Читать книгу "Бесславные дни - Гарри Тертлдав"

- бросил Джо. До нападения японцев на Гавайи Линдберг делал всё, чтобы удержать США от вступления в войну. Все знали, что сочувствовал нацистам. После 7 декабря он резко стих.

   - Ладно, станете Джимми Дулиттлом, - примирительно сказал лейтенант Гудвин.

   - Так гораздо лучше.

   Дулиттлом Джо не стал, по крайне мере, пока не стал. При посадке "Стирман" сильно подпрыгнул, аж зубы щелкнули. Инструктор что-то сказал, Джо надеялся, что в диспетчерской этого не слышали. Наконец, он обуздал непокорного зверя и заглушил двигатель.

   - Ну, как сэр? - спросил он, разрушая неожиданно опустившуюся тишину.

   Гудвин быстро восстановил непроницаемое выражение лица.

   - Ну, мистер Кросетти, могу лишь сказать, что вам нужно учиться. Видал я парней вашего возраста, которые делали всё гораздо лучше, но видал и тех, кто летал гораздо хуже. Предстоит много работы, но думаю, вы достигнете желаемого.

   Джо знал, чего хотел достичь: он хотел отправиться туда, где недавно был Джимми Дулиттл. Он совершил авианалет. Джо хотелось в одиночку отбить Гавайи. Но он не мог. И он это понимал. Но именно этого он и хотел.

   За успешное завоевание Гавайев полковник Мицуо Фудзикава получил повышение. Но, несмотря на то, что командир полка, в котором служил Такео Симицу, носил на околышах воротника три звезды вместо двух, он выглядел каким угодно, но не счастливым. Вместе с остальными Симицу стоял в строю на газоне парка. Его лицо ничего не выражало, он смотрел прямо перед собой. Со стороны казалось, что он вырезан из дерева.

   Всё равно, не поможет. Симицу это нутром чуял. После того, что случилось несколько дней назад, солдатам уже ничто не поможет.

   Полковник Фудзикава расхаживал взад-вперед. Симицу видел картину трехсотлетней давности, на которой даймё охотился с копьем на тигра в Корее. Высокородный человек был одет в забавный доспех и высокий шлем с гибким навершием. Симицу помнил всю композицию, но сильнее всего ему в память врезался полный ярости взгляд тигра. До сей поры он ничего подобного не видел.

   Даже перестав ходить, Фудзикава был, кажется, готов зарычать и броситься вперед. Вместо рыка, он заговорил ровным спокойным голосом, который пугал ещё сильнее, чем яростные крики.

   - Вы себя опозорили, - говорил полковник. - Опозорили! Слышите? Слышите?

   - Hai! Слышим, господин полковник! - хором ответили солдаты. В некотором смысле, Симицу ими гордился, но лишь в некотором, потому что, неважно, как они кричали, ничего хорошего из этого получиться не могло.

   - Позор! - повторил Фудзикава. - Вы опозорены, я опозорен, вся японская армия, весь японский флот на Гавайях покрыли себя позором. И знаете, почему?

   Разумеется, все знали, почему. И Симицу знал. Но никто не произнес ни слова. Складывалось впечатление, будто, если не говорить об этом вслух, то ничего и не было.

   Но полковник Фудзикава не постеснялся раскрыть глубину их падения.

   - Из-за американцев - из-за американцев! - мы потеряли лицо. Они бомбили Оаху, торпедировали наш корабль. Почти все бомбардировщики сумели сбежать. Это позор. Это унижение. Самое настоящее унижение.

   Весь полк как один покаянно склонил головы. Симицу тоже поклонился, но не переставал думать, в чём он-то виноват? Что мог сделать с бомбардировщиками пехотный капрал, кроме как спрятаться и надеяться, что его не убьёт? Ничего.

   Командир полка продолжал:

   - Капитана рыбацкой лодки выловили после того, как он заметил американцев и те его потопили. Из-за того, что он не заметил на тех кораблях дальние бомбардировщики, он покончил с собой. Командующий ПВО не сумел сбить ни одного самолета и тоже покончил с собой.

   Вот, теперь, полк действительно испугался. Сеппуку - это единственный способ избежать позора после поражения. Уйти из жизни не только почетно, это намного лучше, чем жить под осуждающими взглядами окружающих. Но как далеко может зайти подобная форма искупления грехов?

   - Рядовым выстроиться в два ряда лицом друг к другу, - приказал Фудзикава. - Шевелитесь, бесполезные вы болваны!

   Солдаты перестроились. Все уже поняли, что будет дальше. Будет неприятно, но могло быть и хуже. Фудзикава сам решит, когда всё закончится.

   - Сержанты и капралы, встать лицом друг к другу.

   Симицу не позволил себе проявить страх. Он через это уже проходил. А кто не проходил? Ну, кроме офицеров. В отличие от рядового состава, считалось, что офицеры - порядочные люди.

   Когда Симицу повернулся лицом к капралу Киёси Аисо, командиру другого отделения того же взвода, то он заметил, что его лицо тоже ничего не выражало. Этот капрал служил уже очень давно, ему уже было в районе сорока лет. Но обветренная кожа и бугрившиеся под гимнастеркой плечи говорили о том, что с годами он становился только крепче.

   Фудзикава прокричал:

   - Теперь вы будете бить друг друга по лицу! По очереди!

   Капрал Аисо был старше, значит, ему бить первым. Симицу приготовился. Аисо влепил ему пощечину. Несмотря на готовность, Симицу покачнулся. В голове загудело. Он помотал ею, пытаясь прийти в себя. Лицо Аисо не выражало ровным счётом ничего.

   Он встал по стойке смирно и замер в ожидании. Симицу ударил его по лицу. Голова Аисо дернулась в сторону. Он тоже замотал ею. Симицу замер.

   - По той же щеке или по другой? - вежливо поинтересовался Аисо.

   - По какой будет угодно. Разницы нет, - ответил Симицу.

   В этот раз Аисо ударил его левой рукой, удар пришелся с правой стороны. Левая рука старого солдата оказалась такой же крепкой, как и правая. Симицу тоже поинтересовался, куда может ударить. Аисо лишь пожал плечами. Симицу был правшой и ударил его той же рукой.

   Обычно сержантский состав бил только рядовых, чтобы те не тормозили и всё делали как надо. Сегодня досталось и им. Между рядами ходили офицеры.

   - Сильнее! - кричали они. - Жестче! Кто тебя учил так бить? Какой из тебя солдат?

   Как бы ни старался Симицу держать концентрацию, лицо Аисо двоилось перед глазами. Он надеялся, что в глазах старого солдата выглядел точно так же. Всё его лицо горело. Во рту ощущался привкус крови,