Читать книгу "Таинственная карта - Галина Юзефович"

Словом, если вы планируете всерьез углубиться в историю Византии, то книга Джонатана Харриса станет для вас неплохим - добротным, компетентным и доступным - введением в предмет. Если же вы рассчитываете прочитать всего одну книгу об этой эпохе, то и в этом качестве вполне «Византия: История исчезнувшей империи» отлично сгодится - важно только понимать, что ею история великой державы, косвенным образом породившей нашу собственную государственность, не исчерпывается.

Питер Франкопан

Первый крестовый поход. Зов с Востока

26 ноября 1095 года во французском городе Клермон римский папа Урбан II произнес зажигательную речь, в которой призвал христиан западной Европы отправиться в поход на Восток, спасти своих восточных братьев от поругания и освободить Иерусалим из рук неверных. Речь эта имела поистине грандиозный успех, и уже через два года изрядно поредевшее и потрепанное, но по-прежнему исполненное энтузиазма войско крестоносцев стояло под стенами Иерусалима.

В традиционной историографии этот эпохальный тектонический сдвиг, по меньшей мере на двести лет определивший русло европейской истории, принято трактовать с двух возможных позиций. С одной стороны, крестовые походы рассматривают с точки зрения Запада, учитывая при этом все возможные аспекты - от борьбы между папой Урбаном и его прямым конкурентом, антипапой Клементом (кто из двух пап сделает более сильный политический ход, тот и победил), до увеличения благосостояния в обществе, повлекшего за собой рост авантюризма и интерес к путешествиям. С другой стороны, массовое движение западного воинства на Восток исследуют с позиции исламского мира, для которого оно стало одновременно и катастрофой, и сигналом к консолидации.

Питер Франкопан, историк, автор знаменитого «Шелкового пути», директор оксфордского Центра византийских исследований и дальний родственник английской королевы, находит в этой истории новый ракурс: в его изложении главным героем первого крестового похода оказывается не Запад и не Восток, но зависшая между ними Византия и конкретно ее император Алексей I Комнин. Именно он, по мнению Франкопана, был скрытым инициатором крестоносного порыва, который хотел использовать для спасения своей империи, гибнущей под ударами турок-сельджуков.

Выбрав такую точку обзора, Франкопан, понятное дело, в первую очередь фиксируется на событиях в Константинополе и окрестностях. В фокусе его внимания оказываются и сама личность Алексея I (человека аскетичного, властного и целеустремленного), и его первоначальные успехи на военном поприще, и сложнейшие придворные интриги, и шаткие альянсы с вождями турок, и всё более катастрофические поражения в 90-х годах XI века.

Франкопан также показывает ложность представления о том, что якобы к этому времени между католиками и православными уже разверзлась непреодолимая пропасть. История первого крестового похода наглядно демонстрирует, что в XI веке христиане всего мира еще воспринимали друг друга как братьев - возможно, не самых любимых и скорее двоюродных, чем родных, но определенно связанных между собой теснейшими узами. Постепенное трагическое ослабление этих уз, необратимое увеличение дистанции между двумя ветвями церкви, в ко-нечном итоге погубившее Восточную римскую империю, - еще один из сквозных сюжетов «Зова с Востока».

Если история крестовых походов не входит в круг ваших интересов, то скорее всего вы прочтете книгу Питера Франкопана просто как увлекательное, фундированное и ясное повествование о том, что творилось на пространстве от Франции до Палестины в конце XI века, о великих победах, трагических поражениях, интригах, подвигах, корысти и предательстве. Если же ваши познания в предмете чуть выходят за рамки школьной программы, то эффектом от подобной смещенной оптики, от фокусировки на непривычном и общего «византиецентризма», станет вполне натуральное головокружение, а многие события мировой истории (включая, к примеру, многовековую культурную изоляцию Руси - со всеми вытекающими) предстанут перед вами в радикально новом свете.

Айван Моррис

Мир блистательного принца: придворная жизнь в древней Японии

Опубликованная в 1964 году и, наконец, переведенная на русский книга англичанина Айвана Морриса, культуролога, переводчика и друга Юкио Мисимы - золотая классика японистики, сочетающая в себе оригинальность исследования (Моррис был настоящим большим ученым с мировым именем) с чарующим изяществом изложения. Собственно, безукоризненное изящество - едва ли не ключевой элемент этого текста, перебрасывающего ажурный мостик из XX века в эпоху Хэйан - самый изысканный и церемонный период японской истории, расцвет которого пришелся на XI век.

Вынесенный в заглавие «блистательный принц» - это, конечно же, принц Гэндзи, любвеобильный и томный герой знаменитого романа императорской фрейлины Мурасаки Сикибу, и большая часть деталей, призванных проиллюстрировать хэйанские быт и нравы, заимствована автором из этого фундаментального для всей японской культуры текста. Однако помимо романа Мурасаки Моррис обращается и к другим важным книгам эпохи - в частности, к «Запискам у изголовья» другой знатной придворной дамы, Сэй Сёнагон. Если же читателю хочется большего академизма и информативности (а заодно и меньшего перекоса в сторону литературных источников), то на каждой странице имеются пространные, куда более строгие по стилю сноски, читать которые можно параллельно с основным текстом, можно отдельно от него, а можно и вовсе пропускать - всё, в общем, понятно и без них.

К X веку Япония полностью обособилась от Китая (из которого до этого с жадностью заимствовала решительно всё - от способов стихосложения до архитектуры) и оборвала с ним все связи, императорский двор переехал в новую благоустроенную столицу - Хэйан-кё, подарившую название всей эпохе (позднее этот город стал известен как Киото), власть прочно закрепилась в руках могущественного клана Фудзивара, а во дворце потекла жизнь бесконечно утонченная и при этом абсолютно самобытная. Собственно, вся книга Морриса представляет собой вдумчивый и детальный рассказ о тончайших нюансах этой жизни, о едва ли не чувственных отношениях придворных с природой и временами года, о сложнейших таинствах этикета и церемониала, об устройстве общества, о месте в нем женщины (одновременно очень высоком и почти бесправном), о религии (распадавшейся на три равновеликих рукава - буддизм, синтоизм и традиционные поверья), а главное - о повсеместном культе красоты и художественной чувствительности, стоявшей в списке добродетелей несопоставимо выше нравственности.

Эпоха Хэйан относится к числу периодов, словно созданных для того, чтобы смотреться в них, как в зеркало. Тотальная театральность и демонстративность чувств, возогнанных до предела; пронзительное (и тоже несколько аффектированное) ощущение близкого конца и обреченности, пронизывающее каждое мгновение бытия; культурный изоляционизм и распад традиционной семейной модели, - при желании практически любое время (наше - не исключение) найдет в эпохе Хэйан нечто родное и узнаваемое. Однако - и в этом состоит едва ли не главное достижение Айвана Морриса -автор умело противостоит соблазну уподобления. Его книга - это честное и самоценное погружение в тот самый мир блистательного принца, без попытки использовать его в качестве метафоры для разговора о собственной эпохе, без притянутых аналогий и многозначительного подмигивания. И именно эта аскетичная чистота авторской мысли, эта рыцарственная и бескорыстная преданность избранному предмету делает книгу Морриса не просто увлекательной, но еще и максимально вневременной, принципиально не устаревающей и свободной от диктата актуальности.