Читать книгу "Большой шухер - Леонид Влодавец"

Гребешка в первую очередь интересовало не то, как вертолет сядет, а то,

где находятся те, кто собрался на нем улетать. Прозевать «черных», увидеть их позже, чем они его разглядят. Гребешок не имел морального права. От этого в немалой степени зависела его личная жизнь. В крайнем случае, состояние здоровья. Но волноваться долго ему не пришлось. Двое в черном находились на поляне. И очень близко — метрах в пятидесяти от кустов. Правда, не прямо перед Гребешком, а намного левее. Здесь же на траве неподвижно лежала Элька. То ли связанная так, что шевелиться не могла, то ли еще каким-то способом обездвиженная. Ясно только, что вряд ли мертвая. Мертвую они бы бросили и не стали бы тащить на поляну, чтобы грузить в вертолет. Один из «черных», поглядывая на небо, бубнил что-то в рацию. Второй с автоматом на изготовку посматривал по сторонам — догадывался, что может быть погоня.

— Автомат! — прошипел Гребешок, обращаясь к Ксюше, которая устроилась в двух шагах позади него.

— Я сама буду стрелять! — ответила упрямая дура, но Гребешок не был

настроен на детские игры:

— Луза! — верзила осторожно схапал негритянку одной лапой, а другой снял с нее «АКМС» и отдал Гребешку прикладом вперед. Слава Богу, что визжать и отбиваться девчонка не стала.

Гребешок, стараясь громко не щелкать, откинул приклад, снял предохранитель и чуточку оттянул затвор назад. Глянул на свет — патрон был там, приветливо блеснул латунной гильзой. Аккуратно «сопроводив» затвор рукой в крайнее переднее положение, Гребешок выждал, пока вертолет опять стал приближаться и тарахтеть так, что вообще хрен чего услышишь (на сей раз он точно нацелился на посадку), и улегся на сырую траву. Приклад поплотнее к плечу, мушка и прорезь совместились на темной фигуре того, что сидел на корточках и наблюдал за опушкой, держа автомат наготове. Его надо было сделать с первого выстрела. Иначе он может откатиться в сторону, отползти к кустам и при этом полить Гребешка из автомата. Второй не так опасен, он стоит в рост, занят переговорами с вертолетом, автомат у него висит за спиной. Миша задержал дыхание, плавно потянул за спуск.

Короткая очередь в реве снижающегося вертолета была почти не слышна. Тот, что сидел на корточках, подскочил, распрямился и завалился на спину. Должно быть, он успел что-то крикнуть, но крик потонул в свисте турбин. «Ми-2», чуточку задрав свою лобастую, как у головастика, скругленную мордочку, уже приземлялся метрах в двадцати от Гребешка. Потоки воздуха зашевелили кусты, погнали волны по траве, сбивая с нее росу. Садился он так, что правый борт с дверцей оказался обращен к кустам, где прятались Гребешок и остальные, а хвостом — к тому месту, где находились «черные» и Элька.

Второй «ниндзя», увидев, что его приятель свалился, лихорадочно сдернул автомат, но самостоятельно упасть не успел. Гребешок стеганул его очередью как раз в тот момент, когда колеса вертолета коснулись земли. «Черный» крутнулся вокруг оси и шлепнулся навзничь, автомат отлетел, от него на пару метров.

Пилот, судя по всему, не только не расслышал выстрелов, но и не успел увидеть, как повалились его будущие пассажиры. Вертолетчик, не глуша двигателя, открыл дверцу, должно быть, собираясь принять на борт пассажиров. Сквозь дверцу было видно, что пилот в кабине один.

Какая-то нелегкая сорвала Гребешка с места, и он, толком еще не поняв, зачем ему это нужно, в несколько прыжков преодолел двадцать метров, отделявшие его от вертолета. Пилот, похоже, даже не успел сообразить, что это вовсе не тот человек, которого он ждет. А когда сообразил, было поздно. На него уставился автоматный ствол, а Гребешок, дико сверкая глазами, заорал:

— Глуши керосинку, падла!

