Читать книгу "Владимир Святой - Алексей Карпов"

Борису, однако, не пришлось встретиться с печенегами на поле брани. Узнав о приближении княжеского войска, кочевники отступили в степь. Борис же, «не найдя супостатов сих, повернул обратно».

Возможно, что печенеги и не собирались нападать на Киев или другие русские города. Их появление в русских пределах выглядит скорее демонстрацией силы. Но если так, то высказанное нами ранее предположение о том, что наступление печенегов на Русь было спровоцировано извне, оказывается весьма вероятным. Печенеги должны были отвлечь внимание киевского князя от иных, внутренних событий в Киевском государстве. И им это удалось.

Владимиру уже не суждено было узнать об исходе последней в его жизни печенежской войны. В то время, когда Борис только искал своих врагов и, не найдя их, решил повернуть обратно, Владимир скончался. Его смерть случилась 15 июля 1015 года, на память святых мучеников Кирика и Улиты, в столь любимом князем сельце Берестовом близ Киева. О смерти отца (и одновременно о вокняжении Святополка) Борис узнал лишь на обратном пути к Киеву.

«Память и похвала князю Владимиру» Иакова мниха так описывает кончину святого князя:

«Князь Владимир, покидая мир сей, молился, так говоря: “Господи Боже мой, не знал я Тебя, но помиловал Ты меня и через святое крещение просветил меня, и познал я Тебя, Боже всех, святой Творец всего сотворенного, Отче Господа нашего Иисуса Христа! Слава Тебе с Сыном и Святым Духом! Владыко Боже, не помяни моей злобы, не знал я Тебя в язычестве, ныне же знаю Тебя и ведаю. Господи Боже мой, помилуй меня. А если хочешь казнить и мучить меня за грехи мои, казни меня сам, Господи, а бесам не отдавай меня”. И так говоря и молясь Богу, предал душу свою с миром ангелам Господним и усоп. Души ведь праведников в руке Божьей, и вознаграждение им от Господа, и устроение им от Вышнего, поэтому примут венец красоты от руки Господней».

Наверное, эти слова принадлежат автору древнейшего Жития князя и отражают его представления о том, как должен окончиться праведный путь равноапостольного Крестителя Руси. Но так или иначе, а все мирское, суетное отошло от князя Владимира, и сам он переселился в иной мир, свободный от земных потрясений и неурядиц.

Между тем потрясения и неурядицы в Русской земле только начинались.

По-видимому, Владимир не оставил никакого завещания относительно своих сыновей[138]. Отношения внутри княжеской семьи определял обычай, а согласно обычаю, каждый из сыновей князя имел права на княжеский стол. Сам Владимир, наверное, предпочитал видеть своим преемником Бориса. Но Бориса не было в Киеве; к тому же он, кажется, не проявил решительности в борьбе за власть.

Первому из сыновей Владимира удача сопутствовала Святополку — может быть, именно потому, что он ближе других оказался в то время к Киеву.

Ход истории часто определяется какой-нибудь мелочью, едва различимой на взгляд последующего историка. Святополк первым из братьев узнал об отцовской смерти (во всяком случае, первым из дееспособных братьев). Эта смерть немедленно освобождала его из заточения и вновь превращала в полноправного князя. От кого Святополк получил спасительную для себя весть, мы, конечно, не знаем. Но очевидно, что в Берестовом, в ближайшем окружении князя Владимира, нашлись сторонники опального туровского князя. Киевская дружина, да и старые Владимировы бояре будут и впоследствии поддерживать Святополка. (Имя одного из таких воевод называет летопись — это уже известный нам Волчий Хвост, победитель радимичей; он возглавит войско Святополка в битве с князем Ярославом у города Любеча на Днепре.)

Смерть Владимира оказалась козырной картой в руках наследников его власти. «Умер же [Владимир] на Берестовом, и потаили [смерть] его, потому что был Святополк в Киеве». Эта летописная фраза не вполне разъяснена до сих пор. Автор «Сказания о Борисе и Глебе» понимал ее совершенно определенно: «Святополк потаи смерть отца своего». Другим казалось, будто именно из опасения перед Святополком киевляне (точнее, жители Берестового) утаили смерть своего князя. Но гадать не приходится. Смерть Владимира, без сомнений, оказалась на руку Святополку. В его же интересах было сохранить тайну этой смерти. «Иди скорее, отец тебя зовет; сильно болен он», — такое лживое послание, согласно летописи, отправит Святополк князю Глебу, призывая того в Киев на расправу. Ярослав в Новгороде получит известие о смерти Владимира лишь тайным путем, от своей сестры Предславы, и это известие заставит его круто изменить свои планы и подготовиться к предстоящей войне со Святополком.

Все эти обстоятельства наложили свой отпечаток и на церемонию похорон почившего князя. В Берестовом все было сделано тихо, почти тайно. «Ночью же, разобрав помост между двумя клетями, обернули его (тело. — А. К.) в ковер и спустили на веревках на землю; возложили на сани, повезли и поставили в церковь Святой Богородицы, которую он сам создал».

Это был старый языческий обряд. Покойного не проносили сквозь дверной проем или окно, но разбирали или проламывали ставшее последним жилище. Сани, казалось бы совершенно неуместные летом, тоже выполняли ритуальную функцию: так провожали славяне в последний путь своих умерших.

Но смерть великого князя, столь много сделавшего для своей страны и столь прославившего свой город, князя-милостинника и нищелюбца, конечно, не могла пройти незамеченной. Владимира будут оплакивать все киевляне — и бояре, и убогие, малые и великие. Узнав о его смерти, рассказывает киевский летописец, «люди сошлись без числа и плакали о нем, бояре как о заступнике земли, бедные же как о своем заступнике и кормильце. И положили его в мраморный гроб, и схоронили тело его, блаженного князя, с плачем. Се есть новый Константин великого Рима. Как тот крестился сам и людей своих крестил, так и этот поступил подобно ему. Если же и склонялся он прежде к скверным вожделениям, то после прилежал в покаянии, по слову апостола: “Когда умножится грех, преизобилует благодать” (ср. Рим. 5: 20). Дивно есть, сколько добра сотворил он Русской земле, крестив ее!..»