Читать книгу "В Дикой земле - Илья Олегович Крымов"

Не существуй церковных запретов, такая магическая мощь могла бы превратить славный Ривен из королевства в империю… как бы то ни было, Тобиус к оным умельцам не принадлежал, а потому нуждался в хоть каком-то материальном подспорье.

Полы плаща укорачивались по мере того, как его ткани, меняя текстуру, наползали на голову серого волшебника живым капюшона. Две ленты плоти ползли по рукавам полумантии, начинали расширяться в локтях и обхватывать предплечья пушистыми манжетами. Тобиус провёл ладонью по новообретённой меху, оценивая его густоту, потрогал живой капюшон, в котором появились слуховые дыры, обросшие хрящевыми образованиями — большими обезьяньими ушами. Мимик даже спустился к ногам и создал на сапогах меховые чехлы для полного соответствия.

Походив вокруг немного, подвигавшись, прислушавшись к ощущениям дополнительной утеплённости, Тобиус вступил внутрь нематериального образа и превращение оказалось завершено. Что ж, осталась сделать всего пару незначительных мелочей: научиться изображать симиана не только видом, но и поведением; убедиться, что в Ронтау нет магов более сильных чем он сам. Ведь иначе этот мохнатый маскарад отправится мурзу под хвост при первом же столкновении.

В сторону города он побрёл под всё тем же надёжным Глазоотводом. Благодаря Истинному Зрению волшебник быстро обнаруживал на деревьях секреты и тихо обходил их, пока не выбрался на простор. Там, с запада, петляя, текла к обрывистому брегу незнакомая река, впадавшая в тело реки более могучей, приведшей волшебника в этот край. Чтобы приблизиться хотя бы к подножью городского холма, окружённому лесом, надо было перебраться через неё. Подвесной мост Тобиус проигнорировал и просто перенёсся, когда убедился, что пространство в этой области не способно было подстроить ему каверзу.

Противоположный, стало быть, южный берег, порос густым и высоким лесом. Ничего доселе невиданного, разве что некоторые породы деревьев узнавались с трудом. А надо всем возвышался приплюснутый холм, целая гора, тщательно избавленная внизу от растительности и опоясанная исполинским частоколом.

Лес на южном берегу просто кишел постами. Некоторые из них не являлись секретами вовсе, — большие площадки с деревянными парапетами, из-за которых вокруг глядело сразу по несколько симианов. По подвесным мосткам, длинным и широким постоянно перемещались группы аборигенов, жизнь там, на более высоком ярусе леса, кипела, а также стали появляться небольшие конгломераты построек, — деревеньки, как назвал их для себя Тобиус.

Округлые здания деревенек состояли из переплетённых веток и висели на стволах как кормушки для птиц порой по несколько десятков штук, малых и великих, соединённых для удобства жителей лианами и плетёными канатами. В кронах некоторых особенно больших, раскидистых деревьев, помещались целые площади, собранные из своего рода плотов, — связанных воедино тонких брёвен. Все деревеньки соединяла общая сеть воздушных мостов, говорившая однозначно: сару-хэм могли пойти на что угодно, лишь бы пореже спускаться на землю. Скоро, правда, незримый шпион узнал, что они не ко всем были так милосердны, как к себе.

Часть 3, фрагмент 4

На многочисленных полянах и лугах в обезьяньем лесу паслись тучные стада животных, подобных которым Тобиус не знал. Те были не велики, но и не мелки, представляли собой нечто похожее на массивных, раскормленных тапиров с кабаньими клыками и непомерно длинными ушами-опахалами. На нижних частях тел этих животных шерсть имела светло-коричневый цвет и не отличалась длинной, зато на спинах и, частично, боках, своей структурой она напоминала овечью, — густая, курчавая, пропитанная животным жиром, тёмно-бронзовая по цвету.

За пасшимися «тапирами» присматривало, как правило, по нескольку обезьян, и вот они-то уж точно не являлись частью сару-хэм. Более мелкие, менее развитые, облачённые в непритязательные обноски, эти симианы принадлежали, как правило, к разным видам. Пастухи занимались тем, что не позволяли стадам разбредаться при помощи трещоток и заострённых палок, за самими же пастухами с высоты, наблюдали сару-хэм, вооружённые длинными луками.

Кроме скотоводства обезьяны занимались ещё и собирательством. За время своих блужданий, маг не раз встречал группы симианов, ведших массовый сбор трав, ягод, семян, копавших коренья, таскавших корзины и мешки. Все они за редким исключением не были Длиннохвостыми, в то время как сару-хэм неусыпно контролировали работу с мостков и дозорных площадок. Собиратели об этом знали, опасливо поглядывая вверх.

Вскоре, подобравшись ближе к подножью холма, волшебник обнаружил многочисленные делянки, на которых процветало земледелие. Обезьяны не просто собирали, но и окультуривали нужные им растения… ахог подери, они даже создали несколько настоящих больших парников! Качество стекла оставляло желать лучшего, но ведь и в известном Тобиусу мире такие конструкции возводились только по указке очень богатых людей и позволить их себе могли немногие!

Из леса по нескольким дорогам, сливавшимся в одну, вверх, к огромным вратам ползла бесконечная вереница симианов, тащивших на себе собранные ресурсы. Со стен за всем наблюдали многочисленные лучники, а внизу поток работников… или рабов, контролировали вооружённые длинными шестами стражники.

Тобиус наблюдал за этой картиной издали довольно долго, пока не сменился ветер. Он уже не раз замечал, что человеческий запах сару чувствуют и начинают проявлять признаки волнения. С этим ещё предстояло что-то сделать, а дотоле можно было подвести обнадёживающий итог, — за день скитаний волшебник не встретил ни единого брата по Дару. Ни одна обезьяна не носила в себе хоть сколько-нибудь серьёзных магических задатков, никто ни разу не обратил внимание на кравшегося по опадавшей листве чужака, если тот не особо шумел и не стоял с наветренной стороны.

Пока что маг был собою доволен.

* * *

В последовавшие дни Тобиус обошёл холм со всех сторон, выискивая какие-либо признаки магического присутствия, активные чары, остаточные чары, призванных слуг, оживлённые с помощью заклинаний изделья, хоть что-нибудь. Но тщетно. Либо на той земле уже вечность не творилось никакой волшбы, либо кто-то весьма искусный тщательно прибирал за собой. Во второе Тобиус не верил. Пока он не пробрался в город судить было рано, однако всё указывало на то, что народ сару-хэм обладал ничтожным магическим потенциалом.

Такое случалось довольно часто, не все народы Валемара были способны практиковать магическое искусство, а некоторые обладали врождённым отторжением магии, как гномы, например. Да что уж там, сами люди, ныне входившие в пятёрку наиболее чувствительных к Дару видов, до Пятой эпохи были совершенно лишены этого великого блага.

Пятая эпоха, или Эпоха Беглецов, получила своё второе имя в честь массового