Читать книгу "Ольга, княгиня русской дружины - Елизавета Дворецкая"

Однажды Эльгу пригласили в гридницу. Выйдя туда – уже в новых вдовьих одеждах, белых как снег, – она обнаружила там всю свою мужскую родню: Тородда, Логи-Хакона, Мистину, Олега Моровлянина, Острогляда и нескольких Избыгневичей.

– Княгиня, ты совершила такое, чему позавидует немало мужей, – начал Тородд.

Это был невысокий, как Ингвар, такой же коренастый, с рыжеватой бородой мужчина, с добродушным лицом и веселыми серыми глазами. Средний из сыновей Ульва, он уродился самым дружелюбным по виду и разговорчивым. С Эльгой он состоял в двойном родстве, будучи родным братом ее мужа и мужем ее родной сестры Бериславы.

– Не всякому судьба дает возможность совершить подвиг. Но еще менее тех, у кого хватает отваги принять вызов судьбы и тем стяжать великую славу. Однако удача смертных конечна. Всякий воин знает: если тебе слишком много везло, надо взять передышку и восстановить запас удачи. У нас впереди еще немало сражений, и сил тебе понадобится немало.

– Благодарю тебя за добрые слова, – Эльга искренне улыбнулась деверю.

Свершенное ею не у всех вызывало восхищение, были и завистники. Среди бояр и даже в дружине ходили ревнивые разговоры: дескать, не слишком ли баба прытко вперед полезла, как бы ей о подол не запнуться! Но это было неизбежное следствие всякого успеха, и Эльга, не обращая внимания, ценила тех, кто готов был без зависти следовать за ней и дальше.

– Ты во всем можешь рассчитывать на нас – твой род и дружину, – продолжал Тородд. – Раньше я сказал бы: мы готовы умереть за тебя. Но теперь, – он оглянулся к прочим мужчинам, словно приглашая поддержать, – я говорю: мы пойдем за тобой к новым победам! Ибо ты – победоносный стяг земли русской, а мы – ее острые мечи!

И в гриднице раздались дружные возгласы:

– Слава Эльге!

– Слава роду русскому!

– Слава земле русской!

Эльга улыбнулась, на глазах ее блестели слезы. То, что она вновь объединила этих людей и внушила им веру в победу, было не меньшим ее достижением, чем месть за Ингвара.

– Но все же женщине тяжело нести одной такое бремя, – снова заговорил Тородд. – Дружинам нужен вождь, который поведет их в бой и будет сражаться среди них, как повелось. Ты вернула нам удачу, а теперь наш черед послужить тебе и заслонить тебя от бед и горя. Твой сын уже носит меч, но он еще совсем юн, и пройдет не менее пяти-шести лет, прежде чем он возмужает по-настоящему. Но в роду есть еще немало мужчин, на которых ты можешь положиться. Что ты сказала бы, если бы мы все предложили тебе выйти замуж, – он снова обернулся, – за моего брата, а твоего деверя – Хакона?

Встретив устремленный на него взгляд Эльги, Логи-Хакон опустил глаза.

– Это человек той же крови, что и твой первый муж. Сын тех же родителей. Он предан памяти брата и тебе. Став его женой, ты снимешь печальные одежды вдовства и одиночества, обретешь поддержку и опору, а дружина получит достойного знатного вождя, истинного преемника Ингвара. Никто не скажет худого слова о таком браке, и я думаю, он принесет вам обоим счастье. Ты ведь уже знаешь нашего Хакона. Не мне судить, но, сдается, женщины немного сыщут в нем недостатков!

Тородд усмехнулся и оправил бороду. Младший брат всегда был первым красавцем в семье, над чем они не раз посмеивались между собой.

