Читать книгу "Мое! - Роберт МакКаммон"

Ветер хлестал по «катласу», кузов стонал, как человек. Лаура, не моргая, смотрела прямо вперед, в буран. Она высматривала красный свет хвостовых огней, но ничего не было впереди, кроме снега и тьмы. Дорога забиралась вправо, все еще поднимаясь. Шины заскользили на корке льда, и у Лауры сердце дало перебой, но колеса опять зацепились за шоссе. Привод дворника завизжал громче, и это напугало Лауру больше, чем лед. Если дворник полетит, она приехала, пока не кончится буран. Теперь дорога пошла под уклон и стала загибаться влево, и Лауре пришлось придавливать тормоз. Колеса снова проскальзывали, «катлас» юзом чуть не вылетел на обледеневший заградительный рельс разделительной полосы, пока Лаура снова смогла выровнять машину. На ветровое стекло ложились слои снега, казавшиеся сплошными, и снова дорога пошла на подъем. Порыв ветра ударил по «катласу» слева, как боксер на ринге, и руль задергался в сжимавшей его руке.

Она должна двигаться, даже если будет делать всего десять миль в час. Она должна двигаться, пока не перегорит привод дворника и снег не закроет стекло. Единственное в ее жизни, что имело значение, — снова взять на руки своего сына, и если ей придется, она будет биться с фуриями за каждую милю пути.

Впереди на дороге Мэри притормозила «чероки». Шоссе выровнялось, на нем намело сугробы в четыре — пять футов высотой. Ветры лупили «чероки» с обеих сторон и выли, как банши. Мэри виляла между сугробами, колеса буксовали на льду и снова находили сцепление с дорогой. Вдруг джип потерял управление и завилял, и Мэри вцепилась в руль, но ничего не могла сделать. Машина совершила медленный оборот и вмазалась в сугроб. Мэри протащила «чероки» через сугроб, напрягая мотор до предела. Еще тридцать ярдов — сугробы окружили ее со всех сторон; некоторые из них возвышались до восьми футов. Она ехала дальше, пытаясь найти среди них путь, но ей пришлось опять остановиться, потому что сугробы повсюду доходили до капота, и сквозь них было не пробиться.

Она поглядела в зеркало заднего вида. Тьма на тьме. Где же эта сука? Все еще торчит в «Сильвер Клауд»? Или уже на шоссе? Да, эта сука — настоящий боец, но не настолько сумасшедшая, чтобы попытаться прорваться сквозь Скалистые горы в буран. Нет, такой вид безумия — это для Мэри.

Все, сейчас она никуда не едет. Бензина в баке полно. Обогреватель исправен. Часа через два рассветет. Может быть, при свете дня она сможет выбраться.

Мэри вытянула ручной тормоз, отключила фары и дворники. Через секунду ветровое стекло было завалено снегом. Она оставила мотор на холостом ходу и взяла Барабанщика на руки. Он уже отплакался, но теперь издавал мяукающие голодные звуки. Она достала сумочку и детское питание. В нос ударил едкий запах мочи: Барабанщик последовал ее примеру и тоже обмочился.

«Чертовски неудобное место для смены пеленок», — подумала она. Но теперь она мать, и что надо сделать, то надо. Она опять поглядела в зеркало заднего вида. Опять ничего. Сука осталась в «Сильвер Клауд» с ханжой Беделией. Выстрелы должны были свалить Лауру-дуру, если бы Диди не встала на пути. А стреляла она хорошо — оба раза. Она не знала точно, куда попало Диди, но вряд ли Диди ближайшее время будет кого-либо преследовать.

В двух милях позади «чероки» Лаура услышала скрежет. Он продолжался десять секунд, а затем дворник остановился. Снег закрыл ветровое стекло.

— Проклятие! — крикнула Лаура, нажимая на тормоз.

