Читать книгу "Ричард Длинные Руки - лорд-протектор - Гай Юлий Орловский"

Отец Дитрих кивнул. Лицо стало задумчивым и грустным.

– Ну да, зато теперь может выступить, как избавитель от тирании.

– Да что вы все о тирании, – воскликнул я. – Какой из меня тиран?.. Тиран протирает задницей трон и тиранствует в окружении баядерок. А я, как простой гражданин, пока все спали при бабах, в потемках пробирался по вражеской крепости, подслушивал и вынюхивал во благо будущего Отечества.

– Подслушивать нехорошо, – укорил он мягко.

– Почему? – спросил я.

– Просто нехорошо, – ответил он.

– Не понимаю, – сказал я, – подслушивая, всегда можно услышать что-то интересное. Например, про самого себя.

Он покачал головой, в глазах мягкий укор.

– Сын мой, ты же сам знаешь, вижу, что подслушивать нехорошо! Почему спрашиваешь?

Я огрызнулся:

– Мало ли что знаю. Только у меня эти морально-этические вступают в противоречие, говоря высокопарно, с реальностью. И грубая реальность, увы, побеждает. Весьма грубо, я бы сказал.

Он сказал сочувствующе:

– Но ты этому не рад?

– Да вот почему-то… Хотя выгоду поимел.

– Сын мой, совесть – такая штука…

Я отмахнулся.

– Отец Дитрих, а если подслушивать не для себя, красавца, а на благо Отечества? Вы еще не представляете, святой отец, какой благородной представят в будущем профессию ныне презренного шпиона политики и власть имущие!..

Он покачал головой.

– Такое невозможно.

– Дуракам можно навязать любые вкусы и мнения, – возразил я. – Императорам, королям и вообще тиранам необходимы тайные службы из шпионов, убийц, палачей и провокаторов. Вы согласны? А раз так, то власть имущие сумеют со временем профессию шпиона и соглядатая представить, как самые что ни есть героические! Это, чтоб в них стремились, чтоб у королей был выбор… Ладно, это во мне видение ложного будущего заговорило. Простите, отец Дитрих… Конечно же, такого извращенного и циничного общества просто не может существовать в природе.

– Ты устал, сын мой, – сказал он мягко. – Тебе надо отдохнуть.

– Отец Дитрих, так что насчет военной магии, которую граф Ришар может обрушить на мое войско? Это не ложное будущее, это реальное настоящее!

Отец Дитрих сказал сурово:

– Если граф Ришар решится в своем глубоком заблуждении применить против наших христианских рыцарей нечестивую магию, новую или старую, то… церковь со всей скорбью, но весьма решительно накажет его за такой непростительный грех.

– Ну да, – сказал я, – это потом. В аду. А что сделать, чтобы его маги не потоптали мое войско сейчас? Завтра? Здесь же все люди – мои!

Он коротко взглянул на меня, грустная улыбка пробежала по бледным губам.

– А ты, сынок, уже гроссграф, – заметил он.

– Ну да…

– О каждом заботишься! – пояснил он. – Как же, твои люди.

Я огрызнулся:

– Граф Ришар – тоже мой человек! И все жители Армландии – мои. Потому я вообще хотел бы сохранить всех живыми и в полном здравии. Чтобы работали, дороги строили, налоги платили, экономику повышали, соседям преимущества нашего образа жизни показывали… Я, отец Дитрих, предпочитаю влиять на соседей не военной силой, а более развитой экономикой… Мне бы еще богатые залежи нефти и газа найти!.. Отец Дитрих, может быть, мне попытаться выставить против магов графа Ришара тех алхимиков, что работают у меня?

Он нахмурился, глаза блеснули подозрением.

– Сын мой, они еще не очистились от скверны! И хотя просили ввиду большой занятости освободить их от обязательных посещений церкви, я не позволил! Все обязаны бывать на заутренней службе. А двоих я вообще наказал всенощной.

Я смолчал, сам в церковь не очень, но я паладин, от Господа получаю приказы напрямую, к тому же тиран, а не идущий на выборы политик, сказал просительно:

– Все же, отец Дитрих, вы их не очень… Надо соблюдать баланс интересов. Они уже наши люди, хоть и не сразу. В основном, все трудятся над обороноспособностью страны. Потому и в подвале. Секретность называется.

Он вздохнул, глаза померкли, а плечи опустились.

– Боюсь, сын мой, уже не успеют.

– Чего?

– Защитить наше войско, – ответил он невесело. – От магов графа Ришара. Если правда то, что давно слышу из разных… источников, у него в руках большая сила.

– Так почему не пускает в ход?

Он посмотрел с сожалением, как на не очень умного.

– Сын мой, такая сила не дробится. Ее копят годами. Когда выпустят, она сметет с лица земли войско или целый город! Затем снова годы только копить и копить.

Я подумал, кивнул.

– Ну, это я, при всей тупости, как раз усвоить в состоянии. Хотя так и не могу понять, почему читать чужие письма нехорошо? В смысле, подслушивать? Ладно, святой отец, не буду отрывать вас от высокого мирскими заботами.

Он хмуро улыбнулся, пытаюсь отвлечь от тяжелых дум, перекрестил.

– Иди с Богом. Укрепись сердцем.

Новый вид магии… Какой на хрен новый вид? Подобранные крошки с другого стола. Или даже со стола, что в другом зале. А весь пиршественный зал с множеством богато накрытых столов называется наукой и высокими технологиями. Только он скрыт от нас надежнее, чем тот черный обелиск, проявленный Миртусом.

Этот пиршественный зал незрим, как Небесный Храм, который пытаемся воплотить на земле в дереве и камне, однако он существует. Только проявлять его нужно очень долго, кропотливо, неустанными трудами, упорной учебой, что никому вообще-то не нравится, если все только и рассказывают о счастливчиках, кому повезло, кто просто вот так шел, ковыряясь в носу, и р-р-р-раз – наткнулся на сверхсокровища, сверхвозможности!

Я велел отвести от стен крепости все войска, а то кто знает, что задумал Ришар. Военачальники нервничали и то и дело проверяли боеготовность своих отрядов.

Я снова намекнул отцу Дитриху, что раз у нас положение шаткое, то все-таки неплохо бы вызвать сюда наших магов. Это не значит, что пользоваться их услугами, но если вдруг граф Ришар в самом деле… то наши маги могли бы попробовать. Хотя бы попытаться остановить.

Отец Дитрих нахмурился.

– Нет! Ни в коем случае. Магия – это нечестивый образ жизни. В христианском воинстве не может быть и речи, чтобы прибегать к нечистым методам!

Я вздохнул.

– Но если граф Ришар прибегнет? А он считается добрым христианином.

– Он не прибегнет, – возразил отец Дитрих.

– А если вдруг?

– Он раскается, – ответил отец Дитрих кротко, очень кротко.

– А если нет?