Читать книгу "Игра ангела - Карлос Руис Сафон"

Я заколебался.

— Сказка.

— Детская сказка?

— Скорее история для семейного чтения.

— Ясно.

— Нет, ничего вам не ясно. Ссоры не было. Кристинуслегка тревожило, что я не разрешаю ей прочесть рукопись, но не более того.Когда я расстался с ней, она чувствовала себя нормально, собирала вещи.Рукопись не имеет ровным счетом никакого значения.

Доктор неохотно кивнул, скорее из вежливости. Моя горячностьего не убедила.

— Могло так случиться, что в ваше отсутствие кто-топришел к вам в дом?

— Насколько я знаю, кроме Кристины, в доме никого небыло.

— Вам не приходит в голову, по какой причине она решилавыйти из дома до вашего возвращения?

— Нет. Зачем?

— Я только спрашиваю, сеньор Мартин. Я пытаюсь понять,что произошло с того момента, когда вы видели ее в последний раз, и до еепоявления здесь.

— Она сказана, что или кто вселился в нее?

— Это лишь фигура речи, сеньор Мартин. Ничего вКристину не вселялось. Отнюдь не редкость, когда пациенты, пережившиетравматический опыт, ощущают присутствие покойных родственников иливоображаемых личностей, а также прячутся в глубине своего сознания и закрываютдвери, ведущие извне. Это эмоциональная реакция. Способ защититься от чувствили переживаний, которых человек не в состоянии вынести. Это не должно вассейчас волновать. Имеет значение и может нам помочь совсем другое. Если кто-тоее и волнует теперь, то этот человек вы. Судя по тому, что она рассказывала мнев свое время и что останется между нами, и, опираясь на собственные наблюденияпоследних недель, я могу с уверенностью утверждать, что Кристина любит вас,сеньор Мартин. Любит, как не любила никого и никогда, и, конечно, не любила такменя. Поэтому я прошу вас помочь мне. Не поддавайтесь слепому страху илиогорчению, помогите мне, поскольку мы оба хотим одного. Мы оба хотим, чтобыКристина могла покинуть это место.

Я кивнул, испытывая чувство стыда.

— Простите, если раньше…

Доктор вскинул руку, призывая меня замолчать. Он встал инадел пальто. Затем подал мне руку, и я пожал ее.

— Я жду вас завтра, — сказал он.

— Спасибо, доктор.

— Спасибо вам. За то, что не оставили ее.

На следующее утро я вышел из гостиницы, когда солнце тольконачинало подниматься над замерзшим озером. Стайка детей играла на берегу. Детиметали камушки, пытаясь добросить их до корпуса маленькой лодки, затертой вольду. Снегопад прекратился, и вдали были хорошо видны белые горы и проплывающиепо небу величественные облака, напоминавшие крепости из пара. Я добрался досанатория «Вилла Сан-Антонио» незадолго до девяти. Доктор Санхуан дожидалсяменя в саду вместе с Кристиной. Они сидели на солнышке, доктор держал Кристинуза руку и что-то ей говорил. Она едва смотрела в его сторону. Заметив, что яиду по саду, доктор помахал мне, знаками предлагая подойти. Для меняприготовили стул, поставив его напротив Кристины. Я сел и поднял на нее взгляд.Она смотрела мне в глаза, но не видела меня.

— Кристина, смотри, кто пришел, — сказал доктор.

Я взял Кристину за руку и наклонился к ней.

— Поговорите с ней, — велел доктор.

Я кивнул, теряясь от ее отсутствующего взгляда и не находяслов. Доктор поднялся и оставил нас вдвоем. Я видел, как он скрылся в зданиисанатория, однако прежде дал указание медсестре не спускать с нас глаз. Необращая внимания на присутствие медсестры, я переставил стул поближе кКристине. Поправив выбившуюся прядь волос у нее на лбу, я улыбнулся.

— Ты помнишь меня? — спросил я.

Я видел свое отражение в ее глазах, но не знал, видит ли онаменя и слышит ли мой голос.

— Доктор сказал, что ты скоро поправишься и мы сможемуехать домой. Куда захочешь. Я думал отказаться от дома с башней, и мы уедемдалеко, как ты хотела. Туда, где нас никто не знает и никто не станетинтересоваться, кто мы такие и откуда приехали.

На руки ей надели шерстяные перчатки, скрывавшие бинты наруках. Она похудела, кожу прорезали морщины, губы были обветренными, взглядпотухшим и безжизненным. Я лишь улыбался, гладил ее лицо и лоб и говорил,говорил, не умолкая. Я рассказывал, как мне ее недоставало, как я скучал иискал повсюду. Так мы провели около двух часов. Потом вернулся доктор с однойиз медсестер, и они увели Кристину в дом. Я остался сидеть в саду, не зная,куда идти, пока в дверях санатория вновь не появился доктор Санхуан. Онприблизился и сел рядом со мной.

— Она не произнесла ни слова, — сказал я. —Думаю, она даже не осознала, что я здесь…

— Ошибаетесь, друг мой, — возразил врач. —Процесс восстановления очень медленный, но, уверяю, ваше присутствие ей оченьпомогает.

Я с благодарностью принял подаяние и милосердную ложьдоктора.

— Завтра повторим попытку, — сказал он.

Было примерно часов двенадцать дня.

— И что мне делать до завтра? — спросил я.

— Но вы же писатель? Пишите. Напишите что-нибудь длянее.

9

Я вернулся в гостиницу по берегу. Портье объяснил, как найтиединственную в поселке книжную лавку, где я смог купить чистую бумагу иавторучку, пролежавшую на витрине с незапамятных времен. Вооружившись такимобразом, я закрылся у себя в номере. Я подтащил стол к окну и заказал термос скофе. Битый час я созерцал озеро и горы, прежде чем вывести первое слово. Явспомнил старую фотографию, подаренную мне Кристиной. Тот снимок, на которомдевочка ступает по деревянной пристани, вдающейся в море, и происхождениекоторого оставалось для нее загадкой. Я представил, как иду по этой пристани,ступая за ней след в след, и постепенно потекли слова, и стал в общих чертахпоявляться набросок маленького рассказа. Я понимал, что описываю историю,которую Кристина не сможет вспомнить, историю о том, как она очутилась девочкойнад мерцающими водами за руку с незнакомцем. Я собирался написать историювоспоминания, которого не существовало, воспоминания об украденной жизни.Образы и свет, исходивший от текста, вернули меня снова в старую сумеречнуюБарселону, ведь мы оба были плотью от плоти ее. Я писал, пока не село солнце; втермосе не осталось ни капли кофе, замерзшее озеро заблестело отраженным светомголубоватой луны, а у меня заболели глаза и пальцы. Я бросил ручку и собрал состола исписанные листы. Я не слышал, как портье стучал ко мне в дверь,спрашивая, намерен ли я спуститься к ужину. Я крепко заснул, вдруг уверовав,что слова, даже мои, обладают целительным свойством.

В таком духе прошло дня четыре. Я просыпался на рассвете ивыходил на балкон, чтобы полюбоваться, как солнце окрашивает в красный цветозеро, лежавшее внизу, у моих ног. Я приходил в санаторий примерно в половинедевятого утра и обычно встречал доктора Санхуана, смотревшего на сад, сидя наступеньках парадной лестницы с дымящейся кружкой кофе в руках.