Читать книгу "Эта безумная Вселенная - Эрик Фрэнк Рассел"

— Дождемся сообщений Огилви, — решил коммодор. — Если он обнаружит иные, более привычные для нас условия, мы переместимся туда. Если картина везде окажется одинаковой, — задержимся здесь.

— Задержимся, — повторил Паскоу, морщась от недовольства. — Наверное, вы выбрали самое подходящее слово — задержимся.

Он махнул в сторону ползущего поезда.

— Если все, что мы видели и слышали, вообще имеет какой-то смысл, то мы по уши вляпались в неразрешимую головоломку.

— Именно головоломку, — подхватил Уолтерсон. — Мы можем проторчать здесь миллион лет или вернуться домой, но факт останется фактом: впервые за всю свою победоносную историю мы основательно сели в лужу. Мы ничего не узнаем об этом мире по одной простой причине. Наша жизнь слишком коротка, чтобы разобраться в здешней жизни.

— Я не собираюсь делать поспешных выводов, — сказал Лей. — Подождем вестей от Огилви.

Вскоре динамик снова ожил. Чувствовалось, что пилот не верил своим глазам:

— Этот город тоже полон «ползунков». И здесь их транспорт движется еле-еле. У меня язык не поворачивается назвать это скоростью. Прикажете совершить посадку и собрать дополнительные сведения?

— Нет, — сжимая в руке микрофон, ответил Лей, — Теперь лети по плавной кривой на восток. Дальность рассчитывай так, чтобы хватило горючего на обратный путь. Удели особое внимание любым разительным переменам в ландшафте или в постройках копуш и особенно — в их поведении. Обо всем необычном сразу же сообщай.

Лей отложил микрофон и сказал:

— Нам остается лишь немного подождать.

— Вот-вот! — подхватил Паскоу. — Никак не могу поверить, чтобы Бойделл просто сидел на одном месте и ковырял в зубах, пока это ему не осточертело.

Уолтерсон вдруг залился смехом.

— Что тебя рассмешило? — спросил Паскоу, недоуменно глядя на сослуживца.

— Прошу прощения, иногда мне в голову забредают идиотские мысли. Сейчас я подумал: если бы лошади были улитками, им не понадобилась бы упряжь. Интуитивно я чувствую: мысль эта пришла мне не напрасно, но мне никак не извлечь ее суть.

— В сорока двух милях к востоку от корабля вижу город, — сообщил Огилви. — И здесь прежняя картина. Два вида скорости: мертвецки медленная и та, что еще медленнее.

Паскоу посмотрел в иллюминатор.

— Поезд опять ползет еле-еле. Похоже, они решили остановиться напротив нашего корабля. — Немного подумав, он добавил: — Если так, один важный момент ясен уже сейчас: они нас не боятся.

Лей взялся за интерком и вызвал Шеллома.

— Мы выходим наружу. Записывайте на пленку все донесения Огилви. Если он где-нибудь заметит какое-либо быстрое перемещение, просигнальте нам сиреной.

После Шеллома коммодор отдал распоряжение Нолану, Хофф-наглу и Ромеро — корабельным специалистам по контактам с инопланетными расами:

— Возьмите с собой карты Кина и приготовьтесь к возможному контакту с копушами.

— Вообще-то устав требует, чтобы коммодор оставался на корабле до тех пор, пока контакты не выявят дружественные намерения инопланетной расы или, по крайней мере, отсутствие враждебности, — напомнил ему Паскоу.

— Бывают ситуации, не предусмотренные ни в каком уставе, — резко ответил Лей, — Сейчас — одна из таких ситуаций. Я хочу сам навестить этот поезд. Давно пора сдвинуться с мертвой точки. Решайте оба, идете ли вы со мной или останетесь здесь.

— Пролетел над четырнадцатью деревнями, — донесся далекий голос Огилви. — Как только они не помрут со скуки от своего ползанья? Лечу к городу, который вижу на горизонте.

Специалисты по контактам уже стояли возле трапа, вооруженные толстыми пачками карт. Это было их единственное оружие. Считалось, что бросающаяся в глаза незащищенность контактеров должна вызывать к ним доверие со стороны инопланетян.

Практика многократно подтверждала эту теорию. Правда, на одной планете туземцы все же сожгли контактеров вместе с картами Кина.

— А как быть нам? — спросил у коммодора Уолтерс. — Брать оружие или не брать?

— Рискнем явиться к ним безоружными, — решил Лей. — Раса, у которой хватает мозгов, чтобы строить железные дороги и ездить в поездах, должна сообразить, чем может для них кончиться попытка захватить нас в плен. И потом, пока длятся наши переговоры, копуши будут находиться под прицелом корабельных орудий.

— Что-то я не верю в их способность мыслить в нашем ключе, — сказал социолог. — Цивилизованность — не больше чем оболочка, и за ней может скрываться отъявленное коварство. Достаточно вспомнить планеты в системе Сириуса. — Он усмехнулся: — Зато я верю в быстроту собственных ног. Пока эти краснолицые начнут меня окружать, я уже буду далеко от их поезда.

Лей тоже улыбнулся, и они начали спускаться по трапу. И снова экипаж «Громовержца» приник к иллюминаторам.

Орудийные расчеты замерли возле пушек, понимая, что дула орудий сейчас годятся лишь для устрашения копуш. Стрелять по поезду было опасно: можно было ненароком задеть кого-то из своих. Вот разворотить рельсы впереди и позади поезда — другое дело. Тогда уже точно поезд никуда не двинется, и копуши испытают на себе могущество землян. Хотя видимые признаки опасности и отсутствовали, среди старших офицеров корабля все равно сохранялось какое-то нервозное возбуждение. Те по собственному опыту знали, насколько обманчивой бывает мирная обстановка на чужих планетах.

Когда шестерка землян достигла железной дороги, поезд находился от них в двухстах ярдах. Лей решил идти навстречу составу. Поскольку поезд не имел локомотива, кабина машиниста находилась в головном вагоне. За ее широким стеклом (или прозрачным пластиком) виднелась фигура машиниста. Обе его руки лежали на кнопках управления. Машинист, конечно же, видел стоящих на рельсах шестерых землян, однако его руки не сдвинулись ни на дюйм.

Лей первым достиг дверцы кабины и потянулся к ручке. Неужели у копуш и машинисты набирались из числа неизлечимо больных? Открыв дверь, коммодор приветливо улыбнулся и столь же приветливо произнес:

— Привет!

Машинист не ответил. Его глаза смотрели куда-то в сторону, а поезд продолжал ползти, увлекая за собой руку Лея. Коммодору пришлось пойти в ногу с поездом. Все это время он не сводил глаз с машиниста.

Затем голова машиниста стала поворачиваться. Лей сделал очередной шаг. Машинист еще немного повернул голову. Новый шаг. Пятерым спутникам коммодора не оставалось ничего иного, как присоединиться и пойти рядом. Это было не так-то просто: любой шаг сразу же выводил их вперед. Так что их перемещение скорее напоминало короткие прыжки с долгим топтанием на месте.

Когда голова машиниста повернулась наполовину, длинные пальцы его правой руки стали отрываться от кнопки, которую нажимали. Наконец кнопка полностью поднялась из углубления. Машинист явно предпринимал какие-то действия. Возможно, это у копуш называлось экстренным торможением.