Читать книгу "Уроки разбитых сердец - Кэти Келли"

Все произошло в одно мгновение. Только что она стояла на берегу, Аннелизе Кеннеди, мать Бет и формально все еще жена Эдварда, энтузиастка из благотворительной лавки, а через какую-то долю секунды она превратилась в «женщину, пытавшуюся утопиться в бухте». Один неверный шаг, и изменилась вся ее жизнь.

Эдвард приехал почти сразу, как только ее доставили в больницу, но Аннелизе не захотела показываться ему на глаза.

— Уходи, — хрипло крикнула она, отвернувшись к стене. Вместо промокшей одежды ей выдали больничный халат, и в этом безликом, бесформенном одеянии она чувствовала себя еще уязвимее. — Уходи.

Эдвард ушел, и хотя Аннелизе знала, что он искренне потрясен случившимся, ее нисколько не заботили его переживания. Пусть ему будет больно. Пусть почувствует на собственной шкуре, что это такое. Другое дело Бет.

— Скоро приедет ваша дочь, Аннелизе, ну разве это не чудесно? — сказала на следующее утро одна из сестер, высокая, темноволосая девушка. Аннелизе испуганно сжалась, ее охватил мучительный стыд. Милая Бет, беременная, сидит сейчас за рулем и едет в больницу. Наверное, ей позвонили накануне вечером и сообщили ужасные новости, от которых любому стало бы дурно. Аннелизе мигом представила себе смущение и замешательство Бет, ее застывшее лицо, расширившиеся от ужаса глаза. Вот она тяжело приваливается спиной к стене, кладет руку на выпирающий живот и шепчет побелевшими губами: «Нет, не может быть, это неправда».

Это она, Аннелизе, во всем виновата. Женщина, которая всю жизнь заботилась о дочери, неожиданно забыла о своем ребенке. Чего доброго, у Бет от потрясения начнутся преждевременные роды, и это будет вина матери.

И тут впервые с того времени, как ее доставили в больницу, Аннелизе вышла из оцепенения и расплакалась. Она думала, что может просто тихо исчезнуть, и никто этого не заметит, но она ошибалась.

Бет появилась только ближе к обеду. Измученная, полуживая от слабости Аннелизе лежала в постели, опираясь на подушки, когда в палату вошли дочь с зятем. Лицо Бет казалось печальным и напряженным, но и это не могло приглушить мягкий внутренний свет, исходивший от будущей матери. Живая, быстрая в движениях, с нежным румянцем и шапкой блестящих пышных волос, Бет как будто только что сошла с рекламной картинки из журнала для беременных. Только журналы для беременных редко встретишь в психиатрическом отделении больницы.

Аннелизе попыталась проглотить ком в горле, и у нее вырвалось рыдание.

— Мама! — Сделав знак Маркусу оставаться на месте, Бет бросилась к матери и обняла ее. — Я так испугалась, мама, я не могла поверить…

— Знаю, я поступила глупо. Мне очень жаль, прости. — Из глаз Аннелизе покатились слезы.

— Мама, как же тебе пришло такое в голову? Как ты могла?

Аннелизе прижала к себе дочь, нежно погладила заметно округлившийся живот, где тихо спал ее будущий внук или внучка, и снова сжалась от стыда. Господи, что же она наделала?

Существовал только один способ все исправить, и Аннелизе мысленно перенеслась в прошлое, в свою старую жизнь. Это оказалось не так уж трудно.

— Я совершила ошибку, дорогая, я плохо понимала, что делаю. Не могу передать тебе, как я жалею. Я выпила слишком много таблеток и совершенно перестала соображать. Это просто нелепая ошибка, пожалуйста, поверь мне.

— Ох, мама.

Аннелизе почувствовала, как напряжение немного отпустило Бет, и поняла, что выбрала правильный тон.

