Читать книгу "Шиворот-навыворот - Виктория Волкова"

— Люблю мясо с картошкой, — согласился Бессараб. — Давай поедим и еще поваляемся.

— Мне пора, — твердо заявила Зина. — И так загостилась у тебя. Пора и честь знать.

— Тебя дома ждет кто-то? — напрягся Иван. Со вчерашнего дня он был уверен, что у Зинаиды никого нет.

— Кот, — невесело усмехнулась она. — Его кормить нужно.

— Поехали покормим и вернемся, — тут же решил Бессараб. — Не хочу тебя отпускать. Переезжай ко мне, Зина.

— Не гони гусей по кукурузе, — резко остановила его Кондратьева. — Я не могу так быстро.

— А как хочешь? Медленно? — усмехнулся он. — Давай попробуем. Обещаю красиво ухаживать.

После завтрака он отвез ее домой.

— Может, поднимешься? — предложила она.

— Ты чего, Кондратьева, в первый день знакомства? Ни-ни.

Зина заливисто рассмеялась и стала открывать дверь автомобиля.

— Подожди, — потянул ее за рукав Бессараб.

Зина удивленно уставилась на него.

— Я посижу в машине пятнадцать минут, Зин, а потом уеду. Если передумаешь, спускайся. Нам очень хорошо вместе.

— Спасибо большое, Ваня, — протянула она жалобно. — Ты дал мне возможность почувствовать себя желанной.

— Ты хоть услышала, что я тебе пытаюсь сказать? — напрягся он.

— Да, Вань, да. И еще раз спасибо.

Она медленно вышла из машины и сразу вошла в подъезд. Не обернулась даже.

Иван решил подождать с полчаса и только потом уехать. Мало ли.

Зина, войдя в квартиру, быстро разулась и прошла на кухню под заунывное мяуканье кота.

— На, Барсик. — Она высыпала в плошку кошачий корм и подошла к окну. "Гелендваген" Бессараба все еще маячил во дворе.

"Значит, не разыгрывал", — мысленно отметила она и, не раздеваясь, прошла в комнату.

"Чего тебе надо, Кондратьева? — спросила она себя. — Даже если расстанетесь через неделю, будет что вспомнить. Давай решайся, наконец".

Она, словно девочка, подбежала к окошку и тут же кинулась в коридор, нацепила сапоги.

"Только бы не уехал. Сколько времени прошло?" — И, мысленно отругав себя, что не носит часы, бросилась вниз по лестнице. Зина понеслась к стоявшей на парковке машине и, открыв дверь, поинтересовалась, запыхавшись:

— Твое предложение еще в силе?

— Конечно, — кивнул Иван, улыбнувшись.

— Я передумала оставаться. Поднимись со мной, пожалуйста. Мне нужно собрать сумку и взять у соседки переноску для кота. А это займет больше пятнадцати минут.

— Конечно, — согласился Иван. — Пока ты бегала по подъезду, я успел соскучиться.

ГЛАВА 42

26 декабря 2004 года

На следующий день после Рождества в семейной церкви де Анвилей сияли все люстры, и играл орган. Праздничное убранство подчеркивало важность момента. Ясли с младенцем Иисусом, Дева Мария и Святой Иосиф, и пушистая ель, украшать которую помогала графиня Марго. Отец Леон, молодой священник, недавно присланный Парижским архиепископом, любил Рождество и чувствовал в этот день особый восторг и веру в свое великое предназначение: вести людей дорогой Христа. И хотя сегодня одна лишь графская семья присутствовала на праздничной литургии, и "Аве Мария" возносилась под своды церкви. Священник без устали читал молитву и косился на первый ряд, где в сером нарядном костюме сидел сам граф с женой и сыном. Молодая графиня держала на руках младенца — красивого мальчика трех месяцев от роду. Габриэля Александра Армана де Анвиля нарядили в кружевную крестильную рубашечку, в которой, как сообщила недавно графиня Марго, принимали обряд крещения его отец и дед. Соседнюю скамью занимала другая ветвь семьи де Анвилей. Мадам Хлоя с мужем и двухмесячным сыном. Николя Антуан Луи Пахомофф походил на обоих родителей сразу. На макушке уже пробивались темные, как у матери, волосы, а голубые глаза достались от отца.

Около яслей с Иисусом, устроенных в правом нефе, топтались мальчик и девочка. Таис и Мишель заворожено разглядывали фигурки святых и тихо переговаривались. Орган смолк, и кардинал де Анвиль сделал знак начинать. Арман и его жена с ребенком подошли к мраморной чаше. Русский муж Хлои тоже встал рядом с графиней. Другим крестным родители ребенка пригласили самого кардинала. Из антикварного, с вытянутым носом, серебряного ковшика отец Леон аккуратно полил голову малыша святой водой. А дядюшка графа в фиолетовой мантии держал над ребенком массивное серебряное распятие. Малыш посмотрел удивленно на старика и ручонками потянулся к нему, силясь ухватить крест.

Арман радостно рассмеялся.

— Настоящий де Анвиль. Сразу тянется к самой дорогой вещи.

Кардинал улыбнулся благосклонно, а у графини лишь приподнялись уголки губ. Изысканная женщина. Настоящая аристократка. Отец Леон вспомнил, как кто-то из прихожан уверял его, что Лили де Анвиль находится в родстве с каким-то королевским домом Европы. Может, и так. Вон, какая красавица. А шляпа с перьями и красный шелковый костюм подчеркивают благородство и утонченность. И сам граф без ума от жены. Уже год прошел после венчания, но тот самый блеск в глазах, что выдает с головой влюбленных, до сих пор заметен даже слепому. Что же творят эти двое наедине, если даже сейчас в церкви можно ощутить электрические разряды, стоит им встретиться взглядом?

Отец Леон отвлекся на вторую пару, поднимающуюся по ступенькам к алтарю. Суровый викинг шел впереди с маленьким сыном. Но вот все выстроились у чаши. И графиня де Анвиль заняла свое место рядом с матерью младенца. Хороший выбор крестной. Церемония повторилась в точности.

Когда, возбужденные и радостные, вышли на улицу и двинулись по широкой дороге к дому, увитому плющом, Арман воздел глаза к небу, где по голубой глади проносились подгоняемые ветром облака, затем посмотрел на сына, спокойно спящего у него на руках, а потом бросил взгляд на жену. Графиня, обхватив его под руку, счастливо улыбалась.

— Сегодня великий день, — возвестил он. — И семья де Анвилей запомнит его навсегда.

— Это точно, — довольно улыбнулась Марго. — Сегодня крестили моих внуков. Дай бог, чтобы мальчики выросли не только родственниками, но и друзьями.

— Мы еще выпьем за это, маман, — рассмеялась Хлоя.

Но на крыльце их встретила заплаканная Мали, служанка родом из Бирмы.

— Что за вид? — резко бросила старая графиня. — У нас радость в доме. Почему зареванная вышла?

Но из раскосых глаз струились слезы, и служанка не могла даже вымолвить ни слова. Потом, топнув ногой и зло посмотрев на Марго, девчонка убежала на кухню.

— Это еще что за новости? — пробурчала графиня и требовательно позвала: — Люсьен.

Тотчас на зов явился дворецкий.

— Рассчитай сегодня Мали, — решила Марго и оглянулась на сына. Арман кивнул.