Читать книгу "Смерти смотрели в лицо - Виктор Васильевич Шутов"

передавая немецкую информацию якобы от имени советского разведчика, постоянно, по условленному сигналу, предупреждала своих, что работает под наблюдением врага. Ложные сведения ложились на стол начальника оперативного отдела штаба партизанского движения. Завязалась радиодуэль. Наконец партизанский штаб приказал Орлову-Махно прибыть на личную беседу. Гестаповцы пошли на это, уверенные, что русские не знают о его предательстве. Орлов-Махно был благополучно переброшен через фронт...

О последних событиях на фронте Брандт ничего не знал. Он пришел в свою комнату. Следом ввели Шведова, затем Новикова.

— Ну как, подкрепился?

— Спасибо,— ответил тот глухо.

— Думаю, настроение у тебя поднялось. Еще бы бабенку. И она будет... Если твой напарник подтвердит фамилии, то и его накормим до отвала и любой девкой снабдим.

Настроенный благодушно, Брандт осклабился.

— Ну что, начнем? — спросил он.— Дерябин, Иванов, Телюкин расстреляны как партизаны. Откуда ты их знаешь?

— Земля слухами полнится,— ответил Александр Антонович.

— Как это понять? — обратился следователь к переводчику.

— Народ распространяет слухи.

— Ясно. Откуда он знает их фамилии, Дмитрий Федорович?

— Имел связь.

— Слышишь, Шведов, ты имел с ними связь. А еще с кем?

— Напомни ему, Дмитрий Федорович.

Новиков поднялся со скамьи, подошел к Шведову и сказал:

— Ну зачем ты мучаешь меня и себя! Все уже пойманы... И Чистякова, и этот — Ленька Чибисов... Борисов, Павел-врач, портной...

Александр Антонович не сдержался и плюнул Новикову в лицо.

— О, ты зубы показывать! — выкрикнул Брандт.— Я вижу, за сутки силы поднакопились. Мы их сейчас поубавим.

Он взмахнул рукой, казаки свалили Шведова на пол. Брандт подошел к нему и наступил на кисти рук... От каждого удара плеткой со стальной жилой внутри тело содрогалось. Что-то невероятное творилось в раскален-ной голове. На мгновение наступила ясность, и он подумал: «Они уже в тюрьме». И куда-то провалился, потеряв сознание. Его отлили водой и снова начали бить. Следователь командовал казаку и повторял фамилии:

— Раз — Чистякова. Два — Чистякова.

Пришел бред или отупение. Шведов бессознательно повторил:

— Два... Чистякова...

— Три,— скомандовал следователь.— Знаешь Чистякову?

— Знаешь...— послышался глухой, как стон, ответ.

— Четыре — Чибисов.

— Чибисов.

— Пять — Борисов.

— Пять Бо...— он не договорил и потерял сознание. Вместе с избитой на допросе Лидой Матвиенко его бросили в машину. От сильной тряски по булыжной мостовой Шведов очнулся, и Лида услыхала, как он распухшими губами прошептал:

— Новиков предатель... Новиков подлец... Девушку оставили в тюрьме на Третьей линии, а его повезли в карцер 11-й школы и, окровавленного, бросили на пол...

Лида в камере нацарапала на клочке бумаги записку и передала Брущенко. От нее Мария Анатольевна узнала о состоянии мужа.

На следующий день его не били. Долго держали в комнате предварительного следствия. По коридорам бегали озабоченные и встревоженные сотрудники полиции. Кто-то поднес Шведову кусочек хлеба. Он молча взял его, попробовал откусить, но не смог. Стал по крош-кам класть в рот.

Наконец его повели к следователю. Тот был взъерошен, глаза воспалены. Через минуту в комнату ввели опухшего человека с черными подтеками под глазами. Брандт показал на избитого и спросил Шведова:

— Тебе этот знаком?

— Нет,— ответил он и заметил, как человек вздрогнул.— Я не знаю его,— проговорил уже тише и опустил голову. К горлу подступили спазмы, его затошнило, и он потерял сознание...

Александр Антонович лежал в большой комнате с зарешеченным окном. В уши давила глухая тишина. Он пошевелился и встал на четвереньки. Опираясь о стену, поднялся во весь рост и сделал несколько шагов к окну. Потрогал сырой цемент — совсем свежий. Повернулся спиной к стене, увидел напротив дверь, налево — вторую. Неуверенно пересек комнату и остановился возле двери. Тяжело дыша, принялся стучать. Никто не отозвался. Он постучал снова. В пустом коридоре послышались шаги.

— Ну, что там? — отозвался молодой голос— Чего тебе? Отошел уже. А я думал, ты богу душу отдал.

— Выпусти, браток, по надобности.

— Какой я тебе браток? — недовольно ответили за дверью.

— Попить дай.

Заскрипел засов, на пороге появился казак с винтовкой за плечом. Шведов стоял, прислонившись к стене.

— Эвон, как тебя,— проговорил часовой.— Первый раз вижу такого... Неужто сам двинешь?

— Поддержи, если можешь.

— Ладно, давай,— согласился казак и помог ему выйти во двор.

Александр Антонович увидел вблизи здание 11-й школы. Двор вокруг дома, куда его посадили, не огорожен. Кроме казака, никого из охраны нет. Возвращаясь в камеру, он спросил часового:

— А почему меня сюда бросили?

— Из школы всех куда-то угнали. Один ты задержался. Да кой толк тебя охранять? Тебе на карачках не уползти. И кандалы на руках... Как ты только живешь? Ну, ладно, если понадобится, ишшо кликай.

Казак завел арестованного в комнату и задвинул засов. Шведов с полчаса лежал на полу лицом вниз... Забыться бы навсегда, чтобы не повторился кошмар пыток. Он ждал смерти, но его не убили до нынешнего дня. А что произошло сегодня? Почему поместили в одноэтажном доме, видимо, недавно оборудованном под тюрьму?

Александр Антонович встал на четвереньки, подполз к окну и поднялся. Потрогал скованными руками свежий цемент — поддается. Прутья поставлены параллельно.

Через час он снова позвал часового. Тот появился нескоро. Стоял на улице и переговаривался с девушкой через дорогу, она выглядывала из окна противоположного дома. Казак помог Шведову выйти во двор. Он еще раз внимательно осмотрел его. Вблизи — огород и высокая кукуруза. Дальше — дома. И снова нигде не увидел охраны. .

В камере после короткой передышки Шведов подобрался к окну и начал выковыривать цемент. Напрягал мышцы, и зубья наручников впивались в тело. Кружилась голова. Наконец выдернул прут. И вдруг с ужасом подумал о напрасной работе. Если удастся вытащить даже все прутья, то