Читать книгу "Убийственная реклама, или Тайна работодателя - Юлия Бакирова"

Бармен и несколько посетителей посмотрели в его сторону. Олег Викторович разразился смехом. С его губ в разные стороны полетели капельки слюны. Несколько попало на рубашку теряющего надежду мужчины, прижавшего к уху мобильный телефон.

— Спокойнее, друг, — шептал Гена, щурясь от солнечных лучей. — Я хотел видеть тебя, а ты уехал. Как жаль…

— Отпусти Полину, я тебя очень прошу! Я приеду куда скажешь…

— К тому времени со мной опять что-нибудь может приключиться, как в прошлый раз, когда ты оставил меня одного в ванной задыхаться от дыма, мучаться от страха и боли…

— Прости, но я ничего не мог поделать, — не смея уйти из кафе, не желая отходить от Олега Викторовича, потирающего толстые ладони, попросил Толя, почувствовав, как щиплет в глазах от подступающих слез отчаяния.

— Вот Полина сейчас задыхается, судя по всему. Так ведь…

Снова шорох и ее сдавленное дыхание, похожий на скрип несмазанных петель ответ: «Дааа».

— …Вот она тоже не хочет умирать, в больницу не хочет, как и я не хотел, да ты меня бросил одного. Везет же тебе, Толька-кролька, беды обходят тебя стороной. Ты и капусты нарубил и от меня сбежал. Ты не знаешь, как плохо было там. Как меня наказывали. Солнце светит так жарко, а уже вечер. Тупой город. Мои глаза болят от света. Она даже не извивается, лежит молча. У нее нос в пыльце амброзии, надеюсь, у твоей подружки нет аллергии…

— Чего ты хочешь? — прервав сбивчивую речь наркомана, спросил напрягшийся Толик.

Олег Викторович потер мочку левого уха, слез со стула, словно огромная черная медуза плюхнулась на пол. Он протянул руку к подчиненному, привлекая его внимание к себе.

— Ты знаешь, что делать. Выключи телефон — будешь богат и знаменит… — произнес редактор.

— Я хочу, чтобы ты страдал, как я! Я просил тебя прогнать эту ведьму, которую ты же и создал, а ты ушел… — говорил в трубку Гена.

— Просто прерви разговор, и все, — подначивал толстяк, заслоняя Толику путь к выходу из кафе, в котором почти все посетители следили за происходящим действом, в котором огромный лысый мужик что-то шептал побледневшему молодому человеку, разговаривающему по телефону.

— Если бы ты был в городе, то я подкараулил бы тебя и лишил возможности двигаться. Я знаю, как это делать так, чтобы ты жил и все чувствовал… — продолжал рассказывать Гена.

— Она ничего не значит. Все равно ты не развяжешься с нами никогда. Артем хотел обмануть нас, но у него ничего не вышло. Зачем пробовать, проверять теорию ненормального Ивлева. Отключи телефон, и все. Я был, как ты, но я сделал выбор и не пожалел… — нашептывал Олег Викторович, но Толику казалось, что это говорит не он, а что-то плотно-маслянистое, вселившееся в него.

— Меня научили обездвиживать людей. Один из пациентов клиники научил. Он-то и напал на санитара, а потом другие ему помогли. Раньше они били меня, но ради этого помогли… — понизив голос потому, что со стороны тропинки послышались голоса прохожих, затараторил Гена, надавив ладонью на рот женщины. Она попыталась сбрыкнуть, скинуть напавшего, но не сумела даже пошевелиться.

— У тебя будет все. Положи трубку, — не унимался редактор, но Толик поступил по-своему, заставив редактора спросить: — Куда ты, Анатоль?!

Толик обошел его, направляясь к выходу из кафе. Его лицо было уверенным, он знал, как поступить. Несколько девушек, сидящих за столиками заведения, проводили его широкоплечую фигуру восторженными взглядами.

— Не трогай ее, очень прошу, она тоже ничего не знала. Я обманул ее, использовал, как подстилку, и все, — говорил он, лавируя между людьми. — У нее со мной свои счеты, но она не в курсе. Тебе же я нужен?

— Ты?! — переспросил Гена. — Мне нужно лишить тебя части тебя, как ты отобрал у меня возможность полноценно жить.

