Читать книгу "Небо и корни мира - Юлия Тулянская"

– Хорошо, пойдем вместе добывать солнце для здешних мест.

Райн обрадовался и от радости поднес к губам свою камышовую дудку. Над озером ярко светила луна. В камышах зашумел ветер.

– Сделай туман, Райн, – попросила Май.

Не отнимая дудки от губ, Райн кивнул, и над озером начал стлаться легкий, белый туман. Девонна в венке из фиалок пошла по лунной дорожке. Она начала медленный танец на воде – и ее отражение на темной глади озера повторяло плавные движения. Туман окутывал вестницу, словно одеяние. Май глядела на нее восхищенным взглядом.

– Она танцует для тебя, – сказала она Яромиру. – Но мы тоже рады, что видим это, правда, Райн?

Дружинники снова ехали в темноте при свете факелов. Мирко настороженно говорил князю Влашко: «Лошадям беспокойно. Случись что вдруг – они взбесятся от страха!»

Дружинникам самим приходилось все тяжелей. «И не знаешь, что больше душу выматывает – дорога или привалы», – не выдержав, пожаловался Нейви Элсту. И правда, спать в Подземье было страшно даже под охраной. Казалось, стоит закрыть глаза – и протянется к тебе из мрака чья-нибудь лапа. Жечь большие костры дружинники не решались: берегли дрова. А при небольшом свете все равно в двух шагах не было видно ни зги. «От дороги отдыхаем, а от страха никогда», – хмуро сказал в ответ Нейвилу Элстонд.

Далибор находил путевые приметы, понемногу вел дружину вперед. Веселая Ликсена в обозе совсем приуныла, за телегой угрюмо тащился Волчок. Райн и Май держали друг друга за руки, чтобы не потеряться. Кресислав признался своему стремянному: «А что-то, брат, мне невесело». «Невесело ему, – подумал Ивор. – Тут завоешь от тоски!»

Яромир и Девонна по-прежнему ехали впереди дружины, бок о бок. Уныние воинов становилось все сильнее. Легкая конница степняков напоминала стаю встревоженных птиц. Казалось, вот-вот они замечутся в темноте, словно попавшись в сети.

Вдруг вестница засияла и выехала одна вперед. Света Девонны не хватало, чтобы осветить путь, и все-таки вокруг нее дорога стала видна. Дружина ободрилась. Небожительница на серой кобыле ехала теперь в светлом круге, и ее кобыла казалась ослепительно белой.

Яромир поторопил коня, поравнялся с вестницей и оглянулся назад. Глядя из сияния во тьму, он сперва совсем ничего не различал. У него сжалось сердце, когда глаза привыкли и он разглядел войско, задние ряды которого тоскливо терялись во мраке.

Неожиданно воины увидели, что свет небожительницы стал сильнее. Теперь он вспыхнул так, что дорога впереди и по бокам стала хорошо видна, и даже на задних – на великанов и лекарский обоз – лег слабый блик. Круг света, охвативший Девонну и Яромира, раздвоился. Яромиров конь вороной масти приобрел бронзовый отблеск, высокий всадник снова обернулся назад. Войско воспрянуло духом на освещенной дороге.

– Яромир, поезжай впереди меня! – взволнованно сказала Девонна.

Яромир послушался, хотя не понял, зачем это вестнице. Но когда он выехал вперед, стало видно, что свет теперь исходит и от него самого. Неужели к нему вернулось сияние, которое было когда-то утрачено людьми в наказание за бунт их небесных предков против Престола? Или с тех пор как Яромир познал свою жену, сияние передалось к нему от нее? Он не знал. Свет объял его непроизвольно, от одной тревоги за то, что его дружина падает духом в подземной темноте.

– Ты засиял! – воскликнула Девонна.

Это поняла и его дружина. Раздались радостные крики:

– Яромир!.. Светите оба!

– Держись, Тюремщик!

А потом боевые кличи городов:

– Даргород!..

– Звониград!..

