Читать книгу "Ричард Длинные Руки - граф - Гай Юлий Орловский"

Еще я успел запечатлеть на грани осознания не то вспышки звезд, не то взрывы галактик, странные лиловые реки, что текут то ли в недрах земли, то ли в глубинах космоса, летящих муравьев с ранцами на спине, бросающихся на беззащитный город, среди многоярусных улиц расцветающие ядерные грибы…

Или все не так, не то, может быть, это мое сознание подстраивается и видит знакомое, как дети в очертаниях облаков видят воздушные замки и драконов?

Я судорожно вздохнул, бережно закрыл Кристалл Огня и сунул в карман. Это чужое, я обещал его отдать владельцу, неча уже прикидывать, как и где использую.

Мартин ждал наверху, возле него вертелся Раймон.

– Хорошо, что ты здесь, – сказал я Мартину. – Подбери надежных парней, лучше из наших… Раймон, не обижайся, но я человек подозрительный, мне лучше перестраховаться, чем подозревать тебя в чем-то… Великий отец народов сказал: доверяй, но проверяй! Так вот, Мартин, подбери надежных парней, пусть вытащат наверх тамошние сундуки. И всякие там жбаны… Обязательно сам проследи, понял?.. В некоторых случаях нужен глаз да глаз.

– Понял, – ответил он, хотя я видел, что ничего не понял. – Все сделаю. А с сундуками что?

– Погрузишь на телеги, – объяснил я, – и под большой охраной перевезешь в крепость. Теперь понял?

Он посмотрел пристально, замедленно кивнул.

– Казна?

– Не только. Есть вещи и поценнее казны.

– Прослежу, – пообещал он. – Сам отправлюсь с охраной!

– Нет, ты нужен здесь, Мартин. И не только здесь. Герцогством надо управлять, иначе центробежные устремления, парад суверенитетов, местное самоуправление… Не знаю, опричнина спасет или выборность губернаторов, хотя это вообще из одной корзины, но нужна твердая рука де Голля, чтобы все прекратить и ввернуть в зад. В смысле вернуть.

Он слушал с почтением, всей сутью ощутил, что во мне проснулся крупный государственный деятель вселенского масштаба, мыслю глобальными, даже глобалистскими категориями объединения когда-то единого, а теперь раздробленного герцогства в мощную державу. Пусть не самую крупную, но единую и процветающую. Вроде Монако или Андорры. А то и самого Лихтенштейна.

Я сам ощутил в себе это нечто, даже промелькнула слабенькая мысль типа того, а если в самом деле захапать некий конклав или анклав, как правильнее, в смысле – территорию, где достаточное количество простого населения, я бы смог… наверное… ну, не золотой век, конечно, я же знаю, что все мы от помеси обезьяны с Фрейдом, так что в коммунизм не верю, но, оперируя рыночными рычагами, можно и обезьяну заставить трудиться, учиться, носить галстук и не срать в лифте.

Мысли побежали дальше, полетели, я возманилил, но тряхнул головой и оглядел мир трезвыми очами. В холле все еще трупы, лужи крови, даже стены забрызганы красным с серым, что есть мозги, кому они нужны, Раймон велел мертвых вынести, а зал вымыть так, чтобы уже ничто не напоминало о случившемся. Лангедокская челядь бросается выполнять указания со всех ног, страшась участи предыдущего персонала, который уволили без всякого выходного пособия.

В холле вдоль стены четыре сундука, все заперты на тяжелые висячие замки. Это Тимоти приготовил еще с первого дня, когда начал обходить замок и собирать диковинки, разбросанные по стенам, лестницам, вкрапленные в колонны и даже в пол. На них мощные защитные заклятия, но с гибелью колдуна содержимое сундуков только под охраной замков, так что бдить надо, не все еще доросли до коммунизма.

Мартин рассматривал сундуки со знанием дела, уже прикидывая, сколько понадобится телег с крепкими колесами и надежными осями, в пути не должно быть задержек.

