадратный метр мероприятие напоминало поездку в метро в час пик. Жених носился с ползунками, выкачивая из гостей калым. Потом украли невесту, но пока какой-то троюродный дядька говорил прочувствованный тост о войне и ветеранах, про Ольгу благополучно забыли. И вспомнили лишь через несколько тостов на вопле «Горько!».

– Блин, точно! – хлопнул себя по высокому лбу молодой муж и снова двинулся с подносом по гостям.

В процессе подсчета денег про невесту опять забыли, поэтому она, устав сидеть у соседки, вернулась сама. Гостей выпроваживали уже за полночь. Деревенская мамка, прикатившая здоровенную бутыль самогона за три дня до свадьбы и облюбовавшая диван в гостиной, улеглась, не дожидаясь, пока все разойдутся. Молодые легли в бывшей комнате сестер. Братья Дениса, как на подбор, красавцы, гордо именовавшие себя «деверьями», спали вповалку в разных частях квартиры. Они отбывали в царство Морфея поочередно, в зависимости от степени выпитого и усталости.

Таня с любопытством посмотрела на последствия вакханалии и свалку из новых родственников.

– Прибраться надо, – приоткрыв глаз, пробормотала маманька. – Не то мышь понюхает, все выбросить придется.

– Валентина Захаровна, это вы мне? – вежливо уточнила Татьяна.

– А кому ж? – Гостья натянула одеяло повыше.

– У вас невестка работящая. Вот встанет утром и уберет. Праздник закончился, – объявила Таня и отправилась к родителям. Все равно спальных мест в квартире не было, поэтому в чьей комнате спать на полу, не имело значения.

Утро началось с того, что похмельный папенька наступил на Татьяну.

– Ты чего тут? – Он тоскливо шмыгнул и деликатно дыхнул в сторону.

– Сплю я здесь. И если гостей не выпереть по месту их прописки, то я еще долго буду спать, как болонка на коврике.

– Выпрем, – пообещал папа.

Но, как выяснилось, он погорячился.

– Мы теперь все – одна семья, – пояснил за завтраком Денис. – Поэтому моя родня – ваша родня.

– И чего? – напрягся Анатолий Васильевич, с неудовольствием поглядев на братьев, уплетавших остатки свадебного пиршества. Русоволосые, плечистые красавцы, сидевшие рядком, выглядели устрашающе.

– Пока вместе поживем, а там определимся. Места всем хватит.

– Мне домой надо, – сурово отрезала Валентина Захаровна. – У меня хозяйство тама.

– То есть теперь мы к вам? – с любопытством спросила Таня.

– Нечего вам у нас делать. Сугробы одни. В апреле приезжайте, на посадки.

– Почему в апреле? Мы вот на семейном совете решили, что Ольге свежий воздух нужен. Забирайте. – Татьяна щедрым жестом повела рукой в сторону сестры, налипшей на плечо молодого мужа. Оля поглаживала супруга по волосам и за время завтрака уже начесала ему приличный гребень.

– Возьму, – кивнула Валентина Захаровна, правда, без восторга.

Невестка ей не понравилась. Особенно после того, как выяснилось, что профессии у нее нет, зато есть блажь, выражавшаяся в размалеванных листах бумаги. Бумагу невестка портила сама и считала это призванием. Но городская прописка перевешивала все минусы. Теперь Денис мог получить нормальную работу и устроиться в жизни. Хоть один сын пристроен. Оставалось еще четыре. Мать строго-настрого велела им не пялиться на свояченицу, потому что на этой жилплощади ловить больше нечего.