Читать книгу "Эйзенхауэр - Лариса Дубова"

Кубинские события являлись серьезным предупреждением, что положение в той или иной стране Латинской Америки может перестать соответствовать интересам США, как их понимало руководство страны, и прежде всего сам президент. Советники, а также Милтон рекомендовали Дуайту обратить пристальное внимание на Центральную и Южную Америку, установить более тесные отношения с правительствами латиноамериканских стран, усилить экономическую и военную помощь.

По рекомендации Милтона президент в ноябре 1959 года образовал Совещательный комитет по делам Америки, который должен был давать ему рекомендации. Состоялось несколько заседаний этого комитета с участием президента. Среди прочего Эйзенхауэру посоветовали совершить вояж в несколько стран континента с «миссией доброй воли», чтобы укрепить связи и, главное, обеспечить единый антикубинский настрой национальных администраций.

В конце января 1960 года было объявлено, что президент намерен в ближайшее время осуществить «давнее желание» посетить Латинскую Америку, чтобы встретиться с народами и руководителями, укрепить дружбу с ними, продолжить деятельность по «развитию внутриамериканскои системы как примера наций, живущих в мире и согласии».

Визит продолжался с 23 февраля по 3 марта. Эйзенхауэр посетил Бразилию, Аргентину, Чили и Уругвай. В столицах его встречали восторженные толпы. Немноголюдные демонстрации против диктата США были почти незаметны.

По возвращении на родину Эйзенхауэр был проинформирован Государственным департаментом, что пресса латиноамериканских стран подчеркивала выгоды, которые их народы извлекут из непосредственного знакомства с Южной Америкой высшего должностного лица США. В ряде газет американского президента именовали «апостолом мира». В то же время некоторые государственные деятели высказывали мнение, что «за высокими надеждами должны последовать действия по решению насущных проблем Латинской Америки».

В беседах с главами латиноамериканских государств наряду с вопросами расширения экономических связей и военной помощи особое внимание уделялось защите от коммунистического проникновения, коллективным мерам против Кубы, подготовке очередной XI Межамериканской конференции, намеченной на март 1961 года, которая, по замыслу Эйзенхауэра, должна была продемонстрировать единство стран континента в осуждении кубинского режима и недопущении его влияния на другие страны. Сам Эйзенхауэр считал свой визит большим успехом и позже с восторгом вспоминал о нем в мемуарах.

Прямые действия против Кубы не были начаты до конца президентства Эйзенхауэра, а последующие события привели к тягчайшему кризису, чреватому опасностью ядерной войны.

Встреча с Хрущевым

Последние два года пребывания Эйзенхауэра на посту президента ознаменовались крутыми изменениями во взаимоотношениях с СССР, основным противником США в холодной войне.

Вначале казалось, что, несмотря на острые идеологические споры и геополитические претензии обеих сторон, мирное сосуществование начинает пробивать себе дорогу. Правда, в ноябре 1958 года Хрущев объявил о намерении в ближайшее время подписать мирный договор с Германской Демократической Республикой. Это означало, что в случае отказа признать ГДР в качестве суверенного государства и подписать с ней соответствующие соглашения западным державам придется пробиваться в Западный Берлин силой. Это, в частности, было связано с действием с 1955 года доктрины Хальштейна (названа по имени статс-секретаря ФРГ Вальтера Хальштейна), согласно которой западногерманское государство поддерживало дипломатические отношения только в теми странами, которые не имели соответствующих отношений с ГДР, за единственным допускавшимся исключением — СССР. Доктрина создавала непреодолимые препятствия для компромисса с ГДР.

Тем не менее Эйзенхауэр полагал, что Хрущев использует угрозу установления дипломатических отношений с ГДР и закрытия доступа к Западному Берлину лишь как элемент дипломатического торга и пойдет на уступки. Президент решительно выступал против предложений конгрессменов-демократов, в том числе всё более выдвигавшегося на первые роли Джона Кеннеди, значительно увеличить военные расходы США. Он сознавал, что гонку вооружений подогревают военно-промышленные объединения, в частности концерны «Боинг» и «Дуглас», получавшие выгодные правительственные заказы. Однажды, увидев в прессе рекламы обеих фирм, он произнес: «Следует понимать, что проблема связана не с обороной нашей страны, а с желанием жирных котов получить для себя еще больше средств».

На ряде пресс-конференций и на встречах с лидерами Конгресса Эйзенхауэр призывал не драматизировать берлинский вопрос, который его оппоненты связывали с возрождением доктрины «освобождения». В отношении политики СССР его выступления были сдержанно оптимистическими. Он пытался убедить конгрессменов: «…Необходимо удерживать наши позиции до тех пор, пока Советы дадут образование своему народу. Поступая так, они сами будут способствовать разрушению злобной силы коммунизма. Пройдет, однако, немало времени, прежде чем возобладает порядок».

В соответствии с такой установкой Эйзенхауэр написал Хрущеву о своей готовности даже при отсутствии прогресса на переговорах министров иностранных дел провести совещание руководителей четырех держав (Великобритании, СССР, США, Франции), на котором обсудить в том числе вопрос о судьбах Германии, в частности о статусе Берлина. Президент полагал, что советское предложение о превращении Западного Берлина в «вольный город», не входящий ни в западно-, ни в восточногерманское государство, может стать основой компромисса — объявления «вольным городом» всего Берлина. Касательно ядерных испытаний Эйзенхауэр сообщил советскому лидеру, что США более не настаивают на полном запрещении испытаний ядерного оружия, а соглашаются действовать поэтапно, начиная с прекращения испытаний в атмосфере. Это означало, в частности, отказ от размещения на территории СССР сотен контрольных постов.

Позиции сторон, таким образом, постепенно сближались, и одновременно возрастал уровень доверия. Прошел срок объявленной Хрущевым даты подписания мирного договора с ГДР, ничего не произошло. Таким образом советский руководитель продемонстрировал Эйзенхауэру и его европейским союзникам готовность к компромиссу

На следующий день после даты, названной Хрущевым предельным сроком подписания договора с ГДР (27 мая 1959 года), Эйзенхауэр встретился с «Мистером нет», прибывшим в Вашингтон на похороны бывшего коллеги, госсекретаря Даллеса. Пригласив Громыко на ланч в Белый дом, президент убеждал его в необходимости найти пути «к лучшему состоянию наших отношений».

В дневнике Дуайт записал, что Громыко оказался «персонально приятным, часто смеялся и выразил надежду, что подлинный прогресс может быть достигнут». Очевидно, Громыко, обычно мрачный и малоразговорчивый, на сей раз вел себя по-другому не по собственной инициативе, а по указанию шефа.

Было ясно, что советский премьер, как и американский президент, стремится прорвать порочный круг холодной войны, глубокого взаимного недоверия, рассеять подозрения в агрессивных намерениях СССР и в то же время сохранить геополитические амбиции. Эйзенхауэру казалось, что даже несмотря на безрезультатность переговоров о запрещении испытаний ядерного оружия и встречи министров иностранных дел в результате личной встречи с советским лидером создастся благоприятная обстановка для смягчения напряженности.