Оружия у пилота не было, да если бы и было, он не решился бы его выхватить. Не успел бы. К тому же вид у мокрого от росы и взъерошенного Гребешка был такой отчаянный, что пилот мгновенно подчинился и перекрыл топливо. Двигатель покрутился еще немного, посвистел и заглох.

— Вон из кабины! — рявкнул Гребешок, отступая на шаг. — Через правую дверь! Так, спокойно. Руки за голову! Ложись! Мордой в траву, не двигаться!

Луза и Ксюша без команды побежали к тому месту, где лежали «черные» и Элька.

Когда стих шум двигателя. Луза услышал стон и увидел, что тот, которого Гребешок завалил первым, еще дергается и пытается подтянуть к себе автомат. «Макаров» у Севы был готов к работе. Откинув ногой автомат от корчащегося «ниндзя», Луза двумя руками ухватился за «Макаров» — хотя при его-то лапах этот пистолет можно было всего тремя пальцами держать — и навел его на голову раненого. Лица Луза не видел, только глаза в прорезях маски. Были там и тоска, и ужас, и мольба, а потому у Лузы едва рука не дрогнула. Но он все-таки собрался, вспомнив окровавленные тела с искромсанными шеями. Бах! Тело дернулось, обмякло, глаза остановились. Луза подхватил автомат, выдернул из карманов черного одеяния пару полных магазинов, нож. Автомат надел на шею, магазины и нож засунул под ветровку.

— Эльку сюда тащите! — крикнул от вертолета Гребешок. Что делать с этим винтокрылым трофеем, он еще не знал. По идее надо было забирать Эльку, оружие и драпать через лес в деревню Конец. Хотя, конечно, на вертолете можно за полчаса долететь в «Куропатку». Во всяком случае, подальше от здешних мест, где они столько шума понаделали.

Ксюша стояла на коленях перед распростертой Элькой и лупила ее по щекам, пытаясь привести в чувство.

— Померла? — спросил Луза, подбирая с земли автомат второго «черного». Этот в контрольном выстреле не нуждался, Гребешок провернул ему дырку во лбу.

— Нет, — проворчала Ксюша, — у нее пульс есть. Только ее чем-то усыпили, по-моему…

— Берем, — сказал Луза по-деловому, взял Эльку под мышку и понес к вертолету. Ксюша ухватила подругу за ноги и засеменила следом.

Гребешок, пока они возились, держал на прицеле пилота, который оказался на редкость понятливым и лежал с руками на голове почти так же спокойно, как незадачливые «ниндзя».

Гребешок раздумывал, что же делать дальше с вертолетом и пилотом? Конечно, проще всего грохнуть пилота, а трофейный вертолет оставить как есть. Может, тот, кому он нужен, когда-нибудь его отсюда заберет. Если, конечно, трактористы на запчасти не разденут. Но уж больно хотелось прокатиться…

В Гребешке боролись два начала: одно — рациональное, вполне взрослое, другое — эмоциональное, шпанистое, примерно такое когда-то заставляло Мишку Гребешкова мечтать о создании суперрогатки для стрельбы булыжниками по самолетам. Рациональное требовало: забирайте Эльку, бегите в деревню, приводите бабу в чувство, уточняйте, где ключи, и валите с этими ключами в «Куропатку». А эмоциональное подзуживало: была не была, заставим этого летуна полетать! Зачем? А так, ради понта. Прилететь на вертолете в «Куропатку», скажем. Чтобы все ахнули… Рациональное убеждало, что за такой финт Сэнсей может и башку свернуть, тем более, если Элька прилетит без ключей. А полетать хотелось. Рациональное убеждало, что такой покладистый на земле пилот в воздухе может оказаться совсем иным. Потому что там он будет хозяином положения. Попробуй застрели его — сам гробанешься! Но Гребешок искушения преодолеть не мог…