Читать книгу "Клинок Богини, гость и раб - Анастасия Машевская"

Убрав коробочки с камнями и почти отшвырнув сумку, где они хранились, Бансабира схватилась за виски. Праматерь, сейчас все это совершенно не лезло в голову!

Особенно сильно туда не умещалось наличие пяти цветов из шести положенных. Одного камня не хватало, причем непонятно, на какой именно позиции (стало быть, на деле послание может довольно сильно отличаться от выводов Бану). Но больше всего беспокоило то, что в сообщении отсутствовал белый цвет, – то есть в одной из частей послания Рамир солгал.

Приказу тану последовали неукоснительно, а ее поступок со временем стоустая молва разнесла эхом по всему Ясу. Каждый раз в другие, более счастливые годы, когда родители грозили непослушным детям оставить их без наследства (если таковое имелось) или просто выставить из дома, тишком приговаривалось: «Вот закроем двери, как Бану Проклятая, посмотрим, как потом будешь дерзить!»

Вся ее недолгая история осад, о которой разведчики докладывали командующим, напоминала некую игру. Возникало чувство, будто недавно вернувшаяся дочка Сабира после долгого отсутствия в Ясе нашла в нем нечто до того увлекательное и забавное, что никак не могла наиграться. Одна беда – такие забавы присущи одной только Нандане, а Старуха Ночи слишком мудра для игр.

Спустя девять дней Бану позвал на стену дежуривший Вал с вопросом: «Как быть?» С диким свистом и руганью сотни оранжевых швыряли со стен хлеб, высыпали ячмень и картофель.

– Да у нас полно запасов, грязные выродки! – орали осажденные, не будучи уверенными, что их услышат через пустырь. – Да вам тут еще год стоять!

– Они ведь правы, – заметил Серт, вздернув лохматую, разделенную шрамом светлую бровь. – После того как они выгнали женщин и детей, им должно хватить продовольствия еще на довольно долгий срок. Не год, конечно, но пока мы будем держать осаду, Ююл непременно пришлет сюда очередное многотысячное войско, и нас попросту раздавят.

– Или не Ююл – вокруг шастает тьма разных полчищ, которые ненавидят нас так же, как и мы их, – добавил Одхан.

«А еще есть алые, которые теперь надеются как-нибудь не дать житья и нам, и оранжевым», – додумали все вместе.

Бансабира молчала. Не для того она по плечо уделалась в крови, не для того пытала, не для того обрекла на голодную смерть множество женщин и детей, не для того взяла на себя и кровь тех, кого порешат разведчики на пути сюда… Не для того она погрязла в самом страшном из всех грехов, чтобы сейчас отступать.

– Звезды всегда падают с неба, но не всегда на землю, – вслух вспомнила наставления Ирэн Безликой.

– Что? – вразнобой переспросили командующие. Бану обернулась к ним, в ее лице читалась решимость и ясность. Ответ был понятен без слов.

– Не обманывайтесь выходками врага. Пора уже научиться отличать уловки от угроз, – пристально глянула на Раду, будто обращаясь напрямую к телохранителю. – Стоять, – пригвоздила слово ударом ладони о парапет.

Развернулась, ушла, думая, что в сложившейся ситуации на месте оранжевых сама поступила бы так же.

Город сдался через четыре дня.

Бану отпустила посланников мира, выговорив невиданную до той поры контрибуцию с одного и без того ободранного города. Негласную истину о том, что с мертвой овцы шерсти не соберешь, отбросила. Дав срок сутки, чтобы оранжевые снесли по складам оставшееся добро, Бану в ночь построила воинство и устремила его в ворота, которые заблаговременно ей открыл отосланный в город пятисотенный отряд «наблюдателей за сборами». Придерживая рвущегося коня, она, без цвета в лице, с горящими голодными глазами, велела собравшимся рядом командирам:

– Всех и каждого из этих варваров вырезать, как заслужено, с особой жестокостью.

Молча одобрили полководцы и командующие подразделений, молча под топот копыт ворвались за стены.

Бану приказала задержаться. Слишком много тех, у кого старые и свежие раны толком не зажили. Все устали. Караульные патрулировали город и крепость, где пурпурные держали осаду, чтобы засеянный пустырь и небольшие рощицы оставались в их владении. Некоторым каптенармусам было велено исследовать окрестную растительность и собирать все мало-мальски ценное. Хуже всего приходилось обозникам из числа плененных прежде оранжевых и алых – они делали, почитай, всю работу по починке оружия, добыче провианта, леса.

Стены города давали ощущение надежности. И вместе с тем всегда нашептывали Бану: «В кольцо осады могут взять и тебя».

Юдейр тайно радовался, что вновь мог спокойно находиться при госпоже. Ничто не напоминало о не столь давнем инциденте, когда оруженосец хватил лишнего. Теперь блондин ни одним поступком или словом не вызывал сомнений Бану и извинялся почти так же часто, как в самом начале службы.

В четвертую ночь после взятия города в покои Бану постучали. Бансабира не спала – ей заведомо дали знать об этом визите, и успела вовремя отослать от дверей стражу.

– Как ты служишь Ей? – спросила Бану.

– Воздевая сталь, – ответили из-за двери.

Голос Бану опознала сразу и улыбнулась.

– От кого ты получил свою?

– От того, кто в известных стенах зовется Мастером Фатаиром.

Открыла дверь.

– Да благословит вас Кровавая Мать, тану, – сказал Рамир, по обыкновению укутанный в черное. Вслед за ним четверо подручных ввели фигуру в плаще с мешком на голове. Пропустив пришельцев в глубь комнаты, Бану подошла к пленнице и сорвала мешок. Оглядев избитое женское лицо под волосами цвета альмандинов (ей кажется, или кроме природной краски в волосах женщины – запекшаяся кровь?), перевела взгляд на Рамира.

– Даже так.

– Она отчаянно сопротивлялась, – отозвался Рамир. – Как и ожидалось. Буйная девица.

– Девица ли? – иронично хмыкнула Бану, сверкнув глазами. Рамир понимающе отвел взгляд. Танша продолжила куда серьезнее: – Не жалеешь?

– Вы же знаете, мужчины могут любить только тогда, когда не ограничивают их свободу.

– Женщины тоже могут любить только так. Все остальное вряд ли можно назвать любовью. – Выглянув в окно, танша громко крикнула: – Немедленно пришлите ко мне Раду.

Вскоре глава отряда охраны был в дверях.

– Закрой с этой стороны, – велела Бану, игнорируя удивление мужчины. Помощников Рамира танша попросила выйти, а вот пленницу Рамир держал, как собаку, на поводке. Руки у нее были связаны, и, судя по ободранной в кровь коже на запястьях, довольно давно.

– Я ведь могу тебе доверять, Раду? – посмотрела прямо в глаза, подумав: «Ты ведь завидуешь Юдейру?»

– Конечно, тану! – Раду не уловил, к чему вопрос.

– И ты готов взяться за самую сложную и ответственную работу? – «И ты хочешь быть для меня ценнее, чем Юдейр?»

– Разумеется.

– В таком случае у меня есть для тебя поручение, о котором никто не должен знать, и в особенности – мой оруженосец.