Читать книгу "Окраина - Бентли Литтл"

Агафья скривилась. Она впервые посмотрела на Сашино окровавленное тело, лежащее на кровати, а потом – на ничего не выражающее, измученное лицо невестки. Глядя на силуэты людей, стоявших в дверном проеме, нашла грузную фигуру Веры, и, хотя они не могли видеть лица друг друга, мысленно две женщины поняли друг друга.

Пророк, слизывающий последние капли, издавал животные звуки.

Вслед за Верой Агафья склонила голову и вознесла молитву Богу.

III

Ее свекровь вместе с несколькими молоканами и нагим стариком, который выпил то, что осталось от Dedushka Domovedushka, остались наверху. Остальные русские, индейцы и сама Джулия спустились вниз и, совершенно обессиленные, вышли на улицу.

Взошла луна, на небе высыпали звезды, и хотя большинство фонарей оставались включенными, в этом уже не было никакой необходимости. Ветер стих, и Джулия ясно видела припаркованные на дороге машины и их фургон, в котором ее ждали дети.

Она шла рядом с вождем – отцом друга Адама. Индеец что-то ей говорил, но она не обращала на это никакого внимания и не могла разобрать, что же он имеет в виду, поэтому просто изредка кивала, притворяясь, что внимательно слушает.

Джулия ощущала себя совершенно опустошенной. До этого момента она думала о сиюминутных делах, стараясь не задумываться о будущем, и ее волновало только, смогут ли они выбраться из всего этого живыми или нет.

Но сейчас Dedushka Domovedushka стал историей, беда ушла в прошлое, и перед нею во весь рост встало будущее. Больше она не могла избегать мыслей о нем.

Саша мертва.

Грегори мертв.

Ее первый ребенок и ее муж ушли, но знание этого вызывало у нее очень странные мысли.

Теперь Саше не понадобятся деньги на учебу, которые они стали собирать для нее задолго до того, как выиграли в лотерею.

Теперь все решения ей придется принимать одной. Ей не к кому будет обращаться за советом и помощью, а если Адам или Тео с нею не согласятся, то они уже не смогут апеллировать к помощи папы.

Их папа мертв.

И он убил их сестру.

Грегори действительно застрелил Сашу, но Джулия не держала на него зла за это. Может быть, это всего лишь попытка объяснить все с точки зрения логики, которая является результатом ее любви к мужу, но в ее понимании его развратила – и управляла им – власть, которой он ничего не мог противопоставить. На него оказывала влияние такая сила Зла, что для победы над нею пришлось объединиться представителям двух различных культур. Грегори не был виноват в смерти Саши. Ее убил не ее собственный отец – в момент убийства он себе не принадлежал, и Джулия не могла найти в своем сердце ненависти к нему.

А вот к Агафье, за то что та убила своего сына, у нее были претензии, хотя она и понимала, что это несправедливо. Агафья сделала это, чтобы спасти ей, Джулии, жизнь. И она ее спасла, вместе с, возможно, жизнями других ни в чем не повинных людей. Старая женщина пошла против своей религии, воспитания, убеждений и пожертвовала во имя семьи не только своим сыном, но и большей частью своей души. Джулия знала, что Агафья находилась в невозможной ситуации и ей надо было принять мгновенное решение, но она все-таки не могла не думать: а не лучше ли было прострелить Грегори ногу, или ударить его по голове, или обезвредить каким-то другим способом, вместо того чтобы убивать? Джулия не могла представить себе, как оправдать свою свекровь, и не могла найти в сердце сил, чтобы простить ее. По крайней мере не сейчас. Но она понимала, что ради себя самой, а также ради детей ей придется рано или поздно с этим разобраться.

Джулия пробежала последние несколько метров, оставшихся до фургона.

До фургона, который купил Грегори.

И не успела она еще добежать до него, как его двери распахнулись и дети высыпались ей навстречу.

Она обняла их – тех, кто остался в живых.

И опять подумала о Грегори, о Саше и о той жизни, которая у них была и которой больше не будет, а потом крепко прижала их к себе и начала всхлипывать.

Эпилог

Вместе с Бабуней они ехали в их бывший дом в Доуни. Она сидела за рулем своей старой машины, «Понтиака», и управляла ею в точности так, как должна управлять машиной пожилая леди: сиденье отодвинуто далеко назад, фигура прямая и неподвижная, как палка, руки держат руль в самой верхней его части, подбородок практически касается руля. Раньше Адам застеснялся бы, если б его увидели рядом с ней, и постарался бы сползти как можно ниже на своем сиденье, и молился бы, чтобы его никто не заметил.

Но сейчас он вообще ничего не стеснялся.

Они остановились в доме Бабуни в Монтобелло, пока найдут походящее жилье, и хотя было здорово опять вернуться в Калифорнию, он чувствовал себя неловко, живя в чужом доме, пусть даже и в доме Бабуни.

Тео с Ма были сегодня с утра в доме тети Тани, где просматривали брошюры разных компаний по торговле недвижимостью, и Ма хотела, чтобы он поехал вместе с ними, но Бабуня сказала, что едет по магазинам и он нужен ей, чтобы помочь с пакетами.

Но вместо магазинов они приехали сюда.

Адам не любил вспоминать того, что произошло. Он избегал разговоров о Макгуэйне или о том, что там случилось. Он гнал от себя даже малейшие воспоминания о месяцах, проведенных там. Мальчик обещал Скотту и Дэну, что позвонит, но так и не сделал этого и был рад, что у них нет ни телефона, ни адреса Бабуни. Адам не хотел с ними разговаривать. Он хотел, чтобы эта глава его жизни закончилась. Хотел оставить ее в прошлом и забыть о ней.

Бабуня остановилась перед домом. Адам посмотрел на лужайку, на гараж, на угловое окно в его бывшей комнате, и ему вдруг захотелось заплакать. Он не плакал с самого дня похорон, не плакал даже тогда, когда ночью оставался один в комнате, – а сейчас ему захотелось плакать, и пришлось собраться с силами, чтобы не разрыдаться. Он отвел взгляд от дома и посмотрел вниз, вдоль улицы, надеясь увидеть Роберто, но был будний день, и улица пустовала. Слезинка вытекла из его правого глаза, и он быстро и зло вытер ее.

Дом был выставлен на продажу. Люди, которые его у них купили, рассматривали это, по-видимому, как инвестицию, и теперь на воротах висел плакат агентства по недвижимости, а сквозь окна без штор было сразу видно, что дом необитаем.

Ма должна была знать, что дом продается, но, по-видимому, не хотела сюда возвращаться. Адам прекрасно понимал, что она должна была чувствовать. Слишком много воспоминаний. А было бы здорово опять жить недалеко от Роберто, и ходить в ту же самую школу, и встретиться со старыми друзьями, хотя Адам тоже не хотел жить именно в этом доме. Он бы слишком о многом напоминал, и для всех них было бы лучше, если б они нашли новое жилье и начали все с чистого листа.

– Пойдем, – сказала Бабуня, отстегивая ремень безопасности. – Давай зайдем внутрь.