Читать книгу "Нефритовая война - Фонда Ли"

Слова Сона были полны негодования, но тон остался сдержанным, возражал он скорее в пылу полемики. Он не хуже Шаэ знал, что Равнинные в трудном положении. Война в Оортоко вызвала у эспенцев параноидальное стремление держать все под контролем. К их неудовольствию, Королевский совет твердо стоял на своем и отказывался выделять солдат или дополнительный нефрит для их сил в Оортоко. И все же Шаэ вела клан в сторону расширения бизнеса и торговых отношений с Эспенией и открыла отделение офиса Шелеста в Порт-Масси.

Теперь, когда Хило наладил связь с Зелеными костями в Эспении, и зная, что Горные тоже ищут новые возможности за рубежом, Шаэ как никогда нуждалась в политической поддержке и дома, и за границей. Она нуждалась в благосклонности Адамонта. Как и вся страна, если хотела продолжить быстрый экономический рост. Текстильный бизнес самого Сона и его семьи извлек массу выгод от снижения тарифов.

– Вы занимали высший политический пост во время клановой войны в нашей стране, а теперь к нам подступает война из других стран, – указала Шаэ. – Вам известно, как не поддаваться нажиму и когда следует пойти на компромисс.

Сон покачал головой.

– С этим будет разбираться уже мой преемник, Коул-цзен.

По живописной галечной дорожке они спустились в лесок. Стало прохладно, уже совсем скоро осенний холод и сумерки загонят их обратно под крышу.

– Вы еще не старый человек, канцлер Сон. Только посмотрите, как вы обыграли меня в чассо. – Шаэ остановилась посреди дорожки и посмотрела на Сона. – От имени Колосса я прошу вас еще об одной дружеской услуге Равнинным. Не уходите на пенсию после конца срока. Останьтесь в Королевском совете. У вас будет еще много времени для отдыха, но поработайте в правительстве еще год или два, страна в вас нуждается. – Она сделала многозначительную паузу. – Клан будет благодарен вам и вашей семье.

Как бывший Фонарщик, канцлер Сон знал, что клан не разбрасывается благодарностями, это почти наверняка означает значительную денежную награду для него и его родственников. Если он останется в Королевском совете, Сон по-прежнему будет самым высокопоставленным политиком Равнинных в Зале Мудрости, голосующим в соответствии с интересами клана. В случае равного разделения голосов статус почетного канцлера даст ему те же привилегии, что и у действующего канцлера, – его голос будет решающим, а это может перевесить голос Гуима.

Канцлер Сон сморщил пухлые губы.

– Что ж, – задумчиво, но не без гордости произнес он, – всего год после целой жизни на выборном посту? – Он посмотрел на Шаэ серьезным, оценивающим взглядом, а потом поднял арбалет и вернулся обратно на дорожку. – Я остаюсь верным другом клана, Коул-цзен, но не могу идти против течения. Большинство людей не понимают пользы от торговых соглашений, и им плевать на тревоги эспенцев по поводу безопасности. Многие вообще не видят надобности принимать здесь иностранцев. Мы ходим по тонкому краю. Если вы продолжите отстаивать интересы Равнинных против воли страны, вы не добьетесь своего.

Обычно Шаэ пила мало, но следующим вечером на свадьбе Вуна она выпила несколько бокалов вина. Где-то после полуночи жених и невеста под приветственные выкрики гостей отбыли в лимузине, украшенном красными и желтыми пионами, символом супружеского счастья и плодовитости. Вскоре после этого Шаэ ушла с вечеринки в резиденцию Шелеста. Одетый в синий льняной костюм с галстуком Маро проводил ее до двери. Шаэ помедлила, прежде чем войти, и повернулась к нему через плечо.

– Не хочешь ненадолго зайти?

Она не знала, почему задала этот вопрос – то ли это простая вежливость, то ли пьяное желание, то ли что-то еще. Но в тот момент понадеялась, что Маро согласится. Многие видели, как они вместе ушли с праздника, но, выдержав один публичный скандал, Шаэ больше не беспокоилась об утренних сплетнях.

Сначала Маро отвернулся, а потом с надеждой, но и с опаской взглянул на нее.

– Ненадолго, – сказал он.

Шаэ сняла туфли и села на диван, потирая натертую ступню. Маро налил в два высоких стакана холодную мятную воду из стоящего в холодильнике кувшина. Шаэ с благодарностью взяла стакан и прижала прохладное стекло ко лбу, а потом осушила половину. Хотя дом Шелеста стоял в дальнем конце центрального двора, сюда доносилась музыка, и Шаэ Чуяла энергию оставшихся гостей, словно далекую фоновую пульсацию. Тело уже свыклось с меньшим количеством нефрита, но временами Шаэ казалось, будто ее чувства приглушены, смягчены по краям. Выпитое спиртное усилило эффект, она устала и ощущала все словно сквозь дымку.

Маро сел на другом конце дивана и откинулся назад, ослабил галстук и глотнул воды. Он выглядел трезвее, чем она.

– Твой друг Вун Папи, наверное, очень предан клану, – сказал он. – Твоя семья закатила для него грандиозную вечеринку.

– Он был лучшим другом моего старшего брата. – И моим. – Он этого заслуживает.

– Спасибо, что пригласила меня. – Маро покрутил стакан в руках. – И за то, что устроила встречу «Четырех добродетелей» со своим братом. – И, словно прощупывая почву, он продолжил: – Я уже некоторое время работаю у них в исполнительном комитете. Они делают хорошее дело, но не сумеют добиться большего без высокой поддержки. Если бы главные кланы публично признали, что Кекон должен играть более активную роль в международных гуманитарных усилиях, это был бы огромный шаг вперед. – Он посмотрел на Шаэ в надежде на согласие. – Возможно, мы убедили бы твоего брата поддержать Акт о беженцах из Оортоко.

Шаэ была не в настроении объяснять ситуацию, в которой сплелись интересы клана и давление со стороны эспенского правительства, как и то, что она сделала канцлера Сона и Королевский совет ответственными за продвижение сомнительных интересов иностранцев.

– Давай не будем сейчас говорить о политике, – попросила она.

Маро поправил галстук.

– Как скажешь, – неуверенно выговорил он, словно Шаэ отняла последнюю безопасную тему для разговора. Повисла неловкая тишина. После дуэли минуло почти пять месяцев, но Шаэ и Маро находились в странно подвешенном состоянии, как два предмета, удерживаемые центробежной силой на постоянной дистанции, неспособные ни сблизиться, ни разойтись. Они разговаривали по телефону. Несколько раз вместе обедали. Шаэ по-прежнему советовалась с Маро по вопросам экономики и международной политики, а теперь он надеялся на поддержку кланом благотворительной организации, которой посвящал все больше времени. Они вели себя дружелюбно и сердечно, но осторожно ходили кругами, словно огибая пламя, желанное, но способное опалить.

Маро не раз намекал, что они могли бы преодолеть это напряжение, если бы оба могли снова друг другу довериться. Глядя на него сейчас, такого привлекательного и серьезного, видя в его глазах желание, а на лице легкий румянец, Шаэ больше всего на свете хотелось ему довериться. Сегодня она нуждалась в близости, но не заслужила доверие Маро и не желала возвращать это доверие обманом. Шаэ подумывала поблагодарить его за приход и вежливо проводить к выходу. Или притянуть к себе и устроить секс на полу гостиной. Оба варианта не выглядели ни подходящими, ни справедливыми по отношению к Маро. Она не сожалела о принятом решении, но сожалела о том, что больше не может смотреть на Маро, не видя непреодолимую пропасть между их образом жизни.