Читать книгу "Кровавый рыцарь - Грегори Киз"

Однако как бы резко она ни оборачивалась, так ничего и не увидела.

Энни, как и большинство детей, играла в эту игру. Они с Острой представляли себе, что за ними гонится ужасный скаос, чудище настолько жуткое, что стоит на него взглянуть, и ты сразу превратишься в камень. А еще порой она, когда бывала одна, воображала, будто за ней следует призрак, иногда она видела его краем глаза, но он всегда пропадал, когда она оглядывалась. Порой ее это пугало, порой приводило в восторг, а чаще всего – то и другое разом. Страх, которым удается управлять, имеет свою изысканную привлекательность.

Этим страхом Энни управлять не могла. И в нем не было ничего приятного.

Он становился все сильнее, вещественнее. Невидимые пальцы сжимались все ближе к ее плечу, а когда она быстро оборачивалась, перед глазами возникало пятно вроде тех, что остаются, если сквозь веки смотреть на солнце. Воздух вокруг становился все плотнее, деревья устало клонились к земле.

Что-то ее преследует. Но откуда оно взялось? Где находится это место, в котором текут темные воды?

Энни уже приходилось бывать за пределами мира или по крайней мере той его части, которую она знала. Чаще всего она попадала в жилище Вер – иногда это был лес, иногда поляна или высокогорный луг. Один раз она взяла с собой Остру – они едва не попались в руки убийцам, и это был единственный способ сбежать от них.

Место, где она оказалась вместе с умирающим, было другим. Может быть, она попала в страну мертвых или лишь в пограничье? Энни помнила, что считается, будто в стране мертвых текут две реки (хотя почему их должно быть именно две, никто не знает), но она видела тысячи рек.

И Тернового короля. Темные воды сковывали его, словно кандалы, точнее, пытались сковать. Что это означает? И кто он такой?

Он сказал ей кое-что, только не словами. Энни точно знала, чего он хочет от нее. Как он узнал, кто она?

В памяти Энни вспыхнуло лицо женщины-демона, и ее снова охватил ужас. Может быть, ее преследователь – это демоница? Веры сказали, что закон смерти нарушен, вот только как это понимать? Неужели она, Энни, совершила какое-то преступление против святых и этим обрекла себя на смерть?

Красно-золотые лучи вдруг обрушились на нее сквозь кроны деревьев, словно водопад, и Энни с облегчением обнаружила, что стена терновника закончилась. Впереди деревья редели, и ее глазам предстало бесконечное поле, заросшее желтеющей травой. Со смешанным возгласом страха и ликования Энни пришпорила Преспину и выехала на открытое пространство, чувствуя, как жуткое нечто у нее за спиной теряет силу, отступает в тень шипов, где оно чувствует себя уютнее.

На глаза Энни навернулись слезы, когда ветер сорвал с ее головы капюшон и взъерошил короткие волосы. Над западным горизонтом висело солнце – оранжевый глаз, полуприкрытый веком облака. Великолепные краски заката бледнели, уступая место ночной синеве, и Энни представилось, что это бескрайние океанские воды, можно нырнуть в них и спрятаться. И там, в глубине, где ей не будут угрожать опасности мира, она станет купаться в покое и безмятежности среди причудливых ярких рыбок…

Ветер разметал почти все тучи, снег перестал, и Энни воспрянула духом. И все же она не позволила Преспине перейти на шаг до тех пор, пока полоска леса позади них не скрылась из виду. Немного успокоившись, Энни погладила лошадь по шее и почувствовала, как бьется сердце кобылки, почти в такт с ее собственным.

Было холодно, кажется, даже холоднее, чем когда шел снег.

Где же она? Энни окинула взглядом незнакомый пейзаж, пытаясь отыскать хотя бы какие-нибудь ориентиры. Она никогда не обращала особого внимания на карты, которые ей показывали учителя. Последние несколько месяцев ей постоянно приходилось об этом жалеть.

Так, солнце садится на западе. Равнина от опушки плавно спускается вниз, позволяя охватить взглядом довольно обширное пространство. На востоке в свете гаснущего дня блестит гладь широкой реки, а на другом ее берегу, вдали, виднеется полоса черных деревьев. Река сворачивает на север и исчезает за горизонтом.

Чуть ближе Энни с радостью разглядела шпиль здания, очень похожего на колокольню. Поля в той стороне были усеяны невысокими холмиками, в которых она через пару мгновений узнала стога сена.

Энни довольно долго не двигалась с места, разглядывая признаки цивилизации и не зная, что предпринять. Город подразумевает людей, еду, кров над головой, тепло и конец одиночества. Или опасность. Тот человек, который теперь лежит мертвым в лесу, должен был откуда-то прийти. Человек почти наверняка был врагом. И он вполне мог явиться отсюда.

А где Остра и все остальные? Позади или впереди? А может быть, вообще мертвы?

Энни сделала глубокий вдох, пытаясь расслабить напряженные плечи.

Она разговаривала с Казио, все было хорошо – и вдруг оказалась наедине с умирающим незнакомцем. Логичнее всего предположить, что он каким-то образом ее похитил, но почему тогда она не может вспомнить, как это произошло?

Даже попытки думать об этом порождали приступы необъяснимого страха, обволакивающего разум душной пеленой.

Энни с усилием отбросила эти мысли и сосредоточилась на настоящем. Если ее друзья живы, они ее ищут. Если нет, значит, она осталась одна.

Сможет ли она сама пережить ночь в долине? Может, да, а может, и нет. Все зависит от того, насколько будет холодно. В седельной сумке Преспины она обнаружила немного хлеба и вяленого мяса, и только. Энни видела, как Казио и з'Акатто разводили костер, но не нашла в вещах мертвеца ничего похожего на трутницу.

Энни неохотно направила Преспину в сторону селения. В конце концов, должна же она понять, где находится. Удалось ли ей добраться до Лойса? Если да, то поселение должно принадлежать ее тетушке. Если же перед ней не Лойс, необходимо туда попасть. Теперь она была уверена в этом больше, чем когда бы то ни было, – она видела это на лице Тернового короля.

А еще она поняла, что знает кое-что еще. По крайней мере, Стивен Даридж жив. Она знала это, потому что знал Терновый король. И Стивен должен что-то сделать.

Вскоре Энни выбралась на разбитую глинистую дорогу, достаточно широкую для повозок. Раньше ее было не разглядеть, дорога пряталась от взгляда в изгибах рельефа. Она бежала среди возделанных полей, и Энни даже удалось разглядеть зеленые ростки, торчащие из-под снега, и ей стало интересно, что за злаки крестьяне выращивают зимой – или это просто сорняки?

Стога сена, показавшиеся ей крошечными издалека, теперь выглядели непомерно высокими. Тощие пугала в лохмотьях пялились дырами глаз, проделанными в сморщенных черных тыквах.

Холодную землю окутывал запах дыма, показавшийся Энни удивительно уютным, и вскоре она подъехала к маленькому домику с белыми глиняными стенами и остроконечной соломенной крышей. Сбоку к нему прилепился хлев, из-под нависающей кровли которого на Энни с тупым любопытством уставилась корова. Мужчина в грязной рубашке и гетрах сбрасывал с чердака вниз сено деревянными вилами.