Но голоса в Подземье глушил мрак, поэтому скоро замолчали. Яромир снова поехал рядом с Девонной, освещая путь среди каменистой равнины, пересеченной балками и невысокими одиночными сопками. Вороной конь в сиянии отливал бронзой, и темно-русые волосы Яромира, в которых уже почти не было седины, давали молодой медный отсвет.

На привале у скудного костра Далибор сказал Яромиру:

– Вот что, князь. Дальше надо идти без остановок. Мы уже близко. Подойдем – и в бой. Наши на верхних ярусах услышат шум битвы. Останется только продержаться, пока не начнется тюремный бунт.

Полулежа у костра, Яромир думал.

– Мы открыто пойдем на приступ, чтобы отвлечь демонов, – подтвердил он давно принятое решение. – Далибор, твой бунт… не запоздает?

Яромир понимал, что разговор об этом бессмыслен. Далибор знает только то, что ему передали через связных.

– Что ж, – перебил Яромир сам себя. – Скоро все решится.

Радош, отходивший проверять дозоры, вернулся и сел у огня.

– Сдается мне, князь, удивительным делом будет эта битва. Я, конечно, не такой мудрый, как ты и как твоя жена-небожительница. Но… что если меня убьют в этом бою? После смерти я должен попасть в тюрьму в Подземье. А что делать, если я уже здесь? Куда я денусь? Так и буду рубить демонов, хотя и мертвый? Ха! Вот так штука: меня убьют – а я и не замечу!

Далибор ответил не сразу. Поди пойми, что будет, если в Подземье умрет живой? Но Далибор не забыл, как после пыточной лежал в камере, не в силах пошевелиться от боли, а сознание мутил бред, пока долго, немилосердно долго восстанавливались сожженные ткани и раздробленные кости. Бессмертный – не значит неуязвимый, заключенные подземной тюрьмы знали это не понаслышке.

– Мы можем изрубить демонов или они нас, – обронил он наконец. – Если они одолеют, мы все окажемся в цепях. Если верх будет наш – они не придут в себя долго. Но битва выйдет страшная, Радош. Никого из нас… из нас, мертвых, я хочу сказать, а не из вас, живых… не уложишь одним ударом. Такой жестокой битвы не было еще никогда.

– Была, – с горечью возразила Девонна.

Все быстро обернулись на нее.

– Во время первой войны, войны небожителей с небожителями.

От Девонны Яромир знал, как живут небожители у Небесного Престола: у них не изнашивается одежда, не ветшают дома, не кончается мука в кадках. Не простая мука, из которой люди пекут лепешки и караваи. Яромир не забыл вкус медвяного хлеба небожителей и его чудесное свойство насыщать и наполнять тело силой на целый день.

Восстав против Вседержителя и став повелителем Подземья, Князь Тьмы стремился доказать, что его сила не уступает силе Небесного Престола. Он тоже поддерживал без износа стены тюрьмы, замки и оковы заключенных. Он сотворил и неиссякаемую муку, подобную той, из которой пекли свои хлеба вестники в благословенных краях. Князь Тьмы пытался даже создать собственное новое человечество, как Вседержитель, создавший для себя народ небожителей. Но ни в чем успех Князя не был полным. Заключенные Тюрьмы мира понятия не имели, что отвратительная похлебка, которую приносят к ним в камеры, сварена из той самой неиссякаемой муки, которую Князь Тьмы сотворил, вспоминая о медвяном хлебе Престола. «Новое человечество» владыки Подземья, кровожадные демоны, были тупы и жестоки. Они не только не имели свободы воли, но вообще не могли действовать самостоятельно, без приказа. Демоны не могли и являться на землю, в Обитаемый мир, потому что их приводило в ужас открытое небо. Сталь оков изнашивалась в Подземье медленней, чем в живом мире, но всё-таки приходила в негодность. Незыблемо стояла только сама тюрьма, и уязвленный Князь Тьмы подозревал, что тут не без воли Вседержителя: тот сам ее воздвиг когда-то для падших.