Читать книгу "Джентльменов нет - и привет Джону Фаулзу! - Ирина Степановская"

– Вот мужичок и пожаловал собственной персоной. – Нина пошла в коридор открывать. – Коньячную бутылку для самообороны на всякий случай возьми! – крикнула она уже от двери.

Таня вышла в коридор следом за ней.

– Ваша мама пришла! Водки вам принесла! – довольно противным голосом заблеял Кирилл в домофон.

Обе женщины дружно переглянулись, открыли дверь и оставались в ее проеме все то время, пока скоростной лифт не поднял Кирилла на двадцать седьмой этаж пред их затуманенные воспоминаниями очи.

4

Мужчина всегда судит о себе по своей работе и достижениям, самооценка женщины зависит от межличностных отношений. 70–80 % мужчин утверждают, что главнее всего для них работа, большинство женщин выше ставят семью. Вот почему если женщина несчастлива в личных отношениях, то она не может сконцентрироваться на работе. Если мужчина несчастлив на работе, он не может заниматься личными отношениями.

Мнение популярного журнала

Лиза после встречи в офисе с Ниной побежала не домой, а в редакцию. Во-первых, ей надо было получить деньги, а во-вторых, она хотела посмотреть собственный вышедший в свежем номере материал. Конечно, она могла бы сделать это и завтра, и еще через день, но... Откровенно говоря, Лизе не хотелось идти домой. Осенний вечер опустился на город, зажег многочисленные огни. На улицах было сухо и относительно тепло. Упавшие за день листья лежали желтым покровом на еще зеленой траве газонов. Сквозь стекла витрин были видны люди, рассматривающие товары в магазинах и сидящие в кафе. Лизе страшно захотелось вот так же, не торопясь, усесться за столик, сделать заказ и, никого не ожидая, спокойно пить кофе или тянуть прозрачное вино из бокала. Потом поесть, расплатиться и уйти, зная, что дома никому не надо ничего говорить, нет нужды по дороге заходить в магазин, не надо вспоминать, остались ли на завтра продукты, детское питание, соки. Она хотела бы, придя домой, сначала беззаботно погрузиться в ванну, потом выпить еще чашечку кофе и, наконец, с легким сердцем и со свободной душой усесться за компьютер. Закончить к полуночи статью и полистать последние написанные страницы своей будущей книги. Лиза не сомневалась, что книга вызовет интерес. Теперь она шла в редакцию, ловко лавируя среди прохожих, иногда ловя на себе взгляды ухоженных женщин и молодых мужчин, и вспоминала, как днем чуть не с боем вырывалась из дома.

Утро было кошмарным. Она готовила завтрак в кухне и выпустила из виду, что в комнате, где она оставила Сашку, установилась подозрительная тишина. Лиза прошла в детскую: сын босиком, без штанов, в одной пижамной куртке стоял на подоконнике и дразнил голубей, усевшихся на соседнем балконе. Голуби настороженно косили на Сашку круглыми глазами, но с перил балкона не улетали.

– Кыш! – не выдержав, громко закричал он на них и замахнулся рукой. Еще секунда, он потерял бы равновесие и упал с подоконника, если бы подскочившая Лиза не успела его подхватить. Стопы у ребенка были ледяными. Лиза закружила его по комнате, повалилась с ним на диван и, не давая ему опомниться, стала запихивать его упругие, твердые и сильные ноги в мягкие туннели колготок. «Только бы не простудился!» – думала она. Сашка, втайне опасавшийся, что ему попадет за подоконник и голубей, относительно легко позволил надеть на себя рубашку, штаны, а поверх еще вязаный жилет. В квартире было прохладно.

– А ты ведь еще не умывался! – вспомнила Лиза, закатала ему рукава выше локтей и потащила в ванную. Время упустить было нельзя – Сашка терпеть не мог умываться, поэтому неожиданность и натиск в этом деле были главными слагаемыми успеха.

«Он у тебя ужасно избалован», – говорил Лизе отец в те редкие дни, когда приходил к ней в гости. «Ты не умеешь его воспитывать!» – внушала мать, когда Лиза приходила с Сашкой ее навестить.

К счастью, Сашкины бабушка с дедушкой с другой стороны не проявляли к ним никакого интереса – Лиза, таким образом, была избавлена от необходимости выслушивать еще и их советы. Проблемы разрешать всегда легче издали – это она поняла с тех пор, как родился сын. Почему же он родился именно такой – непослушный, упрямый, болезненный, было выше ее разумения. Ее бывший муж, Сашкин отец, бравый молодой офицер, после того как они разошлись с Лизой официально, женился во второй раз, к ним заходил редко – раз в год, когда приезжал в Москву в отпуск. Оставаясь с Сашкой, он явно скучал, да и мальчику был безразличен. Сашка не чувствовал в нем отца и с гораздо большим удовольствием играл с дедушкой. Никто по большому счету на общении с ними не настаивал, и Лиза поняла, что никому они с Сашкой и не нужны. Все были заняты своими делами. Получается, что жила она с сыном практически одна, не считая Гали, работавшей у нее няней. Галя, с ее характерным южнороссийским говорком, была девушкой умной, приятной, со средним педагогическим образованием и не претендовала на высокую оплату своего труда. Лиза хоть и была потомственной москвичкой, но тоже, как и южанка Галя, жила на съемной квартире и платила за жилье сама. Эта девушка, самостоятельно пробивающаяся в жизни, так же как и сама Лиза, была ей ближе, чем многочисленные занятые собой родственники. Кстати, с Галей Сашка тоже вел себя не идеально, но, чувствуя, что мать относится к нему совсем иначе, чем няня, с ней он интуитивно выбирал такой способ поведения, при котором почти всегда оказывался победителем.

Терпеливо выдержав сопротивление – Сашка во время умывания размахивал намыленными кулаками и специально целился ей в лицо, – Лиза выпустила его и отправилась в кухню. Времени на прогулку с ним у нее уже не оставалось. Еще нужно было сварганить что-нибудь на обед. Выпущенный из ванной Сашка вновь отправился на охоту за голубями. Теперь он стал целиться в них из ружья с присосками.

– Яичница остывает, пойдем! – позвала Лиза сына. Неизвестно еще, пошел бы он сразу или нет, но, к счастью, птиц кто-то вспугнул и на соседнем балконе пернатых не осталось. Вяло поковырявшись вилкой в яичнице, Сашка схватился за сдобный сухарь, который непостижимым образом вытянул из довольно далеко убранной вазочки. Вместе с сухарем он сполз с табуретки и спрятался под столом. Лиза была вынуждена сделать вид, что ничего не заметила. Ей нужно было наконец заняться приготовлением обеда, но вначале был необходим глоток кофе.

«А как же живут другие? У которых нет денег, жилья и родственников? – успокаивала она себя, пока растворимый суррогат порциями проникал в ее желудок. – Как живут? Так и живут, может быть, гораздо хуже, чем я. Но большинство матерей все-таки не пишут книги, не работают в журналах. Если бы мне не нужно было ехать сегодня на интервью, утро не было бы испорчено. Мы пошли бы с Сашкой гулять, потом вместе смотрели мультики, потом обедали... В общем, проблема заключается в том, что я не могу, как другие, терять время, сидя с ребенком дома!»

Машинально она сворачивала кругляшками фарш, кипятила в кастрюльке воду для супа. «Но для того чтобы сидеть дома с ребенком, нужен кто-то, кто мог бы зарабатывать деньги. В крайнем случае муж. У меня его нет, и он мне не нужен. Я должна сама делать карьеру, платить за квартиру, содержать няню... И мне уже двадцать шесть лет».