Читать книгу "Странник поневоле - Борис Долинго"

Тот, что был в тёмных туфлях, носил узкую бородку и усы, лицо второго украшали только усики. Жёлтые лица были не таким уж узкоглазыми, как принято считать, но они отличались от лица Богдана никак не меньше, чем лица арабов.

Люди с любопытством рассматривали отряд, стоявший у опушки рощицы, и, конечно же, их привлекал именно землянин, на котором не было такого хитона, как на арабах, что позволяло китайцам хорошо его рассмотреть. Понять, что он является пленником, было нетрудно ещё и по связанным рукам юноши.

Трое воинов, в отличие от сопровождаемых торговых людей, выглядели довольно свирепо. Все они вооружены были, что называется, до зубов: копья метра по три, и не только с металлическим наконечником, но ещё и с секирообразным лезвием на конце, что делало это оружие скорее алебардой, мечи явно более массивные, чем у купцов, по паре кинжалов, в ножнах, заткнутых за пояса, высокие щиты в форме узких пирамид. За спинами висели тяжёлые луки довольно сложной конструкции и колчаны со стрелами. Тяжёлая броня воинов представляла собой одеяния, выглядевшие как длинные халаты из металлических пластинок, перепоясанных кожаными ремешками. На головах красовались наборные шлемы, по форме живо напомнившие Богдану пробковые каски европейских колонизаторов в Африке, которых когда-то обожали рисовать на карикатурах в советских газетах и журналах – то есть куполообразная макушка и достаточно широкие, скошенные вниз поля. Шеи воинов защищали высокие стоячие воротники, прикрывавшие лицо чуть выше кончика носа, так что в щели между краем воротника и нависающими кромками полей шлема проглядывали лишь поблёскивающие глаза. На ногах имелись наколенники. Броня была надета и на лошадей, хотя и не такая полная – прикрыты были только морды и передние части корпусов коней.

«Блин, – подумал Богдан, – не слабее европейских рыцарей будут, пожалуй».

Китайцы подъехали метров на пять и остановились. Пешие арабы пристально смотрели на гостей. Богдан обратил внимание, что четверо подручных Абдаллаха во главе со «старшиной» Садамом держат наготове луки.

Купцы переглянулись, и один из них жестом пригласил кого-нибудь приблизиться.

Вперёд вышли Абдаллах и Салим.

– Похоже, ваш пленник действительно представляет интерес, – произнёс на беглом, но не слишком чистом арабском языке купец в коричневых туфлях. – Так сколько вы за него просите?

Абдаллах помялся, чуть приблизился и что-то негромко сказал купцам – Богдан не расслышал.

Китайцы снова переглянулись, после чего дружно засмеялись: цена, названная Абдаллахом, показалась им явно завышенной.

Предатель в свою очередь посмотрел на Салима – в его взгляде ясно читались растерянность и осуждение. Салим пожал плечами.

Абдаллах вытащил из-за пазухи второй свой козырь – чудесный нож Богдана – и подал его китайцу. Купцы вскинули брови и долго вертели необычную вещь в руках, обмениваясь многозначительными взглядами.

Богдан лихорадочно соображал, к чему может привести любое противоречие в этом торге, столь много значившем для него. По ситуации с тайным пересечением реки он уже сообразил, что Абдаллах и его люди находятся на китайской территории на положении бесправных лазутчиков. Ясно, что китайские купцы в такой ситуации могли просто отнять ценную добычу у арабов.

Конечно, если начнётся драка, то четверо изготовившихся арабских лучников могут вполне уравновесить преимущество трёх тяжело вооружённых китайских воинов, и исход поединка не ясен. Однако в любом случае, арабам придётся бежать, так как из форта может прибыть подкрепление. Оказаться в центре такой мясорубки, когда можно запросто получить или стрелу, или быть поддетым на копьё, да ещё со связанными руками, в планы Богдана никак не входило. Но сделать он пока ничего не мог, поэтому оставалось лишь стоять и наблюдать, как будут развиваться события.

Абдаллах начал горячо объяснять купцам, что он специально вёл бледнолицего человека к ним, поскольку доверился советам Салима, уже неоднократно имевшего дела с китайцами – он никак не рассчитывал, что его могут так подвести. Особо Абдаллах напирал на принятые в любой торговле принципы чести. В завершение своей речи араб предложил при несогласии с названной ценой отвести пленника в форт и устроить торги между другими купцами, что, по его мнению, было бы самым справедливым.

Двое китайцев слушали оратора усмехаясь, но когда поступило предложение о публичных торгах, перестали улыбаться и в который уже раз переглянулись. Видимо, Абдаллах вольно или невольно сделал ловкий ход, шантажируя возможными конкурентами. Араб явно рисковал, но риск, похоже, имел под собой основание.

Один из купцов махнул рукой арабам, что-то коротко сказал воинам, и торговцы, отъехав в сторонку, стали совещаться. Пока купцы держали совет, Абдаллах и Салим, тоже тихо переговаривались между собой. В течение этого времени Богдан следил за арабами и китайскими воинами, готовый, если начнётся заваруха, броситься под защиту ближайших деревьев и кустов.

Воины китайцы не сдвинулись ни на шаг. Если бы не переминавшиеся изредка с ноги на ногу лошади, их можно было принять за каменные изваяния, маячившие на фоне яркого желтоватого неба. Ни один из них не сделал движения переменить позу или достать, например, из-за спины лук. Поступи хоть кто-то так, арабы полнее могли пустить свои стрелы, так как если бы конные китайцы держали в руках луки, арабы, не имевшие никаких доспехов, моментально потеряли бы своё преимущество.

Вообще, было ли преимуществом в данной ситуации то, что подручные Абдаллаха уже держали луки с наложенными на тетиву стрелами, сказать не представлялось возможным. Прикинув защиту китайцев, Богдан подумал, что вряд ли стрела из лука, даже достаточно мощного, сможет пробить эту броню, если только стрелок не попадёт между стальными пластинами или же в открытый участок лица между краем шлема и воротником. Впрочем, за время похода он уже не раз убеждался в меткости арабских стрелков. Кроме того, оставалось ещё много уязвимых мест у коней воинов, а упав на землю, китайцы вряд ли смогли бы ловко передвигаться в своих латах.

Наконец, купцы закончили совещаться и вернулись. Слово взял снова тот, на ком были коричневые туфли.

– Что ж, – молвил китаец, усмехаясь, – мы обсудили ваше предложение и готовы согласиться с первым вариантом.

Он отвязал от пояса какие-то кульки, второй купец поступил точно так же. Почти синхронно китайцы бросили то, что держали в руках, к ногам приблизившегося Абдаллаха. На землю упали четыре увесистых мешочка.

– Если этого вам хватит, отдавайте вашего пленника! – потребовал китаец.

Абдаллах подскочил и поднял мешочки. Кланяясь китайцам, он и Салим осмотрели содержимое, высыпая на ладони и пробуя что-то на зуб. Один раз камушек, который Абдаллах подносил ко рту, блеснул золотом, и землянин понял, что в мешочках, видимо, находятся самородки.

Продолжая кланяться китайцам, Абдаллах отступил назад и вскочил на коня. Салим взял конец верёвки, привязанной к запястьям Богдана, и подвёл юношу к китайцам.