Эльга опустила глаза и задумалась. Тородд во многом был прав. После возвращения из Деревляни она не раз еще по ночам мочила слезами подушку. Теперь, когда дух Ингвара ушел, ублаготворенный, она осознала свою потерю по-настоящему, во всей ее глубине. В те дни наивысшего напряжения душевных сил ее вела иная воля, она едва ощущала землю под ногами, и все личное отошло в сторону. Жар его крады, его пролитой крови пылал в ее груди, разливая огонь по жилам.

Но вот костер догорел и покрылся холодной землей, напряжение схлынуло, а с ним ушли и силы. Исчезло ощущение, будто Ингвар незримо где-то рядом. Больше его не было и не будет никогда. Теперь она всего лишь овдовевшая женщина, горлица на сухом дереве. Больше ей нечего и некого ждать. Никогда больше он не войдет в дверь, чтобы принять из рук ее приветственный рог, а потом обнять ее. Не будет больше пиров в честь возвращения князя, гудежа в гриднице на целые сутки, когда и она стряхивала тяжесть ожидания и веселилась, слушая дружинные песни и байки над реками пива и меда. Никогда не придет больше тот, кто был главой дружины и сердцем гридницы. Жизнь ее окутал туман скорби, и Эльга зябла в этом тумане, сколько ни куталась в свои белые одежды вдовы.

А мысли обо всех предстоящих трудах и заботах, что теперь навалятся только на ее плечи, приводили в ужас. Времена, когда ей приходилось управлять лишь хозяйством княжьего двора, казались теперь порой легкого и приятного безделья. Уже не раз они обсуждали с Мистиной и другими мужчинами – как устроить Русскую землю, дабы ничего подобного не повторялось. Но обсуждать мало, все это еще надо делать. Хватит ли жизни на эти труды?

На миг Эльгу прельстила мысль принять сватовство. Честь ее ничуть не пострадает: новый жених во всем равен прежнему мужу, и никто не посмеет даже осудить вдову за слишком скорое новое замужество, когда нужно дать дружине вождя перед войной. А сам Хакон молод – лет на пять моложе нее, – хорош собой, неглуп, благороден. Чего стоит одно то, что он не воспользовался случаем развалить Русскую державу, после чего получил бы возможность унаследовать владения на Волхове! Он стал бы конунгом Приильменья, как его отец и дед, вместо того чтобы управлять каким-то краем чужой державы по соизволению собственного племянника. Но Логи-Хакон не пошел на это. Не предал воли брата, не попытался ограбить его сына. Одно это заслуживало любой награды, какую Эльга могла бы ему дать.

– Я очень ценю вашу дружбу и верность, – со слезами на глазах она улыбнулась обоим деверям. – Но я больше не выйду замуж. У меня не будет другого мужа – никакого и никогда. Я – наследница Вещего, который принес процветание Киеву и создал Русскую землю. Мой сын – наследник его крови, силы и удачи. Другого сына у меня не будет. Так было мне предсказано, и вот уже пятнадцать лет предсказание сбывается…

У нее вдруг перехватило горло: вспомнилось, что, кроме единственного сына, Бура-баба предсказала ей вдовство через двенадцать лет брака. Удачи Ингвара хватило на два года больше предсказанного. Но все, что будет дальше, – это уже повесть о Святославе.

– Однако у моего мужа – особенно если это будешь ты, Хакон, – сыновья еще могут быть, – снова заговорила Эльга среди почтительного молчания. – И это будут сыновья киевского князя. Им будет трудно удержаться от борьбы за все русское наследство. А у Святослава найдется немало врагов и помимо сводных братьев. Если же он будет побежден в этой борьбе, то пострадает не только он. Пострадает и разрушится вся Русская земля, наследие Вещего, – ведь твои сыновья, Хакон, от иных жен не будут его потомками. И не принесут его земле удачу. Поэтому я буду рада держать вас, моих братьев, возле самого сердца, но на ложе Ингвара у него преемников не будет.

– Эльга…

После молчания голос подал Логи-Хакон, и она подняла на него глаза. Несостоявшийся жених выглядел не столько оскорбленным или разочарованным, сколько встревоженным.