Читать книгу "Артур Артузов. Ас разведки и контр-шпионажа - Юрий Ленчевский"

Вопрос: Роллер тоже был разведчиком?

Ответ: Роллер никогда разведчиком не был, он был обыкновенным строевым фельдфебелем вроде Паукера. В разведке Роллер никогда не работал, поскольку я знаю…

В Вильно мы выпустили воззвание.

Вопрос: Заторская его тоже подписала?

Ответ: Да, мы все подписали. Мы написали воззвание, где приводили всякого рода случаи самоубийства и т. д., зачитали Ревкомитету, тут же воззвание было отпечатано и привезено в Минск, но не распространялось. Роллера от нас отделили, что он вел — неизвестно, а Кияковский уехал в Москву ликвидировать свою сеть.

Через некоторое время из Полоцка сообщают, что там будет переходить серьезная группа ПОВ. Поехали ликвидировать Квятковский и Кияковский, фамилию возглавляющего я сейчас не помню. Была там Марылька Недзвяловская — жена Роллера. Их, кажется, пять человек, но кто именно, я сейчас не помню. Всех их забрали и привезли. Оказывается, что они были посланы из штаба через штаб Украинского фронта ехать в Москву. Первейшая задача их была угробить меня, а затем заниматься работой в том же стиле. Рассказала об этом Марылька Недзвяловская, и поэтому ее выпустили. Послали мы второе воззвание за ее подписью, где было сказано, что там посылают, а они переходят к нам. Это там произвело колоссальное, прямо ошеломляющее впечатление. Там же была выпущена книжка, что ПОВ на стороне революции, об этом еще Дзержинский говорил в своем докладе на пленуме Моссовета и говорил, что я это вскрыл, на самом деле я не вскрыл, но просто так политически надо. Значит, этих всех посадили. Офицера, который их возглавлял, расстреляли. Там была еще одна женщина-красавица, ее обменяли, а Марылька вышла замуж за Роллера.

Я не знал, что делается по польским делам, так как у меня и Маковского были плохие отношения, хотя Ольский дружно относился ко мне, но я знал некоторые данные о выемке документов. Я тогда был назначен помощником начальника ООМВО и сидел больше там, чем в Шестом (отделении) КРО. Пилляр звонит и спрашивает, где я. Я явился, и он говорит, что в польбюро ЦК явился Ковальский, которого я хорошо знал, заявился к Дзержинской, ссылаясь на знакомство с ней. Он был главным резидентом польской разведки здесь, и не только польской, но даже французской. Он сказал, что хочет разговаривать со мной. Я пошел в польбюро, где мне показывают его фотокарточку. Мы условились, что он придет на следующий день. Пришел Ковальский, и я был очень рад, так как мы были с ним очень близки, он заявил, что хочет работать с нами, идейно разочаровался и обижен на то, что его послали резидентом, когда его сверстники стояли по положению выше. Правда, он любил выпивать, и я с ним ни о чем не говорил. Его видел Хальтман и отвел в гостиницу "Савой".