— Я так волновалась, ты не представляешь. Позвонил папа, а я сначала даже не могла понять, о чем он говорит. Мне казалось невозможным…

— Прости, — шепнула Аннелизе, — мне жаль, милая. — Ей очень хотелось рассказать Бет правду и все объяснить, но благоразумие взяло верх. Может быть, потом она расскажет дочери о том, что ей пришлось пережить, но только не сейчас, когда Бет беременна. А возможно, и никогда. Аннелизе давным-давно решила держать дочь как можно дальше от «линии огня».

Она сказала Бет то, что та желала услышать: произошла нелепая ошибка. Оставалось лишь надеяться, что девочка в это поверит, слишком мучительно было видеть, как она переживает. Аннелизе солгала, она сама шагнула навстречу волнам, смерть казалась ей избавлением от страданий. Но теперь, нежно обнимая дочь, она вдруг с удивлением поняла, что умирать ей уже не хочется.

— Все будет хорошо, — успокаивающе прошептала она и неожиданно поймала себя на мысли, что сама в это верит. После неудавшейся попытки уйти из жизни она должна была бы чувствовать себя еще более несчастной, но вместо разочарования пришло странное облегчение. Побывав по ту сторону черты, она вдруг ощутила острую радость просто оттого, что дышит. Она справилась, преодолела себя. Теперь ей ничто уже не страшно. Эта мысль несла утешение и покой.

Такое чувство, должно быть, испытываешь, когда бросаешься в пропасть и падаешь, но вместо того чтобы разбиться внизу, вдруг приземляешься на сетку батута — «прыгучку», как говорила в детстве Аннелизе, — сетка пружинит, и тебя подбрасывает вверх. «На кой черт ты нам нужна? — с раздражением проворчал потусторонний мир. — Давай-ка живи себе дальше и довольствуйся тем, что имеешь».

— Все будет хорошо, — с чувством повторила Аннелизе.

— Почему ты не позвонила мне, не сказала, что тебе плохо? — жаловалась Бет. — Я всегда с тобой, ты же знаешь…

— Прости, — вздохнула Аннелизе, обнимая дочь.

Подошел Маркус и сел рядом с кроватью тещи. В разговоре все трое старательно обходили вопрос, почему Аннелизе оказалась в психиатрическом отделении больницы. Милый Маркус. Какой же он славный. Аннелизе гак и сказала ему, когда они с Бет собрались уходить.

— Позаботься о Бет, — шепнула она зятю. — Мне жаль, что так вышло, Маркус. Но теперь все будет в порядке. Я не собираюсь больше делать глупости.

Маркус кивнул, в глазах его блеснули слезы.

Бет пришла навестить мать и на следующий день, но Аннелизе принялась уговаривать ее вернуться домой. Она уверяла, что прекрасно себя чувствует, и старалась изо всех сил выглядеть бодро.

— Ты уверена? — с сомнением спросила Бет.

Аннелизе, мгновенно вернувшаяся к привычной роли заботливой матери, кивнула в ответ.

— Конечно, — твердо сказала она. — Отправляйся домой и занимайся малышом. У меня все прекрасно. Через несколько дней меня выпишут, я жду не дождусь, когда выйду отсюда, чтобы забыть все это как страшный сон.

Она постаралась придать голосу жизнерадостность, как будто речь шла о легком недоразумении, а не о попытке самоубийства.

— Ну, даже не знаю… — нерешительно протянула Бет.

— Дорогая, — Аннелизе заговорила тем особым тоном, к которому прибегала, уговаривая малышку Бет отправляться в школу, когда та в холодную зимнюю погоду не желала вылезать по утрам из постели, — со мной все будет хорошо.

— Ладно, мама, — согласилась Бет.

Успокоив дочь, Аннелизе облегченно вздохнула. На самом деле она чувствовала себя далеко не так хорошо, как уверяла, но Бет вовсе не обязательно было об этом знать. И все же к ее облегчению примешивалась грусть, оттого что дочь с такой готовностью дала себя уговорить.