Читать книгу "«На Москву». Из истории белой борьбы - Владимир Христианович Даватц"

работы». В подобном же предписании 28 марта 1924 г. вновь подтверждается, что «нам отнюдь не следует опасаться дальнейшего неизбежного рассредоточения армии, отъезда отдельных лиц и групп на работы в самые отдаленные государства. Физическое разрежение армии не страшно. Духовная сплоченность ее остается недоступной для каких-либо внешних ударов. Это положение необходимо внедрять в сознание подчиненных вам начальников и младших чинов». Наконец, в предписании 24 марта 1925 г. указывается, что, «как показал опыт, переброшенные во Францию и Бельгию кадры частей не только не уменьшились численно, но в некоторых случаях и возросли, включив в себя и часть тех чинов, которые, не выдержав тяжелых условий работы на Балканах, временно оставили ряды родных частей; в новых условиях работы, во много раз более легкой и лучше оплачиваемой, они получили возможность соединиться со своими соратниками, а потому начальникам войсковых групп на Балканах предлагалось „принять меры, способствующие переброске с Балкан войсковых частей“».

С учреждением Русского Обще-Воинского Союза войсковые части, рабочие группы и отдельные лица, которые состояли в каком-либо офицерском союзе, были объединены – и таким образом повсеместно осуществлялась связь между всем зарубежным воинством.

* * *

О жизни Русской армии в новом «рабочем виде» можно составить представление как по многочисленным письмам, так и по той информации, издание которой вменено в обязанность начальникам частей.

Письма друг к другу стали большой потребностью. Устроившийся более или менее хорошо в большинстве случаев тянет за собою своих друзей и однополчан. Таким образом, процесс устройства прочными группами облегчается естественным стремлением сохранить прежнюю связь.

Из писем можно установить общую картину, которая с несомненностью говорит за то, что везде сохраняется военная спайка и что везде люди живут сознанием того, что жизнь их рано или поздно будет нужна родине. Это проглядывает во всех без исключения письмах, даже самых пессимистичных. Даже в минуты отчаяния (ведь и такие бывают!) отчаяние происходит не оттого, что тяжело жить, что тянутся дни изгнания, а от страха за то, что эти годы рабочей жизни в каких-нибудь шахтах, такой далекой от нормального воинского быта, могут поколебать нравственные устои, столь нужные для будущей службы России. Разве такие пессимистические письма не должны возбуждать самый определенный оптимизм?

Но для таких пессимистических страхов нет никаких оснований. Теперь, через столько лет, можно уже смело сказать, что моральный облик Русской армии остался прежним и дух непоколебимым.

Вот выдержки из письма одного подпрапорщика, работающего в селе Кричиме (Болгария). Праздники встретили группами, что доказывает, что не ослабела еще наша спайка. Все находящиеся в Кричиме дроздовцы и алексеевцы объединились и провели сочельник и первый день праздника вместе за обедней трапезой. Встреча Нового года была еще многолюдней: присоединились несколько человек, находящихся на беженском положении. Пили здравицу за Многострадальную Родину Нашу, за Верховного Вождя и Главнокомандующего – и всех, кому дорога Великая Россия. Студент-сергиевец из Праги пишет: «Отрадно заметить, что вновь прибывающие сергиевцы сейчас же получают от своих однокашников решительно все: приют, советы, помощь; его накормят, помогут устроиться и даже, если есть, дадут и денег». По выражению капитана К., он «ехал все время от сергиевцев к сергиевцам – Станимака, Пловдив, София, Лом, Прага, Пшибрам». В Праге все сергиевцы живут в одном месте. Из Франции пишут: «Значительная партия корниловцев, во главе с капитаном Б., продолжает работать на заводе Жоффрекур, по разрядке старых снарядов. В общем работу на заводе легкой назвать нельзя, но нежелание уходить из своей полковой ячейки, а также постепенное улучшение материального положения, в связи с предоставлением администрацией лучших мест, привели к тому, что партия имеет тенденцию к увеличению. Все чины корниловской партии поддерживают тесную связь между собой и начальником партии, который, в свою очередь, сообщает нам полученные информации и распоряжения. Все чины партии обложили себя ежемесячными взносами в свою часть, на содержание инвалидов и на выдачу пособий. За последний год партия отправила в Болгарию на содержание инвалидов своего полка 1600 франков, израсходовала на содержание инвалидов, находящихся при ней, – 1400 франков и выдала пособия нуждающимся чинам партии – 1200 франков. С самого начала работ на заводе, корниловской партии удалось установить с администрацией завода прекрасные отношения, что дало возможность капитану Б. выхлопотать у директора завода до 70 сертификатов для вывоза из Болгарии своих однополчан».

Интересно сообщение начальника Николаевского Инженерного Училища. «По общему постановлению офицеров училища, каждый из чинов его ежемесячно вносит в училище по 5 левов на библиотеку. В настоящее время в библиотеке собрано 1000 томов, но она еще продолжает пополняться и дальше покупкою новых книг партиями – 2–3 раза в год. Книгами пользуются не только на месте, но они высылаются для пользования начальникам рабочих групп в Кричим, Перник и Пловдив».

А вот сообщение из Пловдива, от казаков. «Каледино-Назаровский полк отпраздновал 25 мая свой полковой праздник. Дабы не нарушать обычных работ, празднование было назначено на вечерние часы. Офицерское собрание полка было заботливо украшено зеленью, цветами и разноцветной бумагой. Празднование началось торжественным выносом полкового штандарта перед выстроившимися в собрании гг. офицерами и казаками. Штаб-трубач сыграл „под знамя“. После этого был отслужен молебен с поминовением Государя Императора Николая Александровича и Его Августейшей Семьи, шефов полка, атаманов Каледина и Назарова, и всех калединцев и назаровцев, на поле брани живот свой положивших и в смуту убиенных, и с провозглашением многолетия Е.И.В. Великому Князю Николаю Николаевичу, Государыне Императрице Марии Феодоровне и всем вождям Русской армии. По окончании молебна, когда штандарт был поставлен в строй, командир полка поздравил каледино-назаровцев с полковым праздником и сказал им прочувствованное слово, упомянув, что мы имели счастье, богатство, могучую и необъятную родину, но мало ее ценили – и потеряли, и теперь идем тяжелым путем изгнания, живя лишь верой и надеждой в воскресение нашей дорогой родины. Единственно, что у нас осталось, – это наша армия, полковая семья. Совместно легче переносить горе и изгнание. Надо поэтому ценить нашу белую подвижническую и бессмертную армию».

И по всем местам, где работают русские воины, они ценят и берегут эту «подвижническую и бессмертную армию». Берегут ее, как бережет моряк свое судно, стоящее в порту в ожидании дальнего плавания. Любовно ремонтирует он свой корабль, сбивает ржавчину, красит обнажившиеся части, – и знает, что стоит он здесь для того, чтобы крепким и могучим врезаться в океанские волны…

* * *

Русский флот есть частица великого русского воинства.

Но роль русского флота неоценима для всего русского дела; не будь его – великий русский исход превратился бы в великую русскую катастрофу.

Приведенные в