Читать книгу "Заговор в начале эры - Чингиз Абдуллаев"

В атрии, куда прошли Юлия и Атия, уже слышались голосаприглашенных на дружеский ужин к Бальбу друзей сенатора.

Сегодня здесь собрались несколько легатов и трибунов Помпея,принимавших вместе с Бальбом участие в восточной кампании. Марк Аттий Бальбсражался в армии Помпея в течение трех лет, после чего вернулся в Рим с тяжелымранением левой ноги.

Его симпатии представителя плебейского рода были всегда настороне популяров, но Помпея он уважал и любил за честность и мужество,проявленные полководцем во время войны с Митридатом.

Девушки вошли в атрий, когда стоявший в центре зала у самогобассейна Марк Терренций Варрон что-то рассказывал гостям. Все весело смеялись,и даже хозяин дома был в хорошем настроении.

— Во имя Сатурна, дарующего нам изобилие, —закричал Варрон, — посмотрите на этих двух прекрасных богинь. Откуда онивзялись?

Мужчины повернулись к девушкам почти одновременно. Юлияулыбнулась, Атия чуть испугалась. К ним подошел Бальб, обнимая девушек за плечи.

— Это мои дочь и племянница.

— Какие красивые девушки, — раздался чей-топриятный голос.

Юлия явно смутилась.

Из толпы мужчин выступил одетый в роскошную тогу, украшеннуюпурпурной каймой, сам Гней Помпей. Он сделал несколько шагов по направлению кним.

Юлия сжалась от волнения, опустив глаза.

— У тебя очень красивая дочь, — сказал он, несводя глаз с Юлии.

— Да, — кивнул ничего не замечающий Бальб, —а это моя племянница Юлия, дочь Гая Юлия Цезаря.

— Счастлив отец, имеющий такую красивую дочь, —мягко произнес Помпей.

Юлия решилась, наконец, поднять глаза и увидела, вопрекипредположению, добродушные, понимающие и умные глаза триумфатора.

— Мы получили от него известия, — ответил Бальб, —скоро он возвращается в Рим.

Юлия чувствовала, как сила и добродушие, исходящие отПомпея, передаются ей, прибавляя спокойствия. Она не сводила глаз стриумфатора.

— У такой красивой девушки есть, наверное,жених? — спросил Помпей.

Юлия вдруг испугалась, словно от ответа Бальба что-то моглоизмениться.

— Она помолвлена с молодым Сервилием Цепионом, —ответил Бальб, — но, по-моему, она и его не захочет взять себе в мужья.

Юлия вспыхнула от радости. Она впервые от всей душиобрадовалась словам вечно сурового дяди.

— Ты так своенравна? — улыбнулся Помпей.

— Не знаю, — растерялась Юлия, но, быстрособравшись, вдруг выпалила: — Только с глупыми женихами.

Все вокруг засмеялись. Бальб, кивнув девушкам, пригласилгостей в триклиний. Уходя, Помпей еще раз обернулся, посмотрев на Юлию. Взглядыих встретились, и на этот раз в глазах девушки был вызов.

Глава XLV

Стыдно смотреть на наше время…

Плиний Старший

«Естественная история»

В июне вернулся в город Цезарь. Как и предсказывала Аврелия,он добровольно отказался от триумфа, дабы иметь возможность выдвинуть своюкандидатуру в консулы. Но обстановка за этот год несколько изменилась.

После смерти Квинта Лутация Катула партию оптиматоввозглавил личный враг Цезаря, непримиримый Катон. И если Катул мог пойти напереговоры, то от Катона этого ждать не приходилось.

Сенатская партия после отъезда Цезаря в Испанию серьезноукрепила свои ряды. Неудачи Помпея в сенате привели к тому, что все предложенияпопуляров провалились огромным большинством голосов.

Красс, растерявший своих сторонников, вынужден был все чащепризнавать свое поражение в сенате, хотя всадническое сословие метало в егоадрес громы и молнии.

Несмотря на шумные выступления Клодия, в городе постепенноначинала собираться другая люмпенская сила, уже служившая опорой оптиматов.

На выборах оптиматов был выдвинут Бибул, женившийся настаршей дочери Катона. И, наконец, самый сильный удар нанесли в сенате Цицерони Агенобарб.

По их предложению будущим консулам впервые не отводилосьникаких провинций и земель по завершении их карьеры. Сенат принялиздевательское постановление, по которому консулы по истечении своих полномочийдолжны были наблюдать за лесами и пастбищами. Даже в случае избрания Цезаря онне мог рассчитывать на получение провинции и армии и на разрешение на наборнеобходимых ему легионов.

В городе все ждали ответных шагов популяров. Но, к ихудивлению, Цезарь, выставивший свою кандидатуру в консулы, почти не велпредвыборной борьбы, словно его мало волновало само избрание и будущаядеятельность на посту консула.

Однако городской префект, преторы и эдилы почти ежесуточнодокладывали консулам об участившихся надписях на стенах римских домов. Впервыев практике римских выборов Цезарь проводил пропаганду таким необычным способом,агитируя за свое избрание.

Надписи появлялись в огромном количестве, пока, наконец,оптиматы не сообразили, что Цезарю незачем собирать митинги в свою поддержку.Надписи говорили сами за себя.

«Ремесленники, голосуйте за Цезаря!»

«Если кто отвергнет Цезаря, тот да окунется в нечистоты!»

«Все честные граждане города призывают голосовать затриумфатора Гая Юлия Цезаря!»

Когда за несколько дней до выборов по приказу сената стализамазывать надписи на стенах, было уже поздно — весь город читал эту «искуснуюагитацию за Цезаря».

За пять дней до выборов верховный понтифик, убежденный всвоей победе, впервые собрал своих сторонников. На этот раз речь шла о будущемголосовании. Цезаря поддерживали, по существу, все римские горожане.

Вернувшийся из Испании богатым человеком, он уже не боялсякредиторов, действуя без оглядки на свои долги.

Именно за три дня до выборов в доме сенатора Бальбасостоялась знаменитая встреча троих римлян, определившая судьбу Рима, римской имировой истории. Дом Бальба был выбран не случайно. Он был родственникомЦезаря, полководцем Помпея и принадлежал вместе с Крассом к сословию всадников.

Цезарь ждал в триклинии. Первым явился Красс.

— Во имя Марса, громовержца и хранителя гражданскогоколлектива, — проговорил, входя, Красс, — ты, Цезарь, сделалневозможное. За тебя будет голосовать весь Рим, твои надписи читают повсюду.Весь город будет на Марсовом поле, — добавил он, опускаясь на подушки.

На столе стояло несколько чаш с водой и лежали простыелепешки.

— Что это? — удивился Красс. — Такоеугощение? Ты ведь вернул все долги, стал богатым человеком.

— Мы собрались поговорить, — объяснилЦезарь, — и должен подойти еще один римлянин.