Автомобиль пошел юзом, сперва влево, потом вернулся вправо и заскользил боком вдоль восьмидесятого шоссе. У Лауры нервы были готовы сорваться с цепи, но все, что она могла сделать, — собраться перед столкновением. Наконец «катлас» выровнялся, начал слушаться тормоза и остановился, проскользив длинный тормозной путь.

Ей больше не ехать, пока не кончится снег. Только и оставалось, что поставить на ручной тормоз и выключить фары. Обогреватель работает с потрескиванием, но он накачивает теплый воздух. Бензина чуть больше половины бака. Несколько часов она продержится.

В темноте Лаура заставила себя дышать медленно и глубоко, стараясь успокоиться. Пусть Мэри даже и оторвалась от нее, но она знает, куда Мэри направляется. В такую вьюгу Мэри ни быстро не поедет, ни далеко не уедет. Может быть, она съедет с восьмидесятой магистрали и попытается поспать. Главное — добраться до Фристоуна раньше Мэри и найти Джека Гардинера, если, конечно, он действительно один из тех троих в списке Диди.

Вокруг «катласа» расстроенной скрипкой визжал ветер. Лаура откинула голову и закрыла глаза. Перед ней возникло лицо Диди: не лицо женщины, умирающей в снегу, но то лицо, которое у нее было, когда она тщательно обрабатывала раны Лауры. Она видела Диди в гончарной мастерской, показывающую работы, родившиеся в ее терзаемом мукой сознании. Потом она увидела лицо Диди — такое, какое могло быть у нее в далекой молодости, лицо юной девушки на выпускной черно-белой фотографии, где-то в конце шестидесятых. Диди улыбается, ее волосы сбрызнуты лаком и завиваются на концах, и все ее лицо покрыто веснушками, у нее здоровый вид и на щеках румянец деревенской девушки. Глаза у нее ясные, они глядят в будущее оттуда, где не живут убийства и террор.

Картинка начала таять, Лаура позволила ей уплыть и уснула в объятиях бури.

Выполнив материнские обязанности, Мэри положила Барабанщика на пассажирское сиденье и опять застегнула аляску вокруг него. Несколько минут она думала, сколько еще придется проехать — двести миль через Юту, потом через Неваду еще больше трехсот, проехать через Рено в Калифорнию, вниз к Сакраменто, и затем через долину Нала к Окленду и Сан-Франциско. Придется купить еще памперсов и детского питания для Барабанщика. Достать каких-нибудь таблеток от боли и чего-нибудь, чтобы не засыпать. У нее все еще оставалось полным-полно денег от продажи кольца матери и сорок семь долларов с мелочью, взятые в доме Роки Роуда. Надо будет сменить джинсы перед тем, как идти в магазин, а запихнуть распухшее бедро в другие штаны — это будет еще та работка. Где-то среди вещей у нее есть еще одна пара перчаток, так что можно будет спрятать окровавленную руку. Сколько еще времени пройдет, пока свиньи возьмут ее след? Она прикинула, что недолго. Когда она перевалит через горы, надо будет уносить ноги. Может, придется найти место и отсидеться тихо, пока не спадет волна.

Но сейчас ничего этого сделать нельзя. Снова вернулся жар, тело болезненно пульсировало, и Мэри поняла, что быстро отключается. Мэри нашла в темноте лицо ребенка, поцеловала его в лоб, потом откинула назад спинку сиденья. Она закрыла глаза и прислушалась к ветру. В этом ветре был голос Бога, поющий для нее «Люби ее бешено».

Мэри слышала только первый куплет, а дальше уже спала.

Глава 6 МОТОЦИКЛИСТ

Тук-тук.

— Леди?

Тук-тук.

— Леди, с вами все в порядке?

Лаура проснулась — это было трудно, как выплывать из клея. Она открыла глаза и увидела человека в коричневой аляске с капюшоном рядом с ее окном.

— Вы в порядке? — опять спросил он. Его лицо с длинной челюстью покраснело от холода.