Моя работа заключалась в очень большой мере с Ковальским. Он мне рассказывает, что его начальник — майор Кобелянский — человек беспринципный, бывший адъютант Пилсудского, человек, которому нужны деньги, и мы поставили с ним задачу совершенно конкретную — вербовать этого Кобелянского. Кобелянский — педераст, который после мне говорил, что практически он занимается этим делом давно, что это чуть ли не врожденное. Он был влюблен в Ковальского, как в женщину, и даже сильней, поэтому мы решили это использовать в смысле влияния на него. Он мне сказал, что Кобелянский говорил, что, когда кто-нибудь приезжал в Москву, обязательно меня искали. У них был страшный интерес ко мне. Он рассказал, что Кобелянский нуждается в деньгах, что он является моим дальним родственником, каким — я и сейчас не знаю. Они здорово пили, а денег у них не хватало, и решили, почему бы им не заработать деньги у Добржиньского. И вот однажды он приходит ко мне, я с ним тогда почти каждый день встречался на к/к (конспиративной квартире), на Сивцев Вражек, и говорит, что он (Кобелянский) идет на все. Тогда я говорю — ты иди и скажи, тогда Ковальский говорит, что он просил передать, что это только планы. Тогда я ему сказал, а ты скажи, что понял его неверно, и сказал мне всю правду, и предлагаешь свои услуги. Он страшно испугался, что я его провалю, и мы условились с Ковальским, что он его приведет на квартиру к Пузицкому. Тут состоялась его вербовка, и он заявил, что хочет 20 тысяч долларов, так как только за деньги. Он начал выдавать целый ряд людей, ту сеть, которую полтора года выдавал Ковальский, и он до сих пор не знал об этом, что Ковальский уже давно работал. Он никаких условий не предъявлял, но просил немного денег, так как у него было тяжелое материальное положение… и ему дали 3 тысячи долларов. Но без выдачи этих денег Ковальский выдал громадную сеть».

На допросе 23–25 апреля 1937 года Сосновский показал, что на территорию РСФСР он прибыл в ноябре 1919 года со шпионскими заданиями от разведорганов Польши, а в июне 1920 года был арестован ЧК в Москве. Дело на него вели Артузов и Пилляр.

Далее Сосновский показал, что по шпионской деятельности на территории СССР в 1919–1920 годах с ним были связаны: Стецкевич (Кияковский) Виктор Степанович (он убит в Монголии в 1932 году), Завадский Юлиан Мартынович, Квятковский Вацлав, Мартыновский Виктор Иосифович, Войцеховская Галина, Левандовский Сигизмунд и ряд других лиц, в числе которых Роллер (Чиллек) К. Ф., Недзвяловская М. М. и Штейнбрюк О. О. не упоминаются. На этом допросе Сосновский также заявил, что он еще до ареста пересмотрел свои взгляды на советскую власть, а в дальнейшем Менжинский, Мархлевский, Артузов и другие в беседах убедили его прекратить борьбу с советской властью.

В собственноручном заявлении от 11 мая 1937 года Сосновский писал, что он до дня своего ареста в 1937 году был польским разведчиком, вел борьбу против советской власти, внедрял своих людей в аппарат ВЧК: Кияковского, Гурского-Табартовского, М. Недзвяловскую и других (Роллер-Чиллек и Штейнбрюк не упоминаются).

На допросе 11 мая 1937 года Сосновский на вопрос следствия, кого именно ему удалось внедрить в аппарат ВЧК, показал:

«По договоренности с ними я доставил в особый отдел скрывавшихся от ареста моего дядю Гриневского Георгия, Мартыновского, Марию Плотух — резидентку в Орше — и, наконец, Стецкевича-Кияковского.

Из них, кроме меня, на первых порах внедрился в аппарат ВЧК Кияковский. Так как остальные были неподходящие, с моей точки зрения, для этой цели. Впоследствии в аппарат ВЧК были таким же путем обработаны мною Роллер, Витковский, он же Марчевский, Гурский, он же Табартовский, Недзвяловская (позже жена Роллера), моя жена Юна Пшепелинская и Заторская Ирена.

Все эти лица в разное время переброшены со шпионскими целями в Советскую Россию» (том 1, л. д. 37, 38.).

На допросе 12 мая 1937 года Сосновский также дал показания в отношении Роллера и Недзвяловской (выписка из протокола допроса имеется в деле на Роллера).

В ряде последующих допросов Сосновский дал обширные показания о своей шпионской и заговорщической деятельности в органах госбезопасности.

15 ноября 1937 года Сосновский в особом порядке осужден в ВМН.

Ст. следователь 1-го отдела Следуправления КГБ при Совете Министров СССР капитан Кульбашный

8 октября 1956 года.