Читать книгу "Принц Волков - Сьюзан Кринард"

Джой опустила глаза.

— Иногда это слишком больно, — прошептала она. — Но я попробую.

— Это — все, о чем я прошу, — он наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб, и оставил стоять в дверном проеме, откуда она наблюдала, как он заводит машину. Он остановился, чтобы помахать ей, и Джой почувствовала, как сжалось ее горло.

— Алан, — хрипло позвала она, — скажите Мэгги, скажите ей…

— Я скажу, — откликнулся он под грохот двигателя. — Будь осторожна, Джой.

Дверь «Лэнд Ровера» хлопнула. Не вполне видя, Джой наблюдала, как автомобиль быстро пересекает поляну и исчезает среди деревьев. На нее нахлынуло бескрайнее одиночество, затопляя душу и вызывая на глазах слезы. Она оперлась лбом о дверь и задрожала.

— Больно, — тихо сказала она. — Боже, как же это больно.

Глава 20

Как и предсказывал Коллье, следующие несколько дней Люк провел в обличье волка, его тело заживало медленно. Все это время Джой чисто механически продолжала топить в хижине, готовить и заботиться о Люке, находясь в состоянии холодной, сокрушительной опустошенности. Люк и был, и не был здесь: весь первый день он проспал, подергиваясь в агонии сновидений, на второй — поднял голову и глазами задал немой вопрос, на который она не знала, как ответить.

На третий день он, шатаясь, вышел на заснеженную улицу и, прихрамывая, вернулся обратно, чтобы лечь перед огнем и пристально смотреть и смотреть на нее, пока она в отчаянии не отвернулась. Она не хотела заглядывать так глубоко, боясь увидеть собственную ужасную уязвимость и неосознанную беспомощность, которой он воспользовался.

Холодными, одинокими днями она сотни раз прокручивала в голове, что скажет ему, как ранит его, так же, как он ранил ее. Использовал ее. Когда он смотрел на нее своими волчьими глазами, она хотела выть от гнева, чувства потери и предательства, хотела ударить его, зная, что он беспомощен, чтобы ответить, беспомощен, чтобы действовать.

Но по ночам она видела сны. Ей снились прикосновения Люка и его медленная улыбка, его ласки, заставляющие ее пылать. Вначале сна это всегда казалось правильным, так, как это было после Валь—Каше: бесконечным, великолепным подарком без бремени прошлого и будущего. А затем сон менялся: она смотрела в его глаза и вспоминала тот момент, когда он овладевал ее мыслями, так же, как овладевал телом. «Ты не оставишь меня, Джой». Его голос, резкий и жесткий, звучал все сильней и сильней. Его глаза затягивали все больше и больше и отрывали от всего, что она знала, от всего, что она думала, было настоящим. Он крал ее у самой себя настолько всецело, что все, за что ей оставалось держаться, был сам Люк.

— Люк! — она замолотила руками, пытаясь оттолкнуть его, и ладони зашлепали по плоти, такой очевидной и неоспоримой, что это пробудило ее ото сна. Он был теплым, сильным и в человечьем обличье, когда она открыла глаза. Он во весь рост вытянулся рядом с ней на диване, на котором она спала каждую ночь и, несомненно, не был сновидением. Облегчение заполнило ее, когда она вдохнула его запах и ощутила его каждым дюймом своего тела.

— Джоэль, — тихо вымолвил он. Она почувствовала, что он поднял руку, чтобы погладить ее щеку, и закрыла глаза, протестуя против нежного вторжения его пристального взгляда. — Это был всего лишь сон, Джой.

Её била дрожь, его ласковые слова стали катализатором, который разрушил краткий и хрупкий миг счастья.

— Да. Всего лишь сон.

Она попыталась оттолкнуть его, но он держал её сильно, пододвигаясь и не выпуская, шевеля волосы своим теплым дыханием.

