Читать книгу "Боги Падшие - Алексей Рудаков"

– Согласен, – часто закивал в ответ Игорь, стараясь не морщиться от восторженного вопля Напа, уже практически распрощавшегося с жизнью.

– И внизу – без оружия.

– Согласен.

– Тогда… Чум, – махнул рукой Благоволин: – Развязывай его. Сейчас, – перевёл он взгляд на часы: – Обед, после – адмиральский час и, – его взгляд вернулся к Игорю: – Твоя каюта будет заблокирована.

– Понимаю, – снова кивнул Игорь: – Всё понимаю и согласен.

– Хорошо. Адмиральский час и после – на Спираль. Надо же нам трофеи Технократам сдать.

Глава 18

Рассказывающая об изменениях на Станции «Плавная Спираль», новых знакомствах и весточке из далёкого прошлого, проливающей некоторую информацию о древней истории Галактики.

Станция «Плавная Спираль».

Длинный и узкий отсек, своим дизайном и отделкой, более походивший на школьный пенал для ручек, был наполовину полон, ну, или если исходить из пессимистичного образа мыслей – наполовину пуст.

Прибывшие сюда со своей добычей охотники, сегодня здесь были только представители наёмных отрядов, выстроились длинной очередью перед дверью, за которой расположилась оценочная комиссия Технократов, свалив на пол мешки и сумки со своей добычей.

Змеев был прав – стоило только рекламе Технократического Союза распространиться по Галактике, как на Зею рванули толпы искателей приключений, жаждавших быстрой наживы.

И, надо отметить, им было ради чего стремиться сюда и рисковать своими жизнями, добывая образцы механоидов. Согласно текущему курсу, полученному Карасём при подлёте к Спирали, один балл Технократов соответствовал 100 – 102 динариям Претории, чья финансовая система как была, так и осталась самой популярной в Галактике.

Да, риск, смертельный риск, был внизу повсюду, но шанс разбогатеть вот так просто, за одну вылазку, затмевал людям глаза и на Плавную Спираль, навещаемую прежде лишь залётными торговцами, потекли ручейки наёмников, быстро разросшиеся до вполне приличных потоков.

Но, как это водится, сюда стремились не только смельчаки, готовые рискнуть жизнями ради обогащения, вместе с ними Станцию заполонили торговцы, самые бедные из которых, разместили свои палатки прямо посреди широких коридоров Спирали, наполнив их визгом рекламных воплей и запахом готовящейся прямо тут, на походных очагах и печах, еды.

– Пиратский Бантустан, – охарактеризовал увиденное Благоволин, когда на них, только перешагнувших комингс ангара Ренегата, обрушился калейдоскоп звуков, запахов и цветов.

И не согласиться с ним было сложно – стоило им только отойти от ворот, как вокруг них завертелся хоровод продавцов, предлагавших любые, совершенно и абсолютно любые товары, и услуги.

– Любая еда – с любой планеты! – Надрывался лотошник, тряся перед ними своим засаленным прилавком, на поверхности которого громоздились кучки чего-то непонятного, разноцветного и, даже по мнению Чума, малосъедобного.

– Вино! – Попытался оттереть его плечом другой торгаш, в чьих, высоко поднятых вверх руках, блестели, начищенные до ослепительного блеска, округлые, с длинными и тонкими горлышками, кувшины: – Лучшее…, – он ловко увернулся от метнувшегося к нему лотка – с конкурентами здесь не церемонились, и, даже не пытаясь дать сдачи, продолжил: – Лучшее вино! С Палантийского холма! Из личных запасов Императора!

– Охрана? Этих отгонять, от хулиганов защищать, – выплыл откуда-то сбоку широкоплечий мордоворот, но, бросив взгляд на жало, лежавшее на плече Чума, тотчас сник, прекрасно понимая, что бойцам, добывшим подобное, его услуги малоинтересны.

Ещё, пока они добирались до нужного отсека, им предложили отдых – в самых роскошных апартаментах Станции, разумеется, сауну, баню – с полным набором дополнительных услуг на любой вкус и фантазию, одежду – Кидавшиеся к ним наперехват портные были все как один «величайшими мастерами», прежде одевавшими только истинных аристократов, но, устав от капризов носителей «голубых кровей», прибыли сюда ради истинных героев, достойных их талантов.

Не была забыта и культурная составляющая жизни – не только же хлебом единым жив человек. Так, один из ангаров, прежде служивший для приёма Пентер, был превращён в подобие балагана и нашим героям пришлось весьма потрудиться, уворачиваясь от летевших казалось прямо в лицо мячей и булав, которыми ловко оборудовали ярко одетые жонглеры. А ещё тут были фокусники, взметавшие над собой веера карт, иллюзионисты, в чьих руках возникали и пропадали самые различные предметы, канатоходцы, акробаты и, конечно, клоуны.

Едва отбившись от этой публики, и уже торжествуя победу – в мыслях, разумеется, команда ускорила шаг, спеша проскочить последний участок – средних размеров отсек, от дальней стены которого шла лестница, ведшая на уровень Технократов, как дорогу им заступил молодой человек, с всклокоченной шевелюрой и творческим блеском в глазах.

Отбиться от него – скульптора, мгновенно набросавшего трёхмерную модель своего шедевра, удалось с большим трудом.

Молодой парнишка, одетый в потрёпанный комбинезон, поверх которого был натянут перепачканный каменной пылью фартук, вился ужом вокруг них, расхваливая и свои таланты, и их героический вид, особенно громко и часто воспевая красоту Доси.

Группа, согласно его видению будущего шедевра, должна была сосредоточиться вокруг трупа механоида, который победно попирал ногой Благоволин. Чум с Масловым, должны были стоять рядом – по обе стороны поверженного монстра и представлять из себя аллегорические фигуры.

Мужества – эта роль досталась Чуму – полуобнаженному, в героической позе с копьём в руках, и Мудрости – Игорь был должен держать в руках полуразвёрнутый свиток, многозначительно указывая на него пальцем и устремляя к небесам задумчивый взгляд.

Досе же творец определил роль Ники, вестнице победы. Она, по его замыслу, должна была парить над головами нижней троицы, окутанная потоком желтоватого, в цвет местного светила, света, держа в одной руке венок, увитый триумфальными лентами, а в другой – горн, олицетворявший победный гимн.

Сама же Дося должна была предстать перед зрителями полностью обнажённой, намекая на чистоту помыслов героев и на что-то ещё, о чем скульптор поведать не успел, получив от девушки, до того момента внимательно его слушавшей, короткий удар под колено, опрокинувший несостоявшегося творца на палубу, под хохот оказавшихся рядом зевак и случайных прохожих.

– Это Зак, – отсмеявшись, пояснил один из них: – Наш, типа гений. Из художки имперской выперли – завёл интрижки с натурщицей ректора, вот он здесь и подвязался – лохам миниатюры впаривает. Набросает, что-то эдакое, – руки зеваки против его воли обрисовали в воздухе женский силуэт: – Согласует с заказчиком, и, типа на месяц в мастерской закрывается. Творить типа.

– Типа? – Дося перевела взгляд с зеваки на копошащегося на полу скульптора.

– Угу, типа. Сам-то он скульптуру за ночь, ну две – на 3-Д принтере напечатает, но кто ж ему за такое хорошо заплатит? Вот он и сидит в своей норке, пока те, кто заказал, вниз не свалят. А как уйдут – выползает – новые заказы искать.