Читать книгу "Нежно влюбленные - Мэри Джо Патни"

— Твоя сила и моя теплота, — прошептала Диана, дотрагиваясь до ссадины на ребрах мужа.

Да, Джерваз силен и даже не осознает, что сила — часть его сущности. Но ей-то это было известно, поэтому она и чувствовала себя так уютно в его руках. — Мы спасли друг друга сегодня. Так теперь ты поверишь, что нас соединила сама Судьба? Едва взглянув на тебя в нашу первую встречу, я поняла, что нам суждено быть вместе.

Сент-Обен усмехнулся:

— Может, и впрямь, это все не случайно, так что, пожалуй, я должен поверить тебе. — Помолчав, он добавил серьезным тоном:

— Увидев тебя в Лондоне, я был поражен в самое сердце, но не думал тогда, что это мне дает знак сама Фортуна. Конечно, наша встреча на Малле была случайной, но лишь волей божественного провидения можно объяснить наше знакомство, нашу любовь… Ведь начало было , таким ужасным…

Прижавшись к мужу сильнее, Диана сказала наконец то, что надо было бы сказать в самом начале:

— Ты никогда не должен ревновать меня, Джерваз. Я приехала в Лондон в поисках любимого человека, а познакомившись с тобой, поняла, что этот человек — ты. У меня не было другого мужчины и никогда не будет.

— Знаешь, я поверил в это, — заговорил виконт проникновенным голосом, — и одержимость тобою прошла. Ревность преследовала меня, так как я боялся потерять тебя. Но теперь она ушла, уступив место любви и доверию.

Они еще раз поцеловались, и Диана, устроившись сбоку от Сент-Обена, провела по его груди рукой. Вдруг ей вспомнилась одна вещь:

— Я не поняла, что Везель имел в виду, но он говорил, что собирается уничтожить Уэлсли. — Диана повторила мужу слова французского графа. — По-твоему, это что-нибудь значит? — спросила она.

Виконт молчал, обдумывая ее слова.

— Дело в том, — наконец заговорил он, — что хоть у меня и не было доказательств, я не сомневался, что Везель, известный под кличкой Феникс, был наиболее опасным французским шпионом в Англии. Везель был очень умным, его везде принимали. Вполне возможно, что он плел интриги против Уэлсли — у того сейчас весьма шаткое положение. Впрочем, уверен, что военное дознание оправдает его, и он снова будет командовать войсками, но Везель вполне мог устроить какой-нибудь скандал, который положил бы конец карьере генерала. — И суровым голосом Джерваз добавил:

— Больше он не сможет нам угрожать. — Виконт погладил рукой грудь Дианы. — Похоже, он подслушал наш разговор в Воксхолле тем вечером — вот откуда граф узнал о моей поездке. Но вот кто мог прочитать мои заметки у тебя в доме в тот день, когда я вернулся с континента? У вас нет подозрительных слуг?

Блаженное чувство заполняло Диану. Ей трудно было собраться с мыслями, но она попыталась вспомнить:

— Послушай-ка! У нас есть француженка-кухарка. Вечно она спрашивала о том, что ее не касается, я все никак не могла понять, что ее интересует. Впрочем, с обязанностями кухарки она справлялась отлично.

— Думаю, это и есть ответ на вопрос, — согласился Джерваз, переходя к более смелым ласкам. — Впрочем, это уже не важно: Везель мертв, и ты уедешь из дома на Чарльз-стрит.

Диана слегка передвинулась, чтобы Джервазу было легче ласкать ее.

— Значит ли это, что ты хочешь, чтобы я переселилась к тебе? — спросила она.

— Что за вопрос! — воскликнул виконт. — Вы трое — ты, Джеффри и Эдит — переедете в Сент-Обен-хаус. Пора старому дому привыкать к смеху и жизнерадостным обитателям. — Он улыбнулся. — Полагаю, у лорда Фарнсворта свои планы относительно Мадлен?

Диана рассмеялась:

— Я просто хотела услышать это от тебя. Мне нравилось быть твоей любовницей, но, думаю, еще больше понравится быть женой.

— И мне тоже так кажется, — согласился виконт, голос которого звенел от счастья. — Не хочу больше ни единой ночи проводить без тебя.

Наклонившись к ней, Джерваз припал к ее губам страстным поцелуем, рука его ласкала самое сокровенное ее место. Диана застонала от наслаждения, но отодвинулась от мужа.

— Я хочу кое-что тебе сказать. Рука Джерваза застыла, он вопросительно посмотрел на нее.

— Я… кажется, я опять беременна… Конечно, еще слишком рано говорить об этом с уверенностью… — Она невольно дотронулась до груди, которая стала необычайно чувствительной. — Но такое же ощущение у меня было, когда я ждала Джеффри.

Женщина думала, что муж обрадуется новости, но, к ее удивлению, он нахмурился.

— Прости, пожалуйста, — неуверенно продолжала она. — Думаю, это произошло в ту ночь, когда ты вернулся с континента. Я не ждала тебя и не приготовилась должным образом. Ты огорчен?

— Господи, как я могу быть огорчен?! К тому же мы оба принимали в этом участие. — Он говорил спокойным голосом, но когда дотронулся до щеки Дианы, пальцы его были холодными, и она увидела страх в его глазах. — Ты же говорила, что едва не умерла при родах.

Поняв причину его замешательства, Диана облегченно вздохнула:

— Да, но это оттого, что я была еще слишком юна и неразвита, я все еще росла. Повитуха сказала мне тогда, что уж раз я пережила такие сложные роды, в следующий раз, если, конечно, у меня будет еще ребенок, все пройдет гораздо легче. — Диана взяла мужа за руку. — Обещаю, все будет хорошо.

Сент-Обен глуповато улыбнулся:

— Знаешь, кажется, мне будет труднее переживать твою беременность, чем тебе. Но на этот раз я буду рядом с начала до самого конца.

— Я говорила с врачом Джеффри. Хотела узнать, может ли наш следующий ребенок тоже страдать эпилепсией.

— И что?.. — встревожился виконт.

— Он сказал — возможна, — пожала плечами женщина. — Возможно. Не обязательно, но возможно, — в третий раз повторила она.

Джерваз успокоился:

— Если второй ребенок будет хотя бы наполовину такой же смышленый, как Джеффри, мне все равно — будут у него припадки или нет. Во всяком случае, что бы ни было, мы справимся. — Он говорил все убежденнее:

— Будет хорошо, если на этот раз родится девочка. С лазурно-голубыми глазами. И все мужчины будут очарованы ею.

Диана обвила его шею руками.

— А может, у нее будут серые глаза и, — она усмехнулась, — упрямый нрав. А может, это будут близнецы. Не важно. — Она провела рукой по его восставшей плоти. — Впрочем, сейчас меня больше интересует настоящее, чем будущее. А тебя?

Утром они пришли в детскую — позавтракать вместе с Джеффри. Их сын светился гордостью, словно это он изобрел понятие «семья». Настроение мальчика стало еще лучше, когда он узнал, что скоро станет не самым младшим Брэнделином.

Поскольку в доме Джерваза находилась чуть ли не половина британского правительства, то не составило большого труда объявить всем, что известный французский роялист граф де Везель умер, не перенеся сердечного приступа. Никто не хотел признаваться, что состоял в дружеских отношениях со шпионом.