Читать книгу "Ветвящееся время: История, которой не было - Владимир Лещенко"

Кроме того, имелось еще одно обстоятельство. Хотя времена тесного союза с Германией (1863-75), давно закончились, и наметилось сближение с Парижем, тем не менее симпатии высшего света были на ее стороне, а не на французской. Опять таки причин этому немало – тут и упоминавшаяся Крымская война, и то, что именно с Францией и Англией у России были сильные трения по поводу польского восстания 1863 года. Ведь, по воспоминаниям военного министра Российской Империи В. Милютина, тогда в английских и французских газетах «писали… о восстановлении Польши по Смоленск…и даже… превращении России в государство подобное Китаю…». Более того, есть сведения, что подобные идеи даже в тайне обсуждались политиками обеих стран.

…От Индии русские войска отделяло 150 миль афганских гор, и вполне возможно, соблазн – повторить то, что собирался сделать Павел I с помощью казаков Платова, и нанести воистину смертельный удар по британскому могуществу, мог бы оказаться сильнее всех прочих соображений и доводов разума. (23,Т.2,302)

Хотя в Индии на тот момент было порядка 200 тысяч войск, но на девять десятых то были местные уроженцы, и как знать – как бы они себя повели в случае чего.

Тем более что всем еще памятно было бы восстание сипаев 1857 года. Англичане и в самом деле боялись подобного оборота событий, хотя численность войск в Туркестане была немногим более двадцати батальонов.

Случись война, скорее всего, русская экспедиционная армия погибла бы еще Афганистане. В лучшем случае, отступила бы от перевалов Гиндукуша с огромными потерями. Но все могло измениться, случись афганцам стать на сторону России, против нелюбимых им бриттов, с которыми, как уже говорилось, у них было две тяжелых и кровопролитных войны, последняя из которых закончилась заключением кабального мира.

Вряд ли у англичан нашлось бы достаточно сил, чтобы противостоять совместной афгано-русской армии, и вообще – вести против России полномасштабную войну. Кроме, разве что, обстрелов и разрушений русских прибрежных городов британскими кораблями – как это происходило в Крымскую войну.

Поскольку отношения с США были как раз не столь плохи – Россия не так давно оказала активную помощь Вашингтону в период Гражданской войны между Севером и Югом ( (главным образом, в противовес Англии, негласно поддерживавшей конфедератов), могло случиться и так, что, объявив войну Англии, Россия при этом могла бы и не оказаться в состоянии войны с Америкой. По крайней мере, на начальном этапе.

Что же касается дальнейшего, тот тут автор вынужден сдержать полет фантазии – просто нет возможности что-то внятно предположить.

С течением времени в круговерти разгоревшейся мировой войны могло произойти все что угодно.

Быть может, американские броненосцы обстреливали бы Владивосток и Петропавловск – Камчатский, русские и британские корабли бороздили бы океаны под единым командованием, а немецкие и французские солдаты сражаясь плечом к плечу сбрасывали бы в море английские десанты.

Наверняка широкое боевое применение получил бы пулемет, незадолго до войны (1886 год) изобретенный американцем Хайремом Максимом, приведя в глубочайший ужас участников боев; и весьма возможно – на крепости и города обрушились бы бомбы с тоже совсем недавно изобретенных дирижаблей.

Тяготы войны могли бы спровоцировать революционные взрывы в странах-участницах – как франко-прусская война породила Парижскую коммуну за восемнадцать лет до того, и «наша» Первая Мировая, менее чем через три десятка вызвала к жизни целый букет революций и смут.

И после кровопролитно, продлившейся не один год бойни, уложившей в землю не один миллион человек, превратившей в руины и пепел цветущие прежде города и земли, наступил бы долгожданный мир… чреватый новой войной, подобно Версальскому миру 1919 года.

И быть может, человечеству суждено было бы пережить не две, а три (если не больше) мировых войны.

Имена германского консула Кнаппе, полинезийского короля Матаафы, адмирала Кимберли и капитана Клейна вошли бы в историю, и попали бы в школьные учебники, как попали туда имена Гаврилы Принципа и эрцгерцога Франца-Фердинанда. А название крошечного городишки Апиа (от которого, скорее всего, не осталось бы даже развалин), произносилось бы с тем же чувством, что в реальной истории – Сараево.

И будущие поколения точно так же не понимали – из-за чего возникла большая война, унесшая миллионы жизней – неужели эти крошечные островки на краю света стоили того? И так же исписывались бы тома, чтобы вскрыть подлинные причины войны, которые были бы отысканы в реальных экономических, политических, территориальных противоречиях.

И высокомудрые ученые доказывали бы – и доказали бы – неизбежность именно этой войны и именно в тот момент.

И гуляла бы из книги в книгу фраза вроде: «Если бы самоанского кризиса не было, его бы выдумали». И потомки, вероятно, сочли бы именно этот путь развития – путь, порожденный этой войной и ее последствиями, которые даже приблизительно просчитать невозможно – неизбежным и единственно мыслимым.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ВЕТВЯЩЕЕСЯ ВРЕМЯ – ВЕК ХХ

(некоторые страницы виртуальной истории)

Историю прошедшего – ХХ столетия следует рассматривать особо, и подходы к историческим альтернативам должны здесь быть несколько иными, нежели при рассмотрении предшествующих столетий.

Для этого есть целый ряд значимых причин.

Именно в ХХ веке человечество стало, как бы к этому не относится, единым организмом.

И не только происходящее в Европе стало влиять на мир, как происходило целые века до того, и даже не только ее периферия – каковыми были, например, Россия и Турция.

Но уже и то, что происходило на противоположном краю Азии, или в Африке, начало влиять на Европу и Северную Америку.

События в любой стране могли стать действительно судьбоносными – вспомнить хотя бы кубинскую революцию, в числе последствий которой был и Карибский кризис 1962 года.

Как бы к этому не относились, это век социализма – учения, в колоссальнейшей степени изменившего ход истории. Учения, в соответствии с которым, несмотря на события последних десятилетий, живет одна пятая часть населения Земли – Китай, которому по мнению значительного числа авторитетных экспертов принадлежит честь стать первой, а весьма вероятно – и единственной – супердержавой нынешнего столетия.

Одним словом, это век, когда буквально каждый день мог стать судьбоносным, каждое решение даже частного вопроса – перевернуть всю историю человечества. А с какого-то момента – последним днем истории если и не для рода людского, то для значительной части его, и уж во всяком случае – для цивилизации.

Короче говоря, цивилизация настолько усложнилась, что нелинейность и непредопределенность процессов, происходящих в ней, особенно остро поставили вопрос о роли случайности и закономерности в истории.

К сожалению автору пришлось отказаться от мысли рассмотреть очень многие весьма и весьма интересные альтернативные возможности, вытекающие из исторических развилок прошедшего столетия.