Читать книгу "Константинов крест (сборник) - Семён Данилюк"

На съемной квартире в Туле Матюхину не застали. Не нашли ее и на работе. Как выяснилось, сразу после похорон Плескача Матюхина взяла отпуск за свой счет и уехала.

Более удачливой оказалась группа, выехавшая в район Узловой. Самой Валентины в деревне Высокуши, где проживали родители и сынишка, не оказалось, — с утра уехала на станцию, в аптеку, за лекарством.

Мать Валентины утверждала, что в ночь с восьмого на девятое июня дочка гостила у них, спала в комнате вместе с ребенком. И только под утро, после внезапного ночного звонка на мобильный телефон, сказала: «Там что-то случилось», — и выехала на первой электричке в Тулу.

Водитель рейсового автобуса на Узловую, проезжающего через Высокуши, подтвердил, что Валентина Матюхина действительно изредка ездила на его автобусе до станции. Но никогда этого не было на первом, пятичасовом рейсе.

Следовательно, если Матюхина, как утверждала мать, в самом деле выехала в Тулу рано утром, то должна была воспользоваться услугами кого-то из деревенских шофёров. Чаще всего подвозил ее Иван Бакушев, бывший одноклассник по сельской школе. Он и впрямь, как оказалось, подвез старую приятельницу до станции. Но было это не девятого утром, а накануне, восьмого, в четыре вечера.

Самое же главное, — мать, не посвященная в планы Валентины, упорно настаивала на показаниях, о которых, похоже, с дочерью сговорились заранее. Зато, стремясь уверить полицейских в полной своей откровенности, в подробностях рассказывала о вещах, как ей казалось, для дочери благоприятных. О болезненном внуке, которому нужны деньги на дорогостоящие лекарства. О том, какая чудная мать ее дочь, всякую копейку несшая родителям для внука. Даже обновку на себя не купит, чтоб не тратиться. Старье донашивает. Она охотно показала одежду и обувь, что дочь держала у родителей. На обшлаге рукава мохеровой кофты и на подкладке дамской сумки обнаружили следы белого фосфора.

Через полчаса участковый остановил рейсовый автобус, в котором возвращалась со станции Валентина Матюхина, и, пересадив в полицейскую машину, повез в Тулу, в следственный комитет.

За это время Лукинов успел побывать в лаборатории. Сослуживцы относительно происхождения обнаруженного у Матюхиной фосфора ничего существенного не пояснили. На официальные вопросы отвечали уклончиво. Но в разговорах «не под запись» намекнули, что, в сущности, лаборант при известной ловкости имеет доступ к любому из реактивов. Даже к тому, с которым не работает.

Когда Лукинов вернулся в следственный комитет, доставленная Матюхина уже дожидалась его в коридоре. В состоянии озлобленном.

Валентину ввели в кабинет.

— Вы что вытворяете?! — закричала она с порога низким голосом. — Я ж неделю назад с вами в салоне виделась. Чего тогда не допросили? А теперь нате — втемяшилось. Аж машину за сто километров сгонять не пожалели. У меня сын больной. Мне денно и нощно думать надо, как на ноги его поднять! Даже лекарства завезти не дали. Сейчас, наверное, бегает, — куда мамка подевалась.

— Присаживайся, «мать Тереза», — любезно перебил ее следователь.

— Да я у вас уж два часа в машине просидела и час под дверью сижу, — огрызнулась Матюхина.

— Пока не сидишь. Но сядешь! И — накрепко! — пообещал Лукинов. — И чем дальше будешь завираться, тем глубже!.. Так что не будем терять времени — кайся, — разрешил он милостиво.

Матюхина возмутилась:

— Гляньте, какой поп выискался! Не в чем мне перед вами каяться.

— А вот и проверим, — из папки с уголовным делом Лукинов вытянул верхний лист. Пробежал глазами. — В комнате, где живешь у родителей, на обшлаге твоей кофты обнаружен белый фосфор. Откуда?

На лице Валентины промелькнуло тревожное выражение. Но, впрочем, она достаточно уверенно объяснилась: следы, несомненно, из лаборатории. Реактивы хранятся в запертых спецшкафах. Хотя сама с белым фосфором не работает, но могло случайно попасть при общении с коллегами. Неужто не понятно?

— Как не понять? — закивал следователь. — Пришла на работу. Надела халат и пошла по лаборатории гулять. А там порошок горстями рассыпают. Бывает.

Матюхина, распознав насмешку, набычилась.

— Могу вовсе не говорить.

— Могла бы, — кротко согласился Лукинов. — А вот про другое сказать придется. Каким образом тот же фосфор оказался у тебя на подкладке дамской сумки. Или с сумой по лаборатории пошла?!

— Какой сумки? — сбилась подозреваемая.

— Той самой, что в шкафу на третьей полке! — Лукинов обежал стол, уселся с другой стороны вплотную к подозреваемой. От благодушия его не осталось и следа. — Ты ведь с ней ездила восьмого июня в Тулу!

— Это… после звонка Лёвушки?

— Не после. А на самом деле — накануне. Так с ней?.. Твоя мать подтвердила, что с ней, — сообщил он, не давая заново завраться.

— Ну, может…

— А на чем, кстати, ехала?

— Я уж говорила, — утром на рейсовом, — неуверенно произнесла Матюхина.

— Это как же ты так ловко обернулась, если Ванька Бакушев тебя накануне, восьмого, в четыре вечера на станцию отвозил? А назад ни он, ни рейсовый не забирал… Или врут, стервецы?

Матюхина смотрела на следователя расширенными глазами, провела языком по губам, слизнув остатки помады.

— На самом деле, когда Лев Плескач тебе звонил, ты уже была в Туле, — участливо подсказал следователь. — Так? Нет?

Матюхина заколебалась.

— Так — не так. Вам-то какая разница? — буркнула она. — И чего вам этот фосфор дался? Ну, допустим, взяла немного. Признаю. Что с того? Нате — судите! — Она сорвалась на крик.

Лукинов не обрывал. Матюхина бурлила, негодовала, он благосклонно кивал головой. Давая подозреваемой выплеснуться. Раскрыл уголовное дело и углубился в него. Через пятнадцать минут выкрики сделались беспорядочными. Умудренный следователь понял, что подозреваемая выдохлась.

— Ну так как, готова покаяться? — напомнил он.

— Вы вообще хоть что-то слушали?! — обиделась Валентина. — Я уж вам призналась, что взяла на работе немножко порошка. Для чего? Хотела фейерверк ребенку смастерить. Устраивает?

— Буде ваньку валять! — Лукинов, дотоле благодушный, пристукнул по столу. — От белого фосфора погиб Зиновий Плескач.

— Так спичками отравился! — напомнила Матюхина.

— Не спичками, а порошком из твоей лаборатории! И не отравился, а был отравлен. Как говорится, — почувствуйте разницу… А то ты не знала!

Жестом пастыря с амвона Лукинов ткнул в пол, будто огненным перстом прожигал грешнице дорогу в преисподнюю. Матюхина помертвела.

— Может, ошиблись? — прохрипела она.

Лукинов хмыкнул:

— Понимаем-с. Была уверена, что не догадаемся. Ан догадались. Потому на всё, что ты тут наговорила, — наплевать и забыть. Рассказывай, как отравила своего работодателя.