— Джоэль, — сказал он снова, нежно произнося ее имя. — Ты держишься таким молодцом, — он пропустил её волосы через свои пальцы и потерся лицом о прядь её волос. — Я думал, что потерял тебя.

Сердце Джой ёкнуло.

— Потерял меня! — сказала она отдаленным слабым голосом. Понимает ли он, в действительности, то, что наделал, и то, что она, наконец, все знает?

— Я думал, что умер, — пробормотал он в её волосы. — Я был бы мертв, — он отодвинул ее лицо и схватил её голову обеими руками, вынуждая смотреть в его глаза. — Моя храбрая Джой, ты спасла меня. — Казалось, ему не хватает слов, Джой заставила себя посмотреть ему в глаза и увидела в них подозрительный блеск. — Твоя храбрость поражает меня.

Она попыталась тряхнуть головой, но он держал её в своих больших ладонях, поглаживая пальцами контуры её лица, как будто видел и чувствовал его впервые. Его суровое лицо было расслабленным и ранимым, обнажая его потребность в ней. Невозможно ненавидеть, невозможно не любить. Она пыталась остановить предательскую дрожь, подрывающую ее решительность, внутренние противоречия вызвали бесполезные слезы, и он наклонился, чтобы поймать их своим языком.

Это уж было слишком. Волна накрыла и поглотила ее с головой, она приблизила свой рот к его губам и приняла его поцелуй с той же жадностью, с которой он его предложил.

— Ты жив, — прошептала она прямо в его твердые, требовательные губы.

Казалось, что это простое утверждение разом выпустило на волю все слезы. Она рыдала, а он целовал её рот, подбородок, щеки, шею, он притянул её к себе так, будто хотел ощутить внутри себя.

— Ты спасла меня, Джой, — выдохнул он. — Ты меня спасла.

Возбуждение вспыхнуло между ними, как электрический ток, который растопил ледяные стены сердца Джой. Она чувствовала Люка — чувствовала его, чувствовала вместе с ним, знала его радость и его крайнюю потребность в ней. Внезапно перестали существовать все барьеры, их тела стали всего лишь оболочками, которые можно было легко отбросить. Это было то, что она знала до того, как почувствовала его боль, сейчас это была ослепляющая радость и такая яркая целостность, что она осветила всю темноту отчаяния.

Джой прислонилась к Люку и глубоко вздохнула, снова возвращаясь на землю. Сияние исчезло, но оставило после себя след, как будто она смотрела на солнце. Связь между ними все еще была. Неизбежная, необъяснимая, бесспорная. Она подперла головой его подбородок и положила ладони ему на грудь, ощущая его сердцебиения.

Спустя мгновение Люк поймал ее руки и одну за другой поцеловал их, на его лице было столь явное удивление, что Джой почти потерялась в его глазах. Она быстро и решительно заморгала.

— Ты настоящая, Джой? — прошептал Люк, положив ладонь ей на щеку. — Ты на самом деле существуешь?

Он не стал ее удерживать, когда она повернула голову и прислонилась к его плечу. Его руки снова сомкнулись вокруг нее.

«Ищи правду в своем сердце», — говорил Коллье. Она зажмурилась так сильно, что вспыхнули красные искры.

Тишина вокруг была настолько глубокой и абсолютной, что Джой провалилась в нее, за физические границы, очерченные объятиями Люка, сквозь тихое дрожание их эмоциональной связи, которая пыталась заблокировать ее проход в глубину, в сердцевину того, кем она была.

Пустота. Пустота всасывала ее, и Джой изо всех сил пыталась освободиться от нее. Сердцевина ее существа была черной пустотой. Выше было обещание света, сильная рука Люка, протянутая вниз, чтобы схватить и вытянуть ее наверх. На ослепительный свет, который был точно так же смертельно опасен, так как превращал ее всего лишь в тень, в слабое отражение мужчины, от которого исходило это сияние. Любое из двух направлений было неверным, ужасно ошибочным и вело либо к знакомой ноющей пустоте одиночества, либо к потере самой себя.