Читать книгу "Клятва истинной валькирии - Райчел Мид"

Сайрус и муж Клаудии разом рассмеялись. Астрид побледнела:

– Клаудия!

– А что такого? – с невинным видом поинтересовалась та. – Я просто хотела спросить про работу!

И она захлопала ресницами:

– Доктор Марч, я уверена, что быть служителем – это так интересно!

«Ее так и распирает от злости на Мэй и ревности», – заметил Джастин.

«А то ты не видишь почему», – отозвался Гораций.

Джастин прекрасно видел. Клаудия знала, что она низенькая, коренастая – и ни в какое сравнение не идет со своей младшей сестрой-красавицей. Волосы ее потускнели под действием Каина, а бедственное состояние семейных финансов не позволяло обратиться за помощью к косметологам. Вид у нее был как-то высушенный – как у тех, кто никогда не выбирался за пределы родного городка и страдал от избытка свободного времени. Она то и дело злобно посматривала на племянника – и Джастин тут же понял, что Клаудия завидует не только сестрице, но и брату.

«Она и тебе завидует, – заметил Гораций. – Ты, по их стандартам, конечно, не жених, но ты олицетворяешь все то, что есть и у Мэй: красоту, энергичность, стиль».

«Не понял, ты меня на свидание приглашаешь?» – поинтересовался Джастин.

«Ты понял, что я имею в виду. А теперь посмотри на ее супружника».

Да, тут ворон снова попал в самую точку. Муж Клаудии выглядел крайне непрезентабельно: толстый, с тяжелой челюстью. И ел неаккуратно – с подбородка стекал суп. Разговаривать он тоже не особо умел – только мычал и ворчал. Любой плебей сколь угодно скромного происхождения предпочтительней такого сокровища. Если припомнить рассказ Мэй, то Клаудия не имела ничего против отношений с плебеями. С таким характером она вполне могла отдать ребенка чужим людям – лишь бы сохранить декорум. Астрид наверняка даже не потребовалось сильно ее уговаривать.

– Работа у меня не так чтоб интересная, – проговорил Джастин своим фирменным голосом для презентаций и собеседований. – А Мэй сопровождает меня на всякий случай – чтобы фанатики хорошенько подумали, прежде чем напасть. Она охраняет меня. Ведь эти истово верующие совершенно непредсказуемы.

Мэй взглянула на него, и Джастин понял, что она причисляет его как раз к фанатикам.

А Никлис прямо засиял, услышав это:

– Тетя Май, а у вас пистолет есть?

– Конечно, нет, – отрезала Астрид. – Май никогда бы не пришла вооруженной в наш дом.

– Есть. Даже два, – ответила Мэй племяннику.

Астрид ахнула:

– Но… как ты могла?!

– Потому что я нахожусь при исполнении, матушка.

Мэй помешивала суп, так и не притронувшись к нему, и решительно отодвинула тарелку. Лицо ее оставалось совершенно бесстрастным – это выражение ей удавалось лучше всего.

– Я так понимаю, что ходить с двумя пистолетами – веселее, чем быть женой Криса Эрикссона, – заметил Сайрус.

Он не то чтобы пикировался с Мэй – он всем подпускал шпильки. Но поскольку он подтрунивал надо всеми домашними, это было, по крайней мере, справедливо. Еще он всем подливал вина – не спрашивая, хотят этого или нет.

– Мэй тебе говорила, сколько женихов отвергла? А могла бы озолотить нашу семейку!

– Мэй всегда что хотела, то и делала, – проворчала Клаудия. – Куда хотела, туда и ходила. И с кем хотела, с тем и встречалась.

Она окатила Тессу и Джастина презрительным взглядом.

Это вывело Мэй из себя окончательно. Она рявкнула на сестру по-фински, Сайрус с супругой захихикали – похоже, для них это было такое бесплатное шоу за ужином. Клаудия не осталась в долгу и ответила что-то столь же хлесткое – судя по возмущению на лице Астрид.

– Что это такое! Ведите себя прилично! – прикрикнула она. – Наши гости – и те ведут себя более цивилизованно, чем вы!

Она, конечно, имела в виду, что в присутствии плебея и провинциалки патриции должны вести себя безупречно, а не выказывать свое истинное лицо.

– Неужели вы забыли, что наша семья прочно стоит на двух основаниях – мораль и манеры!

За столом воцарилось неловкое молчание. Лицо Мэй приобрело прежнее безучастное выражение. Клаудия сидела злая-презлая, Сайрус подливал так, что даже Джастин не успевал опустошать свой бокал. а Тесса выглядела совершенно несчастной – бедняжка хотела оказаться за тысячу миль от «гостеприимного» дома. И тут, как ни странно, светскую беседу возобновил дотоле не участвовавший в разговоре муж Клаудии:

– Хм, – заметил он, – а вы в курсе, что «Кометы» в плей-офф вышли?

Джастин спортом особо не интересовался. Но давным-давно понял, что другие люди живо следят за новостями и обсуждать их очень полезно, сразу устанавливаются дружеские связи. Поэтому он внимательно читал все заголовки, и это пришлось как нельзя кстати: они с толстяком и Сайрусом тут же вступили в оживленный диалог. Те позабыли, что разговаривают с плебеем – во всяком случае, так казалось. А дамы семьи Коскинен, напротив, сидели молча и выглядели очень мрачно.

Ужин подошел к концу где-то через полтора часа, и Мэй предложила показать дом Джастину и Тессе.

– Только помни, что этот дом – не музей, – предупредила мать Мэй.

– Да-да, – отозвалась Мэй. – Мы не будем заходить в спальни.

Может, музеем дом не являлся, но пыли в нем скопилось предостаточно – как на экспонате в запаснике. Джастин обычно нанимал персонал для уборки, но сейчас готов был предложить свою помощь – хоть пол подмести. За домом прежде следил большой штат прислуги. Но сейчас он заметно сократился – вместе с доходами Коскиненов.

– Что случилось? Где деньги? Вы же были богаты! – пробормотал Джастин, когда они остановились на пороге комнаты, более всего похожей на разгромленный кабинет.

Потом Мэй двинулась вперед и показала зимний сад – точь-в-точь как в старых фильмах. Он задал ей личный вопрос, но Мэй выглядела слишком погруженной в собственные мысли – и потому даже не рассердилась. А может, просто привыкла к тому, что между ними осталось крайне мало секретов.

– Не знаю. Думаю, мать после смерти отца просто не справилась с хозяйством…

Мэй провела ладонью по крышке фортепиано – ее пальцы прочертили дорожки в густой пыли. И тут Джастина вдруг посетило горько-сладкое воспоминание о той ночи в Панаме – как они впервые встретились, и Мэй, промокшая и растрепанная, но все равно обворожительная, села за фортепиано и сыграла из Сен-Санса. Ничего эротического в этом воспоминании не было – оно лишь напомнило о том, как их бросило друг к другу, как между ними вспыхнула искра. Он посмотрел на Мэй и понял, что она – самая потрясающая женщина в мире и другая ему не нужна.

«Она все еще твоя, – преданно заметил Магнус. – Она может стать твоей. И твой мир никогда уже не будет прежним».

Его слова отозвались в сердце болью – и Джастин ничего не ответил.