Читать книгу "Княжий остров - Юрий Сергеев"

Пресвятую Богородицу?

А старые за малова хоронятся…

Только вышел из них Федор Тырянин,

Малодешенек, мал-зародушек,

Ему от Роду всево восемь лет.

— И я встану за Домы Божия,

И я встану за души малоденческия,

я встану за Владычицу

Пресвятую Богородицу

Пойдите возьмите у матушки прощения,

Большую Слову благословения…

Пошли они просить у матушки прощения,

Большую Слову благословения.

Она не дает ему прощения.

— У меня он маловешенек,

Маловешенек, мал-зародушек.

Ему от роду всего восемь лет…

Как и попадали все люди добрыя —

Матушке ево во резвы ноги.

— Ты и дай свому сыну прощения

И большую Слову благословения.

Дала ж матушка родимая прощения

И большое Слово благословения…

— Приведите мне коня неезжаннова,

Принесите книгу Евангелию нечитанную,

Остро копье невладанное.

И привели ему коня неезжаннова,

А книгу Евангелию нечитанную

И востро копье да невладанное.

И сел же на коня Федор Тырянин,

На востро копье опирается

И книгу Евангелию почитывает.

Доехал же Федор Тырянин до чистой поли,

Как и глянул он во чисто полю,

Там идет силушка жидовская —

Ни лист ни травы не видно…

И стал уже он коня назад ворочать.

А за неем-то стоит Владычица

Пресвятая Богородица.

— Не боись, не боись Федор Тырянин,

Маловешенек, мал-зародушек:

У тебя назаду еще больше есть…

Поехал он, Федор Тырянин,

Не столько копьем рубит,

Сколь конем топчет.

Все вокаянное жидовье поослепли

И стали сами себя рубить же.

И стало крови коню по поясу,

А Федору по стремёнушке.

Он и стал просить сыру-землю:

— Расступися ты, матушка сыра-земля,

Попей-пожри кровь жидовскую…

Расступилася матушка сыра-земля,

Попила-пожрала кровь жидовскую.

Поехал Федор Тырянин да весь в кровь.

Встретили же ево всем градом люди добрыя,

Христиане православныя.

А он говорит:

— Ужвы люди, люди добрыя,

взведите мне сытцы медовенькой.

уста сытцой промочу —

Трое суток я не пил не ел.

Никто не взял коня помыть кровь

жидовскую.

— А ты, моя матушка родимая, возьми коня

Да веди ево на Ярдан-реку,

Омой же кровь жидовскую…

Повела она только коня ево на Ярдан-реку

Смывать же кровь жидовскую,

Отколь взялся Змей Тугарин, —

Да забрал матушку родимую со всем конем.

Он же взял иё со своим конем

И понес иё во свою пещеру.

Не успел Федор уста промочить,

Бегут и кричат люди добрыя:

— Чево стоишь, Федор Тырянин,

А Змей-то Тварин твою матушку взял

И понес иё, родимую, со всем конем.

Как и встал же он, Федор Тырянин,

Идет он по морю, как посуху.

Дошел же он до пещеры той…

А матушка ево сидит во печёре той.

— Мое дитя, чево ж ты пришел ко мне?

Змей Тугарин меня поел и тебя поест.

— Не боись, не боись, моя матушка,

Не боись, не боись, моя родимая.

Я и сам себя спасу и тебя спасу…

Как летит, да и летит Змей Тугаринин —

Изо рта у нево полымь сверкала.

Стал же Федор Тырянин просить-молить:

— Потяните вы, а вы ветры сильныя,

Нанесите вы тучи грозныя,

А пойдите вы, дожди сильныя,

Намочите ему крылышки бумажныя,

Нехай будет он летучий —

Станет он ползучий,

Да не будет он о семи хобот,

А об одном…

И не ешь ты людей,

А ешь злых зверей…

Пошел же дождь, дождик сильный.

Намочил же ему крылышки бумажныя:

И был он летучий — стал ползучий.

Не стал о двенадцати голов, а об одной,

Не стал о семи хобот, а об одном.

И вострым копьем Федор ево проколол.

И спас Федор Тырянин

матушку родимую,

И взял он матушку за праву руку,

И повел же он иё и коня сваво

В свой град…

— Я никогда такой не слыхивал, — подивился Егор, — один вышел на бой против силы страшной и победил.

- Знать, характерник был он, как мой отец, как ты… вот токма мне он своей науки не завещал, считал меня слабоватым духом и очень сокрушался… но станичникам передал. Вот што, коль внучек заявится оттэль, я погутарю и весть вам подадут, ежель старцы наши вас примолвовать решат. Ступайте в Расею и ждите. Разом дело не делается…

- Война, Ипат… Немец на Дону, вот-вот турки двинут миллионную армию. Худо будет отбиваться, народу полегло пропасть сколько и ляжет еще больше. Решай быстрей. Я сам не ведаю, зачем Окаемову надо туда, но он очень просит дать ему Путь….

- Путь мы не уступим никому, а проводить сумеем… Молитесь! Причащайтесь, ступайте в старообрядческую церковь в Москве на исповедь, я слыхал, что открыли ноне иё… весточку ждите через иё. Ничем пока помочь не смогу… Путь долгий туда и часто безвозвратный…

- Будем ждать… и на том спасибо, — Егор поднялся от стола и перекрестился на иконы.

- Ступай, ступай, — мягко торопил его Ипат, словно сомневаясь в себе самом, что может сжалиться и проговориться о чем-то важном и тайном.

Егор это почувствовал, но не стал больше томить Буяна-младшего, пусть подумает, помолится и разберется в своих сомнениях. Может быть, и откроется сам. Силком ничего не достигнешь от казака, кроме сопротивления.

Утром Буян разбудил Егора и увел к озеру, подальше от людских глаз и ушей. Долго и печально смотрел через гладь воды куда-то за горизонт, словно отыскивая там далекий и желанный берег покинутой отчины и милых могил далеких предков. Родная земля силой притягивала на уклоне годов, и Егор уловил эту тоску в глазах Буяна, но молчал, не беспокоя его.

- Опосля тово, как в Расее не нашлось Федора Тырина и бесовское войско одолело иё, в Маньчжурию сбеглось полмиллиона русских, — начал тихо говорить Ипат.

— Знаю, я там был и видел.

- Так вот… собралося там множество ученых людей, и от безделья ли или от суеты, стали они шляться где попадя, создали институт по изучению «роднова края», добрались в Тибет прошлым летом и поднялись вверх по одной реке… белой с виду. Вода подмывает белую глину и оттого кажется млечной… Шли они, шли и уперлись в непроходимые скалы Гималаи. Дальше ходу не было. Любой бы иной отвернул от пропастей, но это были русские люди, коих ничем не угомонишь… полезли они по скалам, чуть не сгибли вовсе, и тут открылось им диво-дивное… За горами поднебесными — распахнулась великой ширины долина в лесах и полях… избы русские и какие-то люди в старинных кафтанах… сплошь ученые все, пропасть книг божественных имеют… тропы тайные идут от них на Русию, и все они ведают и все знают. Говор у них шибко древний, малопонятный, до Батыя так гутарили… Могет быть, это и есть энто место, что вы ищете…. А могет и нет…