Читать книгу "Невезучие - Татьяна Устименко"

– Да ты вообще красоткой стала! – искренне похвалила я. – Инфернальный стиль пошел тебе на пользу.

– Вот-вот, и я об этом же. – Подруга наполнила самогоном две серебряных стопки. – Ну, со свиданьицем, значит!

Мы выпили, закусив салом и огурцами.

– А меня почти сразу же после тебя отчислили, – начала рассказывать подруга, налегая на чернику. – Домой я не вернулась, потому что любящий папочка присмотрел мне старого и страшного женишка. Постранствовала малость, да и обосновалась в этих местах…

Я понимающе вздохнула.

– Э-э-э, – хитро подмигнула Ырка, – тебя, похоже, тоже замуж спровадить попытались?

Я вздохнула повторно и слово за слово выложила всю свою запутанную историю, от начала до самого конца.

Эльфийка восхищенно присвистнула:

– Ничего себе! Да это же покруче наших знаменитых баллад!

– Кому круто, а кому горе, – отмахнулась я. – Не всем же девушкам боги дают такую потрясающую внешность, как тебе…

– Не права ты, подруга! – мудро усмехнулась эльфийка. – Красивых баб вокруг предостаточно, а вот такие яркие индивидуальности, как ты, весьма редки! Да и отношения между мужчиной и женщиной основываются на чем-то более сложном, чем внешняя красота. А на эмпирчика своего разлюбезного, ты, между прочим, зря бочку катишь! Скорее всего, из-за затянувшейся девственности и неопытности в сердечных делах…

– Сама дура! – почти ласково откликнулась я.

– А ты не дразнись! – хохотнула изрядно опьяневшая леди. – Ты ведь в курсе, что я в магии отнюдь не профан. Могу приворот организовать, хотя уверена, он тебе ни к чему. У вас и без чар все сладится…

– Почему? – поинтересовалась я.

– Видишь ли, Рогнеда, – пьяно несло болтливую Ырку, – любовь есть идеальное совпадение двух душ, попавших в один и тот же временно-пространственный континуум.

– Ну ты и завернула! – плутовато рассмеялась я.

Но умница-эльфийка уже села на излюбленного конька и выдавала давно знакомый мне репертуар, ударившись в высшие материи.

– Любовь – это дар богов, – напыщенно изрекла она. – Это урок, награда или наказание – в зависимости от того, насколько вы успели испортить свою карму и что заслужили…

Определенно, в ее словах имелось некое рациональное зерно. Я задумалась.

– Эй, хватит грустить! – Широкая эльфийская натура жаждала развлечений. – Давай-ка лучше вспомним что-нибудь из твоих замечательных частушек и споем, как в академии.

– Ага! – ворчливо подхватила я. – Из-за них-то меня и отчислили!

Но Ырка не терпела возражений. Она вытащила откуда-то перекошенную гитару с двумя струнами, чье звучание вызвало у меня спонтанную мигрень, и воодушевленно затянула:

Я по берегу иду —

Берег осыпается.

Я беззубого люблю —

Этот не кусается.

«Эх, раз пошла такая пьянка – режь последний огурец!» Я махнула на все рукой и поддержала:

Ах, эльфийки моду взяли:

Сильно краситься начали.

Так накрасится иная —

Не узнает мать родная.

Леди Ырканариэль скептично фыркнула и не осталась в долгу:

Рогнеду сватать приезжали

На хромой кобыле,

Все приданное забрали,

А княжну – забыли.

Я возмутилась до глубины души и вернула подачу:

Шла лесною стороной —

Увязался эльф за мной.

Оказалось: сказки – врут!

Эльфы тоже баб…

Услышав последнее слово, подруга сложилась пополам от хохота.

От наших наполненных энтузиазмом воплей с потолка посыпались комки пересохшей штукатурки, а под крышей что-то истерично заухало. За стенами часовни грохотала не на шутку разошедшаяся гроза.

– Да-а-а, хорошо сидим! – шмыгнула носом Ырка, разливая последние капли самогона. – Даже отпускать тебя не хочется.

– А давай и ты с нами, на Ледницу, – импульсивно предложила я.

Эльфийка неожиданно покраснела, словно спелый помидор:

– Нет, не могу! Честное слово, не могу. Влюбилась я всерьез, в кузнеца местного…

Я тут же вспомнила русые кудри и голубые глаза пригожего Густава и понимающе кивнула.

– Ну хоть помоги мне тогда по старой дружбе, – задушевным тоном попросила я. – Требуется мне вещичка одна артефактная, что вместе с Бригиттой захоронена оказалась…

Ырка хмуро свела брови на переносице, полезла в карман и подала мне тоненькую хрустальную палочку, оканчивающуюся серебряным листочком.

– Забирай, – с некоторым сожалением позволила она. – Магическая эта штучка. Мне она тоже приглянулась, ну да ладно, отдам. Ты ведь как-никак пришла на выручку моему любимому и оправдала его матушку…

– И это весь раритет? – удивилась я, недоверчиво рассматривая крохотную вещицу.

– Не сомневайся. – Ырка деловито указала пальцем. – Видишь, там надпись сделана на староэльфийском. «Аркугола Лэнариат» – Луч света, – перевела подруга. – Не улавливаю смысл, но уверена, это непременно означает что-то важное…

– Разберемся! – Я убрала в сумку щедрый дар эльфийки и протяжно зевнула.

– Ой, да что же это я? – виновато засуетилась Ырка. – А еще хозяйкой себя мню. Пора и на боковую, вон ночь уже через середину перевалила.

Подруга выдала мне новенький льняной саван вместо ночной рубашки и уложила спать на толстый тюфяк. Вскоре заупокойную тишину часовни святой Бригитты нарушало лишь наше дружное посапывание…

Разбудил меня громкий и сумбурный спор нескольких встревоженных голосов, доносящихся из-за плотно прикрытой двери, вскоре превратившийся в настоящий гвалт. Игривый солнечный лучик проникал через маленькое, затянутое бычьим пузырем окно и весело прыгал по пыльному полу. Ырка куда-то запропастилась.

– …жалко госпожу, отзывчивая она и добрая. А ну как привидение ее совсем загрызло?! Вон как ночью в часовне что-то орало да пищало! – разобрала я взволнованные интонации ципелинского старосты. – Да, никак, там бой шел не на жизнь, а на смерть.

– А ты пойди и погляди! – подначил тонкий фальцет боязливого противника экспериментов на «не мужиках».

– Вот сам и пойди, раз такой смелый! – огрызнулся пан Штефан. – А я жить хочу, мне еще дочек замуж выдавать!

– Гы-ы-ы, кому и кобылица невеста. Это про твоих девок сказано! – грубо сострил чей-то пропитый бас.

Благость утра нарушил смачный звук увесистого подзатыльника…

Я ухмыльнулась. «Выйти, что ли, к ним, пока эти богохульники побоище на кладбище не устроили?» – лениво мелькнуло в голове. Я нехотя поднялась и распахнула рассохшуюся дверь, щурясь от яркого дневного света.