– А там сколько сундуков?

Я отмахнулся:

– Все увидишь. Ты у нас сейчас хозяйственник в границах всего герцогства. Сенешаль, кастелян или канцлер – выбирай по вкусу. Привыкай к расширению масштабов. Сам пройдись по всем подвалам, там проверено, мин нет, тщательно просмотри, все ли взято, распорядись выгрести подчистую. Мало ли что, если чем-то пренебрег колдун! Может быть, у него эти вещи уже есть, а дубли не собирал, а я вот бедный, только начинаю грести раритеты. К тому же наперед никогда не узнаешь, что пролежит мертвым грузом, а что пригодится уже завтра.

– Все сделаю, – пообещал Мартин.

Он смотрел преданно, с обожанием, как на могучего лидера, который одним махом не только спас семейство Валленштейнов от посягательств короля, но и вот уничтожил всех врагов, заманив на изолированный остров, чтобы никто не сбежал, где и прихлопнул, как мух. А при могучем лидере, понятно, и соратники быстро растут, повышаются в званиях, прирастают богатством, имениями, землями, влиянием.

Подбежал запыхавшийся Винченц, отдал честь.

– Сэр Ричард, – сказал он четко, – захвачено сорок три солдата, это которых заперли и сторожили в казарме, восемь рыцарей, из них трое – Лангедоки.

– Все получат свои серьги, – пообещал я. – Или по серьгам. Христос сказал четко и ясно: не убий. Или кто-то еще до него сказал, неважно. А эти пришли и убили. Челядь, между прочем, тоже в какой-то мере люди! Убийство – это зло, а зло надо наказывать. Безнаказанность… это не гуд.

Он тупо посмотрел на плавающие в крови тела.

– Э-э… убийство… это нехорошо?

– Не намекивай, – сказал я зло, – ишь, правозащитник окружающей среды! Господь наш слишком добр, он и мухи не обидит, потому мы взяли эту обязанность на себя. Кто к нам с мечом придет, тот… им же и подавится. И даже если не к нам придет, все равно подавится. От нас. Никто не имеет права убивать и грабить только для того, чтобы убивать и грабить! Можно только во имя высоких национально-освободительных движений, культурных или эстетических ценностей, продвижения культуры на восток… здесь есть Восток, который дело тонкое, потому и рвется?.. Потому умоются кровью все, кто усомнится в нашем миролюбии!

Он покосился на горы убитых.

– Ну… кто б сомневался.

– Лангедоков подать сюда, – велел я. – Суд будет скорый и правый по закону военного времени. Надо успеть, а то пойдут всякие юристы, гуманисты… Знаешь, чем хорошо сейчас: никаких тебе адвокатов! Не надо оправдываться, что никто Лангедока не убивал, он уже убитый пришел, или объяснять, что Корказан убит при попытке покончить с собой. С другой стороны – надо успеть быстро, потом уже нельзя будет рубить направо и налево, вешать без приговора судейства…

Челюсть Винченца медленно отвисала под действием гравитации, а глаза выпучивались. Он так жадно внимал моей мудрости, что мне стало неловко, все-таки дурю взрослого человека, махнул рукой.

– Словом, остальных рыцарей – отдельно от правящей клики. Я с ними потом поговорю на понятном им языке железного кулака без всякой бархатной перчатки.

– А с солдатами?

Я отмахнулся:

– С этими ты сам. Скажи, что уговариваешь меня, злого и лютого, пощадить их и даже милостиво принять на службу. Они-то все равно больше ничего не умеют, а пахать землю уже не восхотят, обленились, так что с радостью прокричат тебе «виват!» и будут уговаривать замолвить перед моим злодейством словечко. Ты малость поломайся, но выступи отцом солдатам и заступником перед моим, как уже говорил, ужасным ликом самодержца и самодура.