Читать книгу "Небесный фермер. Среди планет. Космическое семейство Стоун (сборник) - Роберт Хайнлайн"

– Вам будет о чем рассказать своим внукам, – сказал он. – Старина Сэр Айк за работой. Лучший микрооператор в Системе: может вытащить любую молекулу, посадить ее куда надо и заставить стоять на задних лапах.

– Фантастика какая-то, – кивнул Дон. – Я и не знал, что Сэр Исаак – лаборант.

– Более того, он талантливый физик. Неужели ты еще не понял, почему он себе выбрал такое имя?

Дон смутился. Он знал, что драконы берут себе человеческие имена, но воспринимал их как нечто само собой разумеющееся, не задумываясь над их смыслом, так же как не задумываясь воспринимал свое венерианское имя.

– Почти весь его род – ученые, – продолжал Фиппс. – У Сэра Исаака есть внук, который взял себе имя Галилео Галилей, – ты с ним не знаком? Есть у них и Доктор Эйнштейн, и Мадам Кюри, есть специалистка по химическому синтезу, назвавшая себя – одному Яйцу известно почему – Маленький Лютик[56]. Но Сэр Айк – величайшим ум из них всех. Он летал на Землю, чтобы помочь в разработке нашего проекта. Но ты ведь знал об этом? Да, знал?

Дон признался, что нет. Изабел спросила:

– Мистер Фиппс, вы говорите, что Сэр Исаак работал над проектом на Земле. Почему же тогда он не знал, какая в кольце информация?

– Что-то знал, чего-то не знал. Он работал в области теории. А из кольца (если только нас не постигнет жестокое разочарование) мы надеемся извлечь готовые инженерные разработки, подготовленные для человеческих инструментов и технологий. Это совершенно разные вещи.

Дон задумался. До сих пор «наука» и «техника» представлялись ему более или менее тесно связанными понятиями; Дону не хватало образования, чтобы осмыслить огромную разницу между ними. Он заговорил о другом:

– А вы сами работали в лаборатории, мистер Фиппс?

– Я? Великое небо, конечно нет! У меня ж руки-крюки! Я изучаю движущие силы истории. Когда-то эта наука была теоретической, теперь – прикладная. Что ж, в этом месте пусто.

Фиппс смотрел на кольцо. Растворитель, каждая капля которого выглядела размером с бочку, смыл эмаль на краю буквы «Х»; под слоем краски пластик оказался янтарного цвета и был совершенно прозрачен.

Фиппс вскочил на ноги:

– Не могу сидеть спокойно. Ужасно нервничаю. Пожалуйста, извините меня.

– Ну что вы, конечно.

На эстакаду взобрался дракон. Фиппс отошел в сторону, и дракон остановился с ним рядом.

– Привет, мистер Фиппс! Не возражаете, если я тут пристроюсь?

– Ради бога. Вы знакомы с ребятами?

– Да, я уже встречался с этой леди.

Дон представился, назвав оба своих имени, и дракон, в свою очередь, свои – Освежающий Дождь и Джозефус («Зовите меня просто Джо»). Для Дона Джо оказался вторым после Сэра Исаака драконом, который имел водер и умел им пользоваться. Дон с интересом посмотрел на дракона; было ясно, что Джо учился английскому не у того кокни, который преподавал язык Сэру Исааку…

«Наверняка у техасца», – решил Дон.

– Для меня большая честь находиться в вашем доме, – сказал Дон.

Дракон устроился поудобнее и опустил голову так, что его подбородок оказался на уровне человеческих плеч.

– Это не мой дом. Эти снобы пустили меня сюда лишь потому, что я умею делать некоторые вещи лучше других. Я здесь только работаю.

– Ну что вы… – Дон хотел было вступиться за Сэра Исаака, какой, мол, из него сноб, но, подумав, решил не встревать в драконьи дела и вновь повернулся к проектору. Следящая камера переместилась на эмалевое кольцо вокруг буквы «Х», и на экране была видна его дуга примерно в пятнадцать – двадцать градусов. Увеличение выросло настолько, что крохотный сектор расширился до огромных размеров. На эмаль вновь уронили каплю растворителя; жидкость разъела краску.

– Вот теперь, пожалуй, что-то получается, – сказал Джо.

Эмаль таяла, словно снег под весенним дождем. Но на этот раз вместо прозрачного пластика под ней открылось нечто вроде переплетения стальных труб, лежащих в неглубокой канаве.

Все это время стояла полная тишина – и вдруг кто-то радостно вскрикнул. Дон только теперь понял, что и сам он все это время сидел затаив дыхание.

– Что это? – спросил он у Джо.

– Проволока. А ты чего ждал?

Сэр Исаак прибавил увеличение и сдвинул рабочее поле на соседний сектор. Осторожно, словно мать, купающая своего первенца, он смывал слой эмали, покрывающий свернутую в кольцо проволочку. Затем появился микроскопический захват. Очень аккуратно покопавшись в бороздке, он извлек оттуда конец проволоки.

Джо встал на ноги и сказал:

– Пора за работу. Теперь моя очередь.

Дракон сошел с эстакады. Дон заметил, что у Джо еще не вполне отросла правая средняя лапа, отчего тот выглядел несколько перекошенно, словно автомобиль со спущенной шиной.

Проволочку медленно и осторожно очистили и выпрямили. С начала операции прошло больше часа – и вот уже микроманипулятор держит в своих «пальцах» добычу: четыре фута стальной проволоки, настолько тонкой, что различить ее невооруженным глазом, даже драконьим, было бы просто невозможно.

Сэр Исаак оторвался от окуляров.

– Проволока Мэлата готова? – спросил он.

– Все готово.

– Вот и прекрасно, друзья мои. Тогда начнем.

Обе проволочки вставили в обычные микропроволочные проигрыватели, включенные параллельно. У пульта, управлявшего синхронизацией сигналов, записанных на разные проволоки, сидел человек в наушниках с озабоченным лицом. Это был мистер Костелло. Стальные паутинки начали медленно раскручиваться, и из динамика раздалось писклявое бормотание, порой на мгновение прерывавшееся, – это было похоже на морзянку, передаваемую с очень высокой скоростью.

– Нет синхронности, – объявил Костелло. – Перемотай назад.

Сидевший напротив оператор сказал:

– Очень не хочется перематывать, Джим. Такое ощущение, что дунь на них – и они порвутся.

– Если проволока порвется, Сэр Исаак починит ее. Так что давай перематывай!

– Может быть, ты поставил какую-нибудь задом наперед?

– Заткнись и включай перемотку.

Через некоторое время бормотание возобновилось. Для Дона это был все тот же бессмысленный писк, но мистер Костелло кивнул:

– То, что надо. Запись идет с самого начала?

Дон услышал техасский выговор Джо:

– Все тип-топ.

– Ладно, тогда пусть крутится, а вы начинайте воспроизводить запись. Постарайтесь замедлить скорость раз в двадцать.