Читать книгу "Слепой стреляет без промаха - Андрей Воронин"

Та ухватилась руками за ветровое стекло, и казалось, ничто на свете не может оторвать ее от него. И вдруг ощутимо запахло бензином. Глеб обернулся.

– Черт! Прострелили бак.

Тонкой струйкой топливо вытекало в море. А тем временем лодки преследователей приблизились уже метров на сто. Нужно было срочно что-то предпринимать.

– Бери канистру! – скомандовал Глеб. – Вылей половину в море!

– Зачем? – слабо пролепетала Лада.

– Не время рассуждать!

Женщина на четвереньках пробралась к корме, к бешено ревущим моторам и, открыв канистру, стала выливать бензин.

– Готово! – крикнула она, закрывая крышку.

– Держи штурвал!

Глеб, не дожидаясь, пока Лада доберется до носа, сам перебрался на корму, схватил вторую канистру и тоже вылил половину бензина в море. А затем обе канистры полетели в море и замаячили удаляющимися черными прямоугольниками на вспененной поверхности воды. Глеб выхватил из карманов пистолеты и с двух рук принялся стрелять. Четыре пули прошли мимо, все-таки лодку сильно качало. А затем раздались оглушительные взрывы.

Канистры разнесло на куски, бензин вспыхнул. Теперь лодки было прекрасно видно в вспышках огня, который ковром стелился по морю. Глеб стал стрелять по лодкам, стараясь попасть в двигатели.

Обе лодки легли в галс, пытаясь обогнуть огонь, тем самым подставив свои борта под выстрелы. Глеб считал, сколько патронов осталось в обоймах. Из простреленных баков полился бензин. Еще секунда – и огонь охватил лодки.

Послышались крики. Кто-то прыгал в воду. Еще прозвучало несколько выстрелов. Глеб отчетливо увидел охваченного огнем Валентина, пытающегося выбраться из горящей лодки.

«Как там Лада?»

Женщина сидела, забившись в угол, прижимая руки к груди. Никем не удерживаемый штурвал крутился сам по себе. Глеб, держась за борт, добрался до него и как раз вовремя: лодку уже разворачивало боком к волнам. В последний момент он успел ее выровнять. А когда миновал еще несколько валов, то обернулся.

Догорали остовы лодок. Сиверов скользнул взглядом по морю, пытаясь отыскать спасшихся, но никого так и не увидел.

Он гнал свой катер вперед и вперед. Вскоре чихнул и заглох один двигатель, за ним другой. Наступила зловещая тишина. Глеб огляделся. Берега не было видно. Они находились в открытом море. Ни весел, ни бензина. На востоке небо уже успело слегка порозоветь, волны немного улеглись. Он еще раз крутанул бесполезный теперь штурвал и устало опустился на сиденье, обтянутое красной искусственной кожей.

– Лада, – негромко позвал он.

Женщина с трудом подняла голову и посмотрела на него глазами, полными слез и страдания.

– Лада, все в порядке, – ласково проговорил Глеб, протягивая руку и прикасаясь к ее волосам.

Она чуть подалась вперед. И тут Глеб с ужасом увидел, что из-под пальцев руки, которую она прижимала к груди, сочится кровь. Он схватил Ладу за запястье. Та через силу отвела руку в сторону, и он увидел набрякшую от крови рубашку и маленькую дырочку в ней чуть пониже левой ключицы.

– Лада! – закричал он, хватаясь за отвороты рубашки и разрывая материю.

Но что он мог сделать? Из раны толчками выходила кровь. Губы женщины успели побледнеть.

– Сейчас, сейчас, я тебя перевяжу… – засуетился Глеб, прикладывая к ране носовой платок, который тут же сделался мокрым от крови.

Он понимал, что ничего не успеет сделать, что пуля засела глубоко в теле.

Если бы рядом была больница, операционная, хирурги, и то Ладу вряд ли можно было спасти. Но он не решался сказать об этом женщине.

И тут Лада остановила его ненужную суету.

– Успокойся. Я все равно уже ни на что не гожусь. Лучше поцелуй меня.

Она обняла его за шею слабеющей рукой, и Глеб не решился противиться ее желанию. Он поцеловал Ладу в холодеющие губы и словно почувствовал на своем лице дыхание смерти.

Женщина прикрыла глаза.

– Скажи мне, это ты? – прошептала она, прошептала быстро, скороговоркой, словно боялась, что не успеет услышать ответ.

Сиверов сжал ее руку. У него потемнело в глазах от отчаяния.

– Это ты, Глеб? – спросила она.

– Да, – ответил Сиверов.

– Я сразу узнала тебя, лишь только ты поцеловал… я… – женщина сжала пальцы Глеба в своей руке и замолчала.

Мужчина заглянул в ее остановившиеся глаза и понял: все, смерть разделила их. Он сидел, положив голову Лады себе на колени. Утренний ветер шевелил ее длинные волосы, подхватывал их, бросал Глебу в лицо. Иногда ему казалось, что Лада еще жива. Он продолжал сжимать ее руку в своей, как бы боясь, что, если отпустит – не успеет вобрать в себя уходящее от нее тепло.

Диск солнца уже поднялся над горизонтом. В небе появились чайки.

И наконец Глеб решился разжать руку. Лада лежала на сиденье, ее лицо казалось умиротворенным и спокойным. В жизни Глеба редко случались минуты, когда он не знал, что делать. А сейчас он пребывал в растерянности. Ничего нельзя было изменить, все уже случилось.

Он поднял крышку деревянного ящика, идущего вдоль борта, и вытащил оттуда самодельный, сшитый из брезента и проложенный ватой спальный мешок, расстелил его на дне лодки, а затем перенес на него Ладу. Она лежала, освещенная утренним солнцем, и, глядя на нее, можно было подумать, что женщина спит. Вот-вот солнечные лучи коснутся ее лица, веки вздрогнут, глаза откроются, и она улыбнется Глебу.

Он достал из ящика все железки, которые там были, запчасти к моторам, грузы, плоский якорь, завернул полы мешка и застегнул молнию. Теперь, словно из огромного кокона, выступало только лицо женщины. Глеб мысленно 'помолился, затем поцеловал холодные губы, застегнул молнию и, с усилием подняв тяжелый спальный мешок, осторожно опустил его за борт.

Глеб был сильным мужчиной и, только оставшись один, позволил себе расплакаться.

Солнце, уже стояло высоко, когда Глеб услышал далекий рокот корабельных двигателей. Он поднял отяжелевшую, словно налитую свинцом, голову и увидел, как в его сторону направляется небольшой пограничный катер. Чей флаг развевается на корме, он не мог рассмотреть из-за палубной надстройки. Да это его и не волновало.

Он даже не посчитал нужным отвечать, когда его окликнули с борта. Когда катер подошел совсем близко, матросы подцепили крючьями его лодку и подтащили к катеру. С грохотом на дно упала веревочная лестница. Глеб встал и, абсолютно безразличный ко всему, стал подниматься на борт. Только теперь он удосужился взглянуть на флаг – абхазский. Мужчина в полувоенной форме, но с босыми ногами, скорее всего, старший на этом судне, предложил Глебу пойти за ним. Глеб молча согласился. Открылась дверь, и Глеб шагнул в низкую каюту. Там за откидным столиком сидел, развалившись в шезлонге, человек в штатском. Но стоило Сиверову посмотреть ему в глаза; как он сразу понял, откуда прибыл этот человек и где он служит.