Читать книгу "Питер Пэн должен умереть - Джон Вердон"

– А я почем знаю? Просто так устроили.

Прозвучала третья серия – громче и с большим треском.

– Уроды, – пробормотал Хардвик.

– Ну да. Ладно, пора заняться делом.

Хардвик несколько секунд помолчал, а потом резко сменил тему.

– Так что ты думаешь насчет Йоны? А то ты мне ничего так и не ответил. По-твоему, я прав?

– Что за убийством Карла стоит именно он?

– Ему же от этого сплошная выгода. Сплошная. И согласись, он скользкий тип.

– А Эсти что по этому поводу думает? Согласна с тобой?

– Нет, черт возьми. Она подозревает Алиссу. Убеждена, что вся эта история – месть Карлу за то, что он ее изнасиловал, хотя твердых доказательств нет, сплошь голословные утверждения, через Клемпера. Кстати о Маке Мудаке – надо мне сказать Эсти, что он дал дуба. Зуб даю, она на радостях в пляс пустится.

Гурни потребовалось несколько секунд, чтобы выгнать эту картинку из головы.

– Ладно, Джек, давай займемся делом. Паникос где-то здесь. Как и мы. Его можно поймать. Так что пора на поиски.

Едва он договорил, небо озарилось последним залпом оглушительных фейерверков. Гурни в сотый раз за последние пару дней вспомнил дело о взорвавшемся автомобиле. А оно, в свою очередь, заставило его вспомнить и рассказ Эсти о стрельбе в переулке. После чего он снова задумался, что же у этих двух историй общего с делом Спалтерова. Однако, каким бы важным ни казался этот вопрос, сейчас отвлекаться на него было нельзя.

Гурни снова двинулся по ярмарке, вглядываясь в лицо каждого встречного тощего коротышки. Лучше проверить слишком много народа, чем слишком мало. Если человек подходящего роста и телосложения смотрел в другую сторону – или если лицо было скрыто очками, бородой или широкополой шляпой, Гурни потихоньку шел следом, пока не удавалось рассмотреть подозрительного типа получше.

С чувством все нарастающей подозрительности он двигался за крохотным существом неопределенного пола и возраста в мешковатых джинсах и бесформенном свитере, пока какой-то жилистый загорелый мужчина в охотничьей шляпе не окликнул это существо у палатки Евангелической Церкви Христа Воскресшего и, назвав его Элеонорой, не спросил, как там поживают коровки.

Следующие два эпизода того же рода, случившиеся в двух следующих проходах и окончившиеся столь же нелепо, лишь подчеркнули полную безнадежность всей затеи. Льющаяся с огромного четырехстороннего экрана в центре ярмарки музыка в стиле кантри насыщала атмосферу обескураживающей сентиментальностью. Примерно такой же обескураживающей сентиментальностью атмосферу насыщала и витающая в воздухе смесь запахов, в которой преобладали попкорн, жареная картошка и навоз.

Завернув за угол здоровенного, с целую комнату холодильника, за стеклянной стенкой которого красовалась огромная вырезанная из масла фигура быка, Гурни заметил все ту же стайку мальчишек с раскрашенными лицами, которую уже видел прежде, и постарался подобраться к ним поближе.

Похоже, сбор пожертвований шел успешно. Только пара ребят из дюжины еще несли в руках букетики и, кажется, не спешили расставаться с ними. Наблюдая за детьми, он вдруг заметил, что с другого конца прохода в его сторону шагает тот въедливый полицейский, чинивший ему препятствия у ворот, а рядом с ним, судя по всему, двое коллег в штатском.

Торопливо нырнув в первый же дверной проем, Гурни оказался на выставке какого-то клуба из детской организации «4-H» – в окружении роскошных глянцевитых овощей.

Когда злополучный поисковый отряд прошел, Гурни снова выбрался на аллею и уже догонял ту стайку школьников, когда услышал очередной взрыв, причем довольно близко. Резкий глухой звук, типичный для взрывного устройства, раза в два мощнее, чем тот, что разнес цветочную палатку. Однако гуляющая толпа на него практически не отреагировала – должно быть, потому, что фейерверки трещали гораздо громче.

А вот размалеванные мальчишки на взрыв внимание обратили: остановились, переглянулись с таким видом, словно в них пробудился аппетит к катастрофам, и, дружно повернувшись, заспешили к источнику звука.

Гурни догнал их примерно через два прохода. Они подтянулись к краю толпы и зачарованно глазели на происходящее. С арены, где должны были проходить гонки на выживание, валил густой дым, а вокруг царила суматоха. Одни бежали к арене, другие торопились прочь оттуда, волоча за собой детей. Третьи, встревожено тараща глаза, засыпали окружающих вопросами. Где-то в отдалении завыла сирена.

И тут раздался очередной взрыв, едва различимый за общим гамом.

Лишь несколько человек из стайки, за которой наблюдал Гурни, встрепенулись на звук, но зато они, похоже, сразу пересказали новость своим товарищам. Судя по всему, в результате группка разделилась на тех, кто слышал последний взрыв, и тех, кто не слышал (или слышал, но решил, что суматоха возле арены интереснее). Как бы там ни было, трое мальчишек отделились от общей стайки и двинулись по направлению к месту новой катастрофы.

Заинтересовавшись схемой атак Паникоса, Гурни решил последовать за троими отделившимися и, проходя мимо оставшихся у края толпы местных зевак, постарался хорошенько всмотреться в каждое маленькое личико и прикинуть, не найдется ли совпадений с запечатлевшимся в памяти обликом существа с видеозаписи.

Не усмотрев ни малейшего сходства, достойного более внимательного рассмотрения, он зашагал за удаляющейся троицей.

Продвижение замедляла толпа, хлынувшая наконец прочь от арены. Судя по услышанным Гурни обрывкам разговоров, свидетели произошедшего пока даже не начали осознавать всего значения увиденного – внезапного и разрушительного взрыва одной из машин финальной гонки, ужасной гибели гонщика и множества ранений у других участников. Похоже, пока зрители списывали все это на счет какой-то неисправности бензобака или неправильный тип бензина. Самые мрачные догадки сводились к намеренному вредительству из-за какой-нибудь семейной распри.

Итак, две бомбы за двадцать минут – и ни малейшей паники. Это хорошо. Хуже то, что единственная причина отсутствия паники состоит в том, что никто еще ничего не понял. Интересно, изменит ли положение вещей прогремевший только что третий взрыв?

В паре сотен ярдов впереди, отчаянно гудя, пыталась пробиться через толпу пожарная машина. Чуть дальше, там, куда она направлялась, поднимался по ветру столб дыма. Вечер был облачный и безлунный, так что огни ярмарки зловеще подсвечивали черное облако.

Народ вокруг начал проявлять признаки беспокойства. Многие двигались в ту же сторону, что и пожарная машина, – кто брел рядом, кто даже забегал вперед. На лицах отражался весь спектр эмоций от страха до радостного возбуждения. Три фигурки, за которыми следил Гурни, растворились в движущейся людской реке.

Гурни шел примерно в ста ярдах за машиной. Завернув за угол на очередном перекрестке, он увидел вздымающиеся к небу языки пламени над крышей длинного одноэтажного строения. Гурни узнал помещение – там располагались почти все животные, задействованные в выставках и соревнованиях. Приблизившись, он увидел, как молодые служащие выводят через большие ворота коров и лошадей.