— Ты дурак! — крикнул в спину Толику, взявшемуся за ручку двери, ведущей из кафе, Олег Викторович. — Сейчас у тебя есть все! Ни Полина, ни старуха — твоя мать не стоят жизни!

Толик же вышел на улицу, навстречу летнему пеклу большого города. Вдохнул смог оживленной трассы. Скоро на ней будут пробки, но пока водители позволяли себе лихачить.

— Отпусти ее. Что я должен сделать, чтобы ты отпустил ее? — спросил он, зная, что будет делать.

— Ты не сможешь вернуть мне то, чего лишил, — ответил Гена, ожидавший, что его будут умолять, но услышавший в голосе бывшего друга нотки уверенности в том, что все будет так, как надо именно ему. — Я… Я не знаю.

— Ты отпустишь ее! Слушай внимательно. Я стою на одной из центральных улиц Москвы. Сейчас я отдам телефон постороннему человеку, который скажет тебе, что я делаю. Это не блеф…

— Чего ты несешь! Постой! Это мои правила, моя игра, — попытался остановить Толика обезумевший от наркотиков и лекарств мужчина, ослабивший давление на рот жертвы.

— Я отдаю трубку, а ты слушай…

Толик подошел к молоденькой девушке, смотрящей на платье, выставленное в витрине модного салона.

— Здравствуйте, меня зовут Анатолий. Я с другом поспорил, что сделаю одну вещь, — обратился он к ней так, что на другом конце трубки было слышно каждое слово. — Вы не могли бы помочь?

— Пожалуйста, — донесся ответ девушки до Гены, чуть привставшего с груди Полины.

— Я отдам вам мобильник на время. Вы должны комментировать все, что я делаю, договорились? — спросил Толик.

— Конечно. Здорово. А как друга зовут, я ведь с ним буду разговаривать, — поинтересовалась москвичка.

— Его зовут Геннадий, он нас сейчас слышит, ведь так, друг?

— Какого хрена! Ты что собрался делать! — забыв о том, что кто-то может проходить мимо по тропинке и услышать, закричал тот. Рука его вспотела, поэтому телефон чуть не выскользнул из ладони. Тогда Гена убрал правую ладонь ото рта Полины и взял сотовый в нее.

— Итак, Геннадий, я передаю трубку очаровательной девушке, стоящей напротив витрины, смотрящей на оживленную автомобильную трассу, — спокойно, даже весело, словно в рекламном ролике про стиральный порошок, произнес Толя.

Шорох, потом она произнесла:

— Привет, Геннадий! Ваш друг направляется к краю дороги. Ооо! — Она пошла следом за широкоплечим молодым мужчиной, и стало слышно, как проносятся машины по дороге. — Он перелезает через ограждение. Эй! Толя!

— Какого хрена!!! — проорал Гена, подскакивая вверх. Полина успела повернуться на бок, иначе он наступил бы на нее. Она сгруппировалась, сжавшись, вскочила и побежала прочь, забыв про сумочку. Гена же стоял как вкопанный, слушая, ставший истеричным, голос девушки:

— Он перелез, помахал мне рукой и крикнул, чтобы я не шла следом, это опасно. Стойте!!!

Она завизжала, проникая в мозг Гены, тоже закричавшего в другой точке страны, на пустыре, заросшем сорняками, посреди города Оренбурга. Полина не оглянулась на этот вопль, убегая к дому, где у окна нервничала вдова. Ни та, ни другая не знали, что в этот самый момент тело Толика подбросило вверх, крутануло в воздухе. Водитель не успел затормозить, когда под его колеса бросился молодой мужчина. Водитель, сбивший Толю, помял бампер и заработал заикание. А дизайнер постепенно погружался в темноту, обрушиваясь вниз, на трассу. Он ударился телом об асфальт, в метре от него затормозила иномарка, готовая раздавить его череп. Девушка, державшая в руках сотовый телефон Толи, продолжала визжать. Гена не слушал ее, он выронил трубку и поспешил спрятаться, уехать из города навсегда. Олег Викторович прошел мимо места трагедии, цокнув языком, смахнув пот